— Который теперь час?

— Вторые петухи кричали.

— Рано еще. Я думала, больше.

— Да разве ж это рано? Но ты нас обнадежила — хоть десять ночей глаз не сомкну!..

«Вот тебе и сон в руку. Теперь придется позвонить».

— Я переоденусь сейчас и вернусь.

— Куда-нибудь поедем?

— Да. Я забыла сказать: Бичи нет дома.

— Где он? — не отрывая лица от колен Маки, слабым голосом простонала Мери.

— Не знаю.

— Не знаешь?! — Это так поразило Марго, что Мака невольно солгала.

— Он оставил номер телефона на случай, если отцу что-нибудь понадобится…

— Ах, боже мой! Симон… Прости меня, глупую, Мака! Голова кругом — совсем растерялась. Как он? Получше?

— Получше.

— И слава богу! Мы были в больнице — я и это забыла сказать. Нас не впустили. Сказали, что тебя там нет.

— После операции я первую ночь не с ним… Позовите Нодара, я сейчас вернусь. — Мака легонько приподняла закутанную в платок голову Мери и вышла из машины.

«Завтра приедет Гено. Раньше он не получит телеграммы. Надо было на работу послать. А что если он рано уйдет из дому и допоздна не вернется?»

«Завтра он приедет, а сейчас другого выхода не остается, — говорила она себе в дороге, лаская голову Мери, подрагивающую у нее на коленях. — Надо что-то делать…»

Огни всюду были погашены, только в нескольких домах на балконах горели электрические лампочки.

Раньше Тхавадзе жил недалеко, позади правления колхоза, в бездорожном тупике. Теперь, раз у него телефон, значит, он перебрался в райцентр… Какое время звонить постороннему человеку, — вторые петухи кричали! И что ему сказать?

«Ох, Бичико, Бичико! Лучше б тебе не рождаться на свет, только бы не вынуждать меня к этому!..»

Маленький разбитый и развинченный автомобиль с хрипом и кашлем катился по неровной грунтовой дороге.

— Нодар!

— Что? Приехали?

— Нет. Останови за поворотом. Ближе не стоит к правлению подъезжать — пешком дойдем.

— Ладно.

Машина остановилась, Мака с Нодаром вышли, Марго вылезла следом за ними.

— Со мной пойдет Нодар, — сказала Мака.

— Хорошо, Мака, родная. Тебе видней.

«Видней мне, как же! Я ничего не знаю!..» Она и в самом деле не знала, что делать.

Ей совсем не хотелось идти сейчас в правление. Если сторож окажется знакомым, завтра все село будет знать, что дочь Симона Лежава среди ночи звонила Джумберу Тхавадзе. Лучше доехать до города и позвонить с почты. Да, да, именно так и надо сделать. Даже если сторож не узнает Маку, Тхавадзе-то ему во всяком случае известен. И наутро он разболтает, что какая-то женщина примчалась ночью в правление и позвонила Джумберу. Мир тесен, и в конце концов выяснится, кто была эта женщина.

Над входом в правление горела яркая лампочка. В здании было темно.

— Спит, наверное, — Мака задержалась у калитки.

— Если вам неудобно, я разбужу, — Нодар просунул руку в щель и нащупал засов.

— Нет, нет, Нодар, пусть спит. Город в двух километрах, наверное, и брат мой там, — и, не дожидаясь ответа, она повернула назад.

— Ну, что? — Марго шагнула из темноты им навстречу. Голос у нее дрожал. — Почему так быстро?

— Позвоним из почтового отделения, Бичи должен быть в городе…

— А-а…

«Марго волнуется. Теперь, раз уж приехала, надо позвонить, что бы там ни случилось. Тем более, что она знает — у меня нет другого пути… Почему Тхавадзе все знает? Завтра приедет Гено, и я ему расскажу как на духу. И про то, как он меня подвез от больницы, и о чем говорил. Мужчине легче понять Джумбера».

Центральная улица города была ярко освещена.

«Хорошо бы Мери до утра отвезти к нам. Но если Бичико узнает — взбесится, навязалась, мол, и вовсе исчезнет, на пушечный выстрел потом его не заманишь. Да и Мери с Марго не пойдут на это. Ко мне Марго ее привезла, не то Мери сама — голову даю на отсечение — сбежала бы куда-нибудь, пряталась бы по соседям или совсем уехала бы подальше без следа. Но куда Марго денется с двумя детишками на руках, к кому ей податься? Даже на день боится оставить их с больной свекровью. Спаяла их сегодня судьба, связала накрепко…»

Поднимаясь по лестнице на почту, Мака подумала, что если б не так поздно, она наверняка встретила бы здесь Нуцу, а Нуца поразговорчивей колхозного сторожа, и на следующий день весь район знал бы в подробностях их историю. Будь у них с Гено телефон, она сейчас позвонила бы домой. Надо послать еще одну телеграмму — на работу. Да, да… хорошо. Послать телеграмму на работу, а потом позвонить Тхавадзе… Господи, о чем она будет говорить с ним среди ночи?

— Нодар, я пошлю телеграмму, а ты пока сходи приведи Марго.

— Хорошо.

«Все, кроме моего брата, слушаются меня. Наверное, даже Тхавадзе не откажется помочь».

Мака написала телеграмму, расплатилась с немолодой телефонисткой, осовело поглядывающей на нее красными от недосыпания глазами, и, когда в дверях появилась Марго с Нодаром, открыла дверь телефонной будки. Открыла, но не вошла.

— Нодар, — сказала она. — Позвони ты. Ты все-таки мужчина… То есть, не все-таки, а мужчина, — она даже не почувствовала неловкости от своей бестактности: перед той неловкостью, что предстояло ей испытать, эта была пустяком.

— Какой номер?

— Номер? Ах, да… даже и не помню точно, — Мака задумалась. Она не обманывала Марго и Нодара, она не хотела помнить, но помнила. — Кажется, двадцать четыре — двадцать четыре…

Все то время, пока Мака вспоминала номер телефона, Марго в упор смотрела на нее, словно вспоминала вместе с ней. Тут она просияла:

— Умница моя! Если останемся живы, мы с Мери молиться будем на тебя.

— Отвечает мужской голос, — сказал Нодар.

— Мужской голос?

— Да. Что говорить?

— Скажи…

— Мака, поговори ты, он, наверное, знает тебя и уважит, — попросила Марго, дотрагиваясь до ее руки.

Нодар передал ей трубку.

— Я слушаю. Алло! Слушаю…

«Он, — Мака не смогла ничего сказать. — Разговаривает со мной, лежа в постели», — почему-то именно это пришло ей в голову.

— Я слушаю вас. Алло!

«Не злится, что его разбудили среди ночи. Знает, что я звоню. Откуда он все знает?»

— Ничего не слышу…

«Понимает, что мне трудно говорить…»

— Мака, родная моя!.. — Марго протиснулась в будку и захлопнула за собой дверь.

— Это квартира Тхавадзе?

— Джумбер у телефона.

— Вас беспокоит Нижарадзе, сестра Бичико Лежава…

— Да, да!..

— Простите, что я так не вовремя.

— Что вы, что вы! Не извиняйтесь. Мы не спали — ведь завтра воскресенье.

— Ах, да, я совсем забыла!

— Ваш брат у меня.

— У вас? — обида кольнула Маку: все-таки она не ожидала в такое время застать Бичико у Тхавадзе. — Какой дурак, — тихо проговорила она.

— Он зашел поздно, а тут были друзья, сами понимаете — обычай нашего стола… Ну и засиделись. К тому же он пришел навеселе, проведал отца в больнице и на радостях выпил.

«Проведал отца? Тхавадзе запомнил мои слова: сегодня не вернусь в больницу, и послал оболтуса проверить».

— Он очень пьян? Попросите его к телефону.

— Это можно… — Мака почувствовала, что Джумбер не собирается передавать трубки, словно говоря: скажи мне, скажи, все равно без меня ничего не выйдет.

— Позовите его к телефону! — Мака повысила голос, но, понимая, что ей придется просить помощи у Тхавадзе, добавила: — Если он, конечно, не уснул за столом.

— Нет, он не спит.

Мака чувствовала, как дрожит прижавшаяся к ней Марго.

— Вы понимаете… — У Маки дрогнул голос, и она предпочла замолчать, чем говорить с Тхавадзе дрогнувшим голосом.

— Я слушаю вас. Говорите, не стесняйтесь… Если я только что-нибудь могу…

«Подбадривает. К тому же ему кажется, что со мной Гено».

— Понимаете, такое положение: мы обязательно должны повидать моего брата, и немедленно… — она перевела дух.

— Понятно.

«Понятно? Нет, пусть он поймет и то, что я не знаю, как быть, только до завтра, пока не приедет Гено!»