Рядом тихо молился Тавр, взывая к милости Ниметиса; Гвойнан сокрушенно стискивал пальцами кромку щита, не в силах вымолвить ни слова; Малем отошел в сторону, чтобы следить за подступами к зданию. А может чтобы никто не видел слез, катящихся по его щекам.

Таких же, как бороздили лицо принца.

Мокрых.

Холодных.

И неимоверно горьких.

Точно так же на его руках умирала Элельен, и он ничего не мог сделать. Не мог тогда, не может и сейчас…

Глухая печаль и бессильная ярость бушующими волнами столкнулись в душе принца. Они слились в единый поток — неистовый, клокочущий и рвущийся наружу. Ничто не могло его остановить. Но и выплеснуть его тоже было некуда…

— Надо уходить, Ник. — тихо прошептала Юла. Она скорбела вместе со всеми, но годы жизни среди наемников, научили ее думать в первую очередь о тех, кого еще можно спасти.

— Заткнись! — зло крикнул на нее Никаниэль. — Как ты…

Неожиданно он увидел то, что никак не могло возникнуть в этой грязной дыре. Да что там дыра — шанс подобного во всех королевствах стремился к нулю и исчезал под гнетом жестокой реальности. Но здесь. Сейчас. С ним?!

— Тавр! Сюда! Быстро! — завопил Ник.

Он схватил бывшего охотника за руку и рывком дернул к себе, чуть не уронив.

Теперь и остальные заметили, что ладони мужчины светились мягким ровным светом.

— Лечи ее! — приказал принц.

— Что? — Тавр выглядел не менее ошалевшим, чем гоблин, случайно заскочивший на обед к ограм. — Как? Я не…

— Делай как только что! — Никаниэль с огромным трудом сдерживал рвущиеся наружу эмоции, понимая, что глупыми криками скорее сделает только хуже. — Молись! Молись Ниметису, кфхан тебя забери!

Кивнув, Тавр закрыл глаза и принялся шевелить губами, обращаясь к богу природы и прося его облегчить страдания Ванессы. Это совсем не походило на то, что как исцеляли раны жрецы в Эльфхейме, но оно, отрыжка Лаода, работало!

Плоть кендера взбугрилась и пришла в движение, зарастая прямо на глазах. И уже через несколько секунд от чудовищной травмы не осталось даже рубца. Лишь чистая гладкая кожа.

Ванесса глубоко вздохнула, чуть не выронив грудь через прореху в одежде, и задышала спокойно и ровно, так и не приходя в сознание. Однако, похоже ее жизни больше ничего не угрожало, а кендер умудрилась проспать самое необычное приключение в своей жизни.

Наемники неверящими взглядами взирали на бородатого мужчину. А тот точно так же смотрел то на свои руки, то на закрывшуюся по его воле рану. К такому его жизнь точно не готовила.

Вот только долго удивляться им никто не дал.

— Скорее! Стражники идут! — встревоженно крикнул от дверей Малеммил.

Кфхан побери! Опять!

— Идите в Сундук, тьфу, в Бриз! — распорядился Никаниэль. — Я их задержу!

— Но… — начал было Малем.

— Без возражений! — перебил его принц. — У всех раны, и я не уверен, что Тавр сможет исцелить сам себя. Ну! Быстрее!

Он практически насильно вытолкал друзей наружу, а сам побежал навстречу осторожно приближавшейся группе вооруженных солдат.

Обезоруженного Ника с заломанными руками вели по ночному Пантиоку. Он сам не знал на что надеялся, когда бросился навстречу стражникам. У него не было никаких конкретных идей или планов кроме одного — дать друзьям достаточно времени, чтобы скрыться.

По крайней мере это ему удалось.

Вот только будущее самого Никаниэля укутал туман неопределенности. Закосить под дурачка не удалось — стража, не церемонясь, вязала всех, кому не повезло оказаться рядом с местом происшествия. Может в более благополучных кольцах его бы и выслушали, но не в пятом. Особенно после того, как погиб целый отряд защитников правопорядка.

Похоже оставалось надеяться только на благоразумие судьи и на отсутствие свидетелей, способных указать на Ника пальцем.

— Меч мой не пролюбите, гады! — крикнул принц, когда его подвели к неприглядного вида зданию с решетками на утопленных в землю окнах. — Вы не того взяли! Я помочь хотел!

— Поэт разберется. — бросил угрюмой внешности мужчина, наградив Никаниэля болезненным ударом по ребрам.

— Ему все как маме родной расскажешь. — хохотнув, добавил второй. — Даже то, чего не знаешь.

— Не завидую я тебе, парень. — с сочувствием в голосе проронил еще один, и Ника вместе с другими задержанными затолкали внутрь.

После короткого путешествия по темному низкому коридору, освещенному редкими чадящими факелами, всех пленников раздели и, выдав по грязной тряпке прикрыть срам, запихнули в одну камеру. Причем, обнаружив на принце драконидскую кольчугу, тюремщики чуть не подрались за возможность к ней прикоснуться.

Балаган прекратил заглянувший на шум офицер. Он забрал вещь с собой и пообещал в случае невиновности вернуть ее владельцу. Судя по алчному блеску его глаз, это была откровенная ложь. Но Ник тщательно запомнил лицо мужчины, чтобы навестить когда выберется.

Вот только с последним возникли проблемы.

Тюрьма напомнила Никаниэлю заключение в Акане. Такое же подземелье, разделенное на клетки толстыми металлическими прутьями, врытыми в землю. Похоже темницы в бывшей Леонтии строили по одному лекалу. С той лишь разницей, что в Пантиоке она была каменной.

Вместе с эльфом заперли пятерых попавшихся стражникам мужчин, забившегося от страха в угол молодого гнома и двух женщин, одна из которых явно носила под сердцем ребенка. Она села под крохотным оконцем и тихо заплакала, а вторая гладила ее по голове, пытаясь утешить. Похоже стражники действительно хватали всех подряд, стремясь поскорее покинут опасное место.

— Эй ты! — к Нику направился тощий, патлатый мужчина с огромным родимым пятном левом на боку. — Ты из благородных чтоль? Я сейчас твое смазливое личико-то…

Не тратя время на выслушивание агрессивного быдла, Никаниэль с размаху ударил ему ногой между ног и тут же добавил кулаком в ухо. Он обдумывал план побега и не собирался вести дискуссии со всяким сбродом. В соседних клетках радостно заулюлюкали кендеры.

Смерив свирепым взглядом тут же расступившихся в стороны товарищей по несчастью, принц продолжил изучать обстановку. Окно наверху, наверное, можно было бы выбить Глыбой и при помощи сокамерников выбраться наружу, вот только Ник рассчитывал на возможную схватку с бандитами, обладающими нужной ему информацией, а никак не на побег из тюрьмы. И поэтому имел наготове только Огненный шар, Вихрь и Топь. Причем последнюю, он, как и Юла, не мог применить без дополнительных материалов.

Остальные же заклинания, записанные на клочках бумаги, забрали при обыске вместе оружием и другими полезными вещами. В этот момент принцу пришла в голову гениальная мысль набить себе татуировок с магическими письменами. Если можно наносить их на пергамент, металл и дерево, то почему нельзя на кожу? Жаль раньше не догадался, сейчас было бы проще.

Отложив в сторону планы по превращению в ходячий магимуар, Никаниэль обернулся к прутьям, отделявшим его от коридора. В Акане им с Малемом удалось сбежать, вытащив из земли железки при помощи Каменного щита. Что-то похоже можно было явно провернуть и здесь.

Вот только если в захолустном городишке городская стража не слишком утруждала себя охраной заключенных, то тут неподалеку всегда маячил как минимум один вооруженный боец. Иногда он даже не ленился делать обход, держась подальше от клеток с кендерами. Видимо бывали случаи, что пронырливые малявки крали у стражников ключи.

Мысль о кендерах напомнила Нику про Ванессу, и он вознес безмолвную благодарность Ниметису за спасение друга. Однако, в отличие от самого принца, полурослица сейчас была в безопасности, и ему лучше бы было пока что подумать о себе.

Скорей всего, с момента побега из Аканы Каменный щит стал достаточно сильным, чтобы хватило одного-двух для обретения свободы. Вот только если при этом побег не удастся, то его, как нелегального мага, будут ждать неприятности совсем другого уровня.