— А если они проявят осторожность?

— В каком смысле?

— Ну, вышлют вперед разведчиков?

— Хм! Такое действительно возможно!

— И что вы намерены против этого предпринять?

— Мы проскачем дальше и кружным путем вернемся обратно — раньше, чем они достигнут нашего берега!

Все снова сели на лошадей и во весь опор помчались в глубь простиравшейся за рекой равнины. Описав там широкую дугу, беглецы возвратились к реке чуть выше по течению от места переправы. Едва они успели завершить этот маневр, как с противоположного берега донесся топот лошадиных копыт.

— Команчи приближаются! — воскликнул дворецкий.

— Придержите лошадям ноздри, чтобы они не ржали! — распорядился Хельмерс.

Сообразительная девушка оказалась права. Команчи отыскали на противоположном берегу следы беглецов, и двое из них осторожно въехали на лошадях в реку. Перебравшись на другую сторону, они вновь обнаружили след, который, как они могли убедиться, вел дальше в глубь равнины.

— Ни-уаке, им уа о-о, ни эс миусиаме![483] — крикнули они остальным.

Получив от разведчиков такое сообщение, вся колонна команчей начала входить в воду. Река была здесь настолько широкой, что, когда последний из команчей покидал свой берег, голова колонны еще не успела добраться до противоположного. Теперь настало время действовать беглецам, которые укрылись в зарослях кустарника.

— Как будем целиться? — спросил дворецкий.

— В передних из тех, что в воде. Те двое, что перебрались сюда раньше, от нас не уйдут!

— Только не стрелять двоим в одного и того же человека! — предупредил вождь апачей. — Отсчитываем всякий раз по восемь человек и стреляем в них в таком порядке, как мы здесь стоим.

— Верно! — поддержал его Хельмерс. — Готовы?

— Да! — негромко ответили ему.

— Огонь!

Восемь выстрелов слились в один, и тут же восемь передних команчей ушли под воду. У немца и вождя апачей были двухствольные ружья, они сделали по второму выстрелу и отправили следом еще двоих индейцев.

— Быстро перезарядить ружья! — скомандовал Хельмерс.

Было удивительно, почти забавно наблюдать за действием, какое этот залп произвел на остальных индейцев. Команчи разворачивали в воде лошадей и направляли обратно. Многие из них предусмотрительно соскользнули с седел и плыли, прячась за спинами животных. Те же двое, что первыми переплыли реку, проявили в этот момент наибольшее усердие, но и — наибольшую неосторожность. Они схватили ружья и галопом помчались в сторону засады. Немец тут же достал револьвер и, скрываясь за кустами, пополз им навстречу. Ждать ему пришлось недолго. В тот момент, когда они поравнялись с ним, он, оставаясь незамеченным, дважды нажал на курок. Оба индейца замертво свалились с лошадей.

— Эге, вот и еще пара заряженных ружей! — воскликнул Хельмерс.

— Это для нас! — отозвалась Эмма Арбельес.

— А кто из вас умеет стрелять?

— Мы обе.

— Ну, тогда за дело!

Он быстро вернулся на то место, где оставил свою двустволку, а женщины взяли в руки ружья только что убитых команчей. Все происходило так быстро, что со времени первого залпа до настоящего момента прошло не больше минуты. Оружие снова было заряжено.

— Огонь! — прозвучала команда.

Враг еще не успел вернуться на берег, и теперь на него обрушился новый залп, почти все выстрелы которого попали в цель. Нескольких раненых команчей понесло течением вниз по реке, некоторые же сами отдали себя во власть течения, притворившись мертвыми и стараясь таким образом ввести в заблуждение стрелявших.

— Не давайте себя обмануть! — крикнул Хельмерс. — Кто не ушел под воду, тот жив!

Его слова были поняты, и вскоре команчи потеряли еще свыше двадцати человек убитыми. Оставшиеся в живых попрятались на берегу в кустах и не решались показаться оттуда.

— Ну, теперь, пожалуй, достаточно! — сказал немец.

— Они дальше не будут нас преследовать, — отозвался вождь апачей. — У этих псов-команчей в головах вообще нет мозгов!

— Благодарю вас за содействие, которое вы нам оказали, — сказал Хельмерс, обращаясь к обеим девушкам. — Никогда бы не подумал, что вы стреляете не хуже любого вестмена!

— В наших местах это умение просто необходимо, — ответила Эмма. — Так вы и в самом деле полагаете, что нас, наконец-то, оставили в покое?

— Надеюсь!

— Тогда давайте поедем дальше! Мне страшно оставаться там, где пролилось столько крови, хотя я и сама держала в руках оружие.

— Остаются еще лошади двоих последних индейцев. Возьмем их с собой? — спросил Хельмерс.

— Разумеется! — ответил дворецкий. — Объезженная по-индейски лошадь всегда в цене. Мои люди поведут их за собой.

И после короткой передышки небольшой отряд двинулся в путь через ту самую прерию, в которую еще недавно пришлось углубиться лишь для того, чтобы запутать следы. Сколько бы они в дороге ни оглядывались, им так и не удалось заметить никаких признаков погони. Так прошло несколько часов, и лошадям наконец-то дали возможность перейти на более медленный шаг, что одновременно облегчало и общение людей друг с другом.

Медвежье Сердце ехал рядом с индеанкой, в то время как Хельмерс явно избрал объектом своего внимания мексиканку.

— Мы уже почти целые сутки вместе, а так до сих пор ничего друг о друге и не знаем, — обратился немец к своей даме. — Прошу вас отнести это не на счет моей невежливости, а на счет чрезвычайных обстоятельств!

— О, сеньор, по-моему, мы уже совсем неплохо узнали друг друга! — ответила она с улыбкой.

— Как это?

— Ну, я, к примеру, знаю, что вы готовы жертвовать жизнью ради других, что вы — смелый и осмотрительный охотник. А вы знаете про меня, что… что я тоже умею стрелять.

— Это, конечно, тоже кое-что, но не слишком много. Позвольте мне хотя бы с моей стороны наверстать самое необходимое!

— Буду вам очень признательна, сеньор!

— Мое полное имя — Антон Хельмерс, я — младший из двух братьев. Мы оба собирались продолжить учебу, но после смерти отца и в связи с недостатком средств пришлось отказаться от этой затеи. Мой брат стал моряком, а я отправился в Америку, где после многих скитаний и мытарств сделался охотником.

— Значит, вас зовут Антон? Можно, я буду называть вас сеньор Антонио?

— Если вам так нравится, пожалуйста.

— Но как вы оказались так далеко на юге, на берегах Рио-Гранде?

— Хм, а вот об этом мне как раз не хотелось бы говорить!

— Это тайна?

— Может быть, тайна, а может, просто так, мальчишество.

— Вы меня заинтриговали!

— Ну, хорошо, не буду вас томить, — рассмеялся он. — Речь идет не больше и не меньше, как об одной сокровищнице.

— Что еще за сокровищница?

— Настоящая — полная драгоценных камней, золота и серебра.

— И где же все это лежит?

— Этого я пока не знаю.

— Ах, какая досада! Но где же вы узнали о существовании сокровищ?

— Очень далеко отсюда, на севере. Я имел счастье оказать не совсем пустячные услуги одному больному индейцу, который в благодарность за это доверил мне перед смертью тайну этого сокровища.

— Но он не сказал вам главного: где его следует искать!

— Он сказал, что искать его нужно в Мексике, и дал мне карту, на которой изображен схематичный план местности.

— А что это за местность?

— Это мне не известно. На карте изображены горные цепи, долины и водопады, но нет ни одного названия.

— Более чем странно. А Сос-Ин-Лиетт, вождь апачей, знает об этом?

— Нет.

— Но ведь он, кажется, ваш друг?

— В полном смысле этого слова.

— А мне, мне вы доверяете эту тайну, хотя мы и знакомы всего один день!

Он посмотрел ей в глаза своим открытым честным взглядом и ответил:

— Есть люди, от которых не нужно иметь секретов.

— И к ним вы относите меня?

— Да.

Она протянула ему руку и сказала:

— Вы не ошиблись. И я докажу вам это тем, что буду с вами столь же откровенной и сообщу нечто такое, что имеет отношение к вашей тайне. Хотите?