Да и сам Ник, если честно, уже не помнил когда в последний раз нормально принимал ванну. Помылся в реке — уже удача. Чаще всего же приходилось обходиться смоченной в воде тряпкой.

Убранство королевского транспорта не отличалось изысканностью. Никакого золота, кавиалов или хотя бы шелка. Что и понятно — Теофан не входил в число зажиточных правителей. Помнится, он даже собственную столицу умудрился профукать. Но зато внутри было полно всевозможных подушек, чтобы Его Величество не отбил себе задницу, колеся по богатым на ухабы и рытвины дорогам королевств.

Возле Валхарда с арбалетом наготове сидел мрачного вида мужчина в кожаной броне. На поясе ножны с полуторным мечом, за каждым сапогом по кинжалу. Шрам на левой щеке в форме распахнутого птичьего клюва не добавлял ему привлекательности.

Явно охранник.

Ощутив на себе пронзительный взгляд колючих глаз, Ник не стал изображать из себя овечку и ответил тем же. Воображаемая дуэль закончилась вничью, и они оба признали друг-друга достойными противниками. В конце концов, Никаниэль уже не раз смотрел в глаза смерти. Причем как своей, так и чужой. А это, хочешь не хочешь, но оставляет на характере свой отпечаток. Эдакое клеймо убийцы, выжженное на духовном уровне. Тавро опасности.

— Свайн, пойди сядь с кучером. — распорядился Теофан.

— Ваше Величество! — попытался возразить охранник.

— Помнишь Сэма Тироля? — спросил его Валхард. — Того латника, что пытался меня прикончить. Никанор одолел его в одиночку. И, я смотрю, с тех пор заметно возмужал. Рядом с ним я в безопасности. Иди.

Еще раз смерив принца пристальным взглядом, мужчина покинул карету, оставив Ника с Теофаном наедине.

Никаниэль не спешил начинать разговор первым. Он разглядывал собеседника и с удивлением отметил, что и Валхард несколько изменился. Если раньше он больше всего походил на взбалмошного вислоухого щенка, то теперь его глаза приобрели оттенок холодной стали, черты лица заострились, а сам король стал выглядеть скорее как умудренная годами гончая.

Что же с ним произошло за это время?

— Может ты и научился правильно гнуть спину, Никанор, — нарушил молчание Теофан, — но твой наглый взгляд по-прежнему выдает в тебе отпрыска голубых кровей. — он хмыкнул довольный своим наблюдением. — Однако я решил помочь тебе, не чтобы выяснить чей ты сын и зачем едешь в Пантиок. — король сплел пальцы, помолчал и, будто пересиливая себя, добавил. — Дело в том, что я опять у тебя в долгу. А отец учил меня, что по долгам нужно платить.

Карета медленно катилась в сторону города, с каждой секундой приближая Никаниэля к бывшей столице людского королевства. Тихо поскрипывали колеса, кучер безуспешно пытался разговорить Свайна, солдаты Теофана прокладывали дорогу, криками и пинками отгоняя в сторону не слишком расторопную чернь.

Несмотря на удушливый запах пота, Нику удалось удобно расположиться среди подушек и даже немного расслабиться, слушая историю Валхарда. Скорей всего, в Пантиоке ему предстояло действовать оперативно и постоянно держать руку на пульсе, чтобы успеть сделать все дела до окончания ракатоша. А потому следовало по полной насладиться минутами покоя и уюта.

Из рассказа монарха стало ясно каким образом ему удалось выжить, несмотря на козни жены и ее любовника.

Оказалось, что та горничная которая безуспешно пыталась соблазнить Ника, отойдя от шока после случившегося на ее глазах покушения, запаниковала и испугалась. Ей повсюду стали мерещиться убийцы, и даже в собственной комнате она не чувствовала себя в безопасности. И тогда ей не пришло в голову ничего умнее, чем спрятаться там, где ее точно смогут защитить — в покоях столь умелого гостя короля.

Сюзи сидела там и ждала Ника, намереваясь умолять забрать ее с собой, но стоило двери начать открываться, как она вновь струсила и забралась в шкаф, где и проторчала до самого появления Даны.

Девушка слушала гневную исповедь королевы, боясь даже дышать, чтобы не выдать своего присутствия. Ведь в тот миг ее жизнь стоила меньше, чем за нее мог бы дать последний, опустившийся на самое дно пьяница. Поэтому она отчетливо запомнила каждое имя и каждое произнесенное слово.

К сожалению для Валхарда и к счастью для Никаниэля, после того как Дана случайно разоблачила принца, они вели диалог слишком тихо, и горничная не узнала ничего лишнего. Но и так информации хватило с лихвой.

Даже когда королева покинула гостевые покои, Сюзи еще долго сидела в шкафу, дрожа от страха. Но в итоге, собравшись с духом, она пошла и обо всем рассказала лично правителю.

По словам Теофана, он до последнего не хотел верить прислуге, но в руках Черного Брюина Дана и Густав быстро во всем сознались, за что и были казнены буквально через день после бегства Ника. Причем, не простив измены, перед казнью Валхард на ночь отдал супругу дворовым слугам и солдатне, так что палача она встречала как избавление.

По мнению принца, такой приказ не подобает правителю, и, что бы не сделала королева, она имела право на достойную смерть. Хотя Никаниэль даже в мыслях не мог представить подобного предательства со стороны Элельен, да и сам блюл верность, несмотря на все знаки внимания любвеобильных людских женщин и уговоры Малема расслабиться с одной из них. Поэтому не мог в полной мере понять Теофана.

В общем, разобравшись с заговором, Валхард наградил Сюзи, выдав ее замуж за сына казначея, и амнистировал ложно обвиненную церковь Трех Основ, кроме того предоставив им дополнительные льготы и привилегии.

А после и вовсе Минэма обратила на правителя свой светлоокий взор, и Теофану удалось, обменяв дочь на поддержку ненавистного Дане короля Хэлмунда, отвоевать потерянные земли и даже откусить часть территорий королевства Хьюджа Лиама.

Вроде бы так он и планировал, возвращаясь с неудачной охоты, чуть не сожранный волками и спасенный проезжавшим мимо Никаниэлем. В тот раз Ник не особо слушал. Да и теперь пропустил описание политических дрязг мимо ушей, размышляя о превратностях судьбы и своеобразном чувстве юмора богов.

Тогда, он без раздумий бросился спасать случайного встречного, и теперь тот, получается, помогал ему попасть в Пантиок. Круг замкнулся. Кто бы мог подумать! А вот стал бы сейчас принц в подобной ситуации отвлекаться от своей цели ради помощи незнакомцу? Хотелось бы верить, что да. Но что-то подсказывало, что совсем не факт. Ведь даже по пути сюда он отказал нескольким людям, нуждавшимся в нем, как в Герое Лаода.

А ведь пройди он в тот раз мимо, и до сих пор бы наслаждался ароматом протухшей рыбы где-то позади очереди.

«Помогай ближним, и тебе воздастся», «Живи по чести, и боги сгладят ухабы твоего пути» — догматы, проповедуемые жрецами в Бьюнилирине, которым Ник следовал всю жизнь, но в последнее время задвинул в темный угол. Может они действительно имеют смысл? Может… Сколько, дерьмо Мерфала, можно ехать до кфхановых ворот?!

Словно повинуясь мыслям Никаниэля, карета остановилась и послышались голоса стражников, требовавших каких-то подтверждающих документов. Свайн их предоставил, но пропускать экипаж дальше все равно никто не торопился. И, после непродолжительной перепалки, в мутное стекло настойчиво постучали.

Состроив настолько недовольную мину, что ей можно было бы распугивать покупателей на ярмарке, Теофан кивнул Нику, и тот отворил дверцу.

Снаружи стоял высокий широкоплечий мужчина с алебардой в руке и мечом на поясе. Его суровое обветренное лицо с густым ершиком топорщащихся усов выражало лишь одну эмоцию — безмерную усталость. Похоже он возглавлял отряд, охраняющий ворота, и его давно уже не сменяли. Поэтому единственное о чем он сейчас мечтал, это послать к кфхану бесконечную очередь желающих попасть в город, залпом выпить кружку дешевой браги в ближайшей таверне и, отмахнувшись от назойливой проститутки, завалиться спать.

А тут еще разбираться со всякими королями. Да вертел он их всех на…

— Добрый день, уважаемые. Добро пож… — начал было стражник, цепким взглядом осмотрев внутреннее пространство кареты, но Валхард его тут же перебил: