— С удовольствием, но мне надо успеть на стройку.

Агроном взглянул на председателя, словно спрашивая: поверим или попробуем еще раз?

— Пообедаешь и поедешь, — сказал председатель.

— Нет. Не успею.

— Не будем пить, — ласково повторил агроном. — И заказывать ничего не будем, поедим, что у него готово… Рано еще…

— Нет. Если вы так уже хотите уважить меня, я бы попросил подвезти…

— Само собой! — прервал его председатель. — Машина в вашем распоряжении.

— Мне только до магистрали. На стройку.

— Это нам по пути. Подвезем.

— Не беспокойтесь! Вы обедайте, а я тем временем управлюсь. Всего доброго. Спасибо!

На магистрали, ведущей к стройке, Гено не стал дожидаться автобуса, а сел на попутный грузовик с прицепом, везущий арматурное железо.

Шофер, сухощавый, жилистый парень, видимо, только сегодня сбрил многодневную щетину, — скулы и подбородок его были совершенно белыми на темно-красном обожженном лице. Он вел машину медленно, осторожно, так как дорога была изрыта, расшлепана и кузов с прицепом, заваленным толстыми металлическими прутьями длиною в полтора десятка метров, то и дело громыхали и полязгивали.

Рядом с шофером сидел усатый старик, судя по всему, тоже случайный попутчик.

— Значит, строите… — заговорил он, видимо, утомленный долгим молчанием.

— Что? — Шоферу не до разговоров, дорога совсем разбита, едешь на сплошных колдобинах, а машина перегружена.

— Строите, говорю?

— Как видишь…

— Ну-ну, — старик покивал головой.

С Гено не заговаривают. Им кажется, что этот не их поля ягода.

Наконец машина выехала на ровный участок дороги.

— В этом месте собираются реку перекрывать, — сказал Гено.

— Ну-ну! — старик опять покивал, потом потрогал лежащую на коленях оплетенную бутыль. — И перекроют. Попомни мое слово — перекроют!

— Папаша, на что тебе пустая бутыль? — спросил шофер, когда машина, ритмично позвякивая грузом, покатилась под гору. — Стеклотару собираешь?

«Этот, видно, давно здесь, — отметил про себя Гено, — надоело о стройке говорить».

— А она у сына без дела стояла, — ответил старик шоферу. — Вот я и забрал, чтоб не рассохлась.

— В городе, что ли, сын-то?

— В городе. Теперь так заведено, — ехидно заметил старик.

На повороте мимо них промчались два самосвала. За ними, медленно волоча на сдвоенной платформе подъемный кран, полз грузовик. Шофер осклабился и помахал рукой водителю грузовика.

— Как нынче колхозные виноградники? — обернулся он опять к старику, но в это время заднее колесо машины ухнуло в яму, железо на кузове оглушительно лязгнуло, и старик не расслышал шофера.

— Ты что-то спросил?

— Я говорю, как нынче виноградники?

— Колхозные?

— Ну, да. Твои и без тебя знаю, что хороши, — не запустишь.

— Ничего. Лучше, чем в прошлом… Как переедешь через овраг по мосту, прежде чем в гору разогнаться, останови, я сойду.

— Ладно.

— Вон там видишь на пригорках виноградники?

— Ну…

— Это все колхозные.

— Знаю.

— Ты, видно, молодец, все знаешь… А и чай, и виноград вместе — это, брат, трудно, сил не хватает.

У въезда в село, на дороге, в тени акации стояла женщина с чемоданом. Увидев выехавший из-за поворота грузовик, она шагнула навстречу, но шофер пожал плечами и кивнул на пассажиров — некуда.

— Разве автобусы не ходят? — спросил Гено.

— Не ходят, а носятся, как оголтелые, только двух машин все равно не хватает.

Один за другим, громыхая легкими кузовами, промчались порожние самосвалы.

— Автобусов не хватает, а мы тут как тут, — заметил шофер.

— Останови-ка, сынок! — старик завозился, собираясь. — Хорош…

Машина стала. Старик заплатил шоферу, попрощался и вышел из кабины. Гено захлопнул дверцу.

— Что? Мало дал? — спросил он, взглянув на шофера.

— Старый человек, а то я бы ему сказал пару теплых слов…

— Может, у него нету больше.

— Пусть тогда скажет — за спасибо довезу. Не обогатят меня его гроши!

— Сколько получаешь?

— Зарплату?

— Да, оклад.

— Дело непостоянное: то больше, то меньше.

— Женат?

— Да.

— И дети есть?

— Двое.

Дорога спустилась к реке и некоторое время бежала рядом с хлюпающей на перекатах зеленой водой, а потом опять поползла в гору, и шофер сосредоточился, напрягся, глядя в ветровое стекло и позабыв о случайном попутчике.

Машина ползла все выше, и скоро река осталась далеко в ущелье. В этом месте русло ее неожиданно раздавалось вширь к делилось на два рукава — одни шумел внизу, под обрывом, а другой, огибая сухую, белую на солнце мель, тек в сторону.

«Что же писать? — думал Гено. — С чего начать? Главное, найти первое верное слово. У книжки должен быть герой. Электростанция — не герой. Герой должен быть человек».

— Как тебя зовут?

— Мелитон.

— А по фамилии?

— Маглаперидзе.

«Мелитон Маглаперидзе — он герой этой стройки? Электростанцию строят он и еще много таких…»

На спуске шофер выключил мотор и повел машину на холостом ходу.

— Вода закипела, — сказал он, мотнув чубом в сторону Гено.

— Бережешь машину?

Снизу приближался грузовик с цистерной.

— Что ты сказал?

— Машину, говорю, бережешь?

Мелитон любовно похлопал по баранке.

— Она меня кормит.

— Пьешь?

— Только ради этого и ишачу.

— Но у тебя же семья…

— Что же мне теперь — и выпить из-за них нельзя?

— Да, но…

— Нет, ты не думай, что я алкаш какой-нибудь, но по бутылке вина с ребятами кто же не выпьет при случае…

— Понятно…

Шофер остановил машину.

— Надо долить воды. Жалко машину с прицепом в такой подъем гонять. Пошли, попьем. Не хочешь?

По ту сторону дороги журча стекал по желобку родник. Мелитон вышел из машины. Гено тоже открыл дверцу и собирался выйти, но вдруг увидел, как две тоненькие акации на обочине медленно поехали назад, исчезли — зазвенели, зазвякали железные прутья в кузове, машина покатилась. Гено повалился на сиденье и повернул руль от обрыва, потом подтянулся к нему всем телом и сел на место шофера. У поворота осторожно затормозил.

Подбежал бледный как полотно Мелитон.

— Обошлось!..

— Ручной тормоз у тебя не держит.

— Да нет, держит. Но с таким грузом не удержал.

— Жизнь полна опасностей, — улыбнулся Гено.

— Да, на волоске, брат, были. Магарыч за мной. У тебя есть машина?

— Нажать на тормоз можно и без шоферской практики.

— Нет, это я к тому, что не запаниковал. Не растерялся.

— Поехали, Мелитон. Я спешу.

— Ладно, поехали.

Шофер влез в кабину, сел у руля и со вздохом облегчения улыбнулся миновавшей опасности.

— Хотел воды долить, но теперь не стану. Как-нибудь дотянем.

— Трудно придется в гору?

— Не особенно. Но жалко машину. Она ж как жена.

— Как жена, говоришь? — Гено засмеялся, вспомнив слова Авксентия.

До второй операции больному нужно было по возможности отдохнуть и окрепнуть — так считал доктор Хиджакадзе. Маке надоела бесконечная беготня в больницу, сидение в палате, разговоры, вздохи, выслушивание советов. Ей хотелось поскорее кончить все это и уехать, укрыться в тиши своего дома. Она соскучилась по мужу, по семье, даже по домашней работе, по школе и своим ученикам и сослуживцам.

Мери была не просто ее сослуживицей. Родственница Гено, она часто приходила к ним в дом. Мака прекрасно ее знает и совсем не удивляется тому, что она полюбила Бичико. Мери наивная, мечтательная девушка. В ней Мака видела столько нерастраченного чувства — она так ждала любви, что, скорее всего, сама обманула и соблазнила себя. И когда Мака узнала, что Мери беременна, это огорчило ее, но не очень-то удивило. Но где они познакомились? У Маки они не встречались. Где же в таком случае? У кого? Кто еще замешан в их отношениях? Хотя какое это теперь имеет значение!