— Вот тебе и раз. Да я же владелец Карпиловских карьеров. Ты же у меня дома электричество проводил.
— А-а! Пан Тарас! Борода у вас как у апостола. Да вы ведь как в воду канули, когда сюда пришла Советская власть. Теперь узнал. Вы тогда со мной за работу не рассчитались.
— Я нарочно не хотел платить польскими злотыми. Теперь заплачу украинскими, нашими деньгами. Сам знаешь: с Польшей покончили немцы. Покончат они и с большевиками. А мы, а наша Украина будем жить. У нас и правительство свое будет. Я, может, стану в нем самым первым министром.
— Шутите, пан, — усмехнулся Мартынчук.
— Никаких шуток.
— Всюду стреляют. Вы не боитесь на велосипеде разъезжать?
— А кого мне бояться на своей земле? Ты читал книгу про запорожского полковника Тараса Бульбу? Он ничего и никого не боялся, поехал в Варшаву на подводе, лежа под грудой кирпича, чтобы увидеть казнь своего сына Остапа. Вот так и я не боюсь. Не случайно же поп дал мне имя Тарас. Я — сама история. Вот убегут большевики, ты обо мне еще услышишь. Приходи. Мне нужна целая армия надежных людей. Скажу тебе по секрету. Я из самой Германии. Опустился сюда на парашюте. Ты бы решился на такое путешествие? Конечно, нет. Потому что ты простой хлоп, а я герой, сама история! С Адольфом Гитлером говорил, как вот с тобой, о вольной и самостийной матери Украине. То, что начал Симон Петлюра в восемнадцатом году, завершу я в сорок первом. Я и шрифт привез для издания газеты «Гайдамаки». Приходи в печатню работать электриком. У нас на Волыни будет «Полесская сечь», а ее казаки — гайдамаки двадцатого века. Хоть это ты понял, монтер?.. Слушай, Мартынчук! Ты поезжай на станцию и убей секретаря обкома, вашего Василия! А? Станешь героем Украины. Имя твое запишут в историю.
— Да у меня не хватит смелости.
— Не хватит. Это точно.
— Я все думаю, как же вы, пан, с немцами в одной упряжке. Ведь народ, люди считают немцев своими врагами.
— Наши враги — москали и ляхи, а не немцы. Немцы помогут нам образовать самостийную Украину. Мы не лыком шиты. Мы используем историческую ситуацию и добьемся того, что Украина будет вольной, без большевиков. Вот только уедут Советы, можешь во весь голос кричать: «На Полесье появился пан Тарас, народный мститель, борец за свободную Украину!»
— А мы думали, куда девался наш хозяин? Оказывается, вы были в самой Германии.
— Что поделаешь — вынужден был. Пришли Советы, отобрали карьер, я и бежал в Берлин. Закончил там школу. Надо было подковаться в военных делах. Наступает историческое время — будет у нас самостийная Украина. Немцы нам помогут. Мы с ними сейчас одна рука. Придут сюда — иди служить в полицию, а потом найдешь меня, будешь при мне в «Сечи». А сейчас отличись во имя Украины — убей обкомовского секретаря… Или же дай мне свои инструменты, я поеду вместо тебя ремонтировать электричество и прикончу секретаря. А? Вот будет сенсация! Вся Германия узнает об этом. И господин Черчилль в Лондоне! Ладно… Я пошутил. И без меня убьют его немцы. Далеко со своими эшелонами он не уедет. Красные долго не продержатся. Может быть, до осени. Крайний срок. А Киев немцы отдадут нам. Ну бывай! А за твою давнюю работу я рассчитаюсь с тобой…
Этот эпизод время от времени атаман Тарас вспоминал с огорчением, потому что никто из его единомышленников и он сам не думали, что война так затянется, а большевики выстоят, да и не только выстоят, но и перейдут в широкое наступление.
Атаман Тарас сидел, обхватив руками тяжелую голову после вчерашней пьянки. За его спиной на стене среди икон висел портрет Петлюры в форме министра обороны Украинской Народной Республики. Под портретом надпись «1918 год». На столе лежали экземпляры большевистских газет, издающиеся подпольными райкомами КП(б) Украины, его, Тарасовой, «Сечи»: «Червоний шлях», «Син України», «Кармелюк», «Богунец», «Червона зірка», «Червоний прапор»…
Что-то уж много красного в этих названиях. Да, пропаганда большевиков на высоком уровне. Ладно занимались бы себе агитацией. Но не тут-то было! Атаман с ненавистью уже в который раз стал просматривать акт, подписанный десятками партизан и местных жителей, опубликованный в подпольной газете все тем же Василием Андреевичем.
«…В селе Позднем люди, именующие себя украинскими националистами, учинили кровавую расправу над своими земляками, братьями и сестрами украинцами.
1. Эта банда немецких наемников, предателей народа зарубила тесаками депутата Верховного Совета Украинской Социалистической Республики Калину Афанасьевну Хомич, ее трехмесячную дочь, брата и мать.
2. В эту кровавую ночь бандиты, которых знают как бандеровцев, мельниковцев, бульбовцев, зарезали еще пятерых мужчин, семерых женщин, двух девушек и тринадцать детей.
3. Готовилась расправа над 70 жителями села. И только внезапное наступление партизанского отряда в ту ночь спасло остальных людей от иудиных рук так называемых националистов.
Эту расправу бандиты учинили потому, что крестьяне села Позднего отрядили к советским партизанам сорок бойцов и всегда были их сообщниками в борьбе против немецких фашистов. Националисты называют себя борцами за независимую, свободную Украину. Но этими борцами являются те, кто сражается с немецким фашизмом, который заливает кровью нашу родную землю. Этими борцами за украинский народ являются советские партизаны, Красная Армия.
Смерть немецким захватчикам!
Позор и смерть предателям из националистических банд, поднявшим руку на своих братьев, сестер, толкающим народ на братоубийственную войну…»
Дальше шли подписи.
«Пишут, что люди «зарублены тесаками», — покачал головой атаман Тарас. — Кто из советских командиров после таких «актов» пойдет на нейтралитет? А что делать, если это село Позднее действительно большевистское?.. Пропагандисты и газетчики Василия Андреевича раструбили на весь край и про Гуту-Степанскую, где «сечевики» уничтожили поляков. Красные писаки слово «сечевик» берут в кавычки, мол, они не настоящие казаки, а самозванцы. «Так называемые националисты». Это как бы выходит, что и большевики тоже за свободную, самостийную Украину, только в союзе с русскими и другими советскими народами…
Да, слаба наша пропаганда! Потому и плачевны результаты. Нет у нас такого человека, который мог бы это дело возглавить. Взять, к примеру, Власа Самчука, строящего из себя писателя. Пишет, изрыгает ругань, злость изо рта так и брызжет, а сам женился на артистке — она снималась тут в советском фильме, где и застала ее война. Чего ждать от такого пропагандиста?.. А московский депутат Василий выпускает в подполье газеты. Его люди еще и журнал литературно-политический издают — «Народный мститель». Рисуют картинки на меня, пана Тараса, как рисуют власовские карикатуристы на Сталина, Черчилля и Рузвельта. Рисуют — значит, я действительно историческая личность. Что верно, то верно. Пан атаман Тарас уже вошел в историю, стал и первым министром, и главнокомандующим армией. Но какой? Ни артиллерии, ни минометов, ни толковых, из академий или хотя бы из военных училищ, спецов…»
В светлицу вошел дежурный сотник по штабу и доложил:
— Тут один просится к вам на прием, пан главнокомандующий.
— Кто такой? — нахмурился атаман.
— Не местный. Из-под Белой Церкви. На мой взгляд, трус — коленки дрожат. Я это заметил, когда он увидел, как из соседней хаты выносили коммуниста с отрезанными ушами.
— Нехорошо, что каждый, кто приходит к нам, видит тех, кого выносят! Я ведь предупреждал. Надо быть больше политиками… Зови его сюда! Посмотрим, что за птица! Может, он закончил советское военное училище? Был капитаном? Майором?
— Мне сказал, что учился в университете. Одним словом — профессор!
Сотник исчез за дверью.
В комнату вошел Перелетный.
Атаман Тарас смерил его взглядом с головы до ног, сказал негромко:
— Слава Украине!
— Героям слава! — ответил Перелетный, подняв правую руку.
— Какими ветрами занесло в нашу «Сечь»?
