Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Дойдя примерно до середины ущелья, немцы окончательно убедились в том, что даже самому ловкому и отчаянному тирольскому охотнику на горных козлов не удалось бы вскарабкаться по одной из этих отвесных скал. Больше друзьям ничего не нужно было знать, и, они, удовлетворенные, вернулись назад, причем, как и обещали, не забыли заботливо уничтожить оставленные в траве следы.

Глава 19

В ЛОВУШКЕ

Шварц и Пфотенхауер были правы, когда решили поторопиться с осмотром ущелья: не успели они снова выбраться наверх, как Отец Одиннадцати Волосинок, указывая в сторону равнины, закричал на своем тарабарском наречии:

— Внимание давайте! Там показалась точка, черная и двигающаяся. Что там могут идти за люди, не дружелюбные, а враждебные? Мы давайте спрячемся, чтобы они не могли видеть нас стоящими.

Солдаты быстро спряталась под прикрытие кустов и деревьев. Оттуда они могли, оставаясь незамеченными, видеть все, что происходило на равнине.

За первыми четырьмя или пятью точками следовали все новые и новые, и вот уже длинная, тонкая и очень прямая, будто по линейке вычерченная линия протянулась к подножию гор от самого горизонта.

С каждой секундой точки увеличивались в размерах, через десять минут можно было уже различить пятерых ехавших впереди всадников и поспевавших за ними пеших. Еще через пять минут показался весь караван. Он двигался в строгой последовательности: небольшие группки пеших людей перемежались всадниками.

— Это караван Абуль-моута со своими ловцами людей и похищенными неграми, — сказал Пфотенхауер.

— Они пунктуальны, как немцы, — не заставили себя долго ждать! Ну, теперь-то начнется настоящее веселье!

— Печальное веселье, если не для нас, то для них, — заметил Шварц и, обернувшись к королю и ниам-ниам, продолжил по-арабски: — Мы с моим другом останемся здесь наблюдать за караваном, а вы возвращайтесь в наш лагерь и сообщите солдатам о прибытии тех, кого мы поджидали. Никто из солдат не должен покидать своего места, пока мы не придем за ними. Обоим хомрам и Даувари заткните рты кляпами, чтобы они не вздумали подать голос и предупредить своих единомышленников.

После того, как их спутники удалились, оба немца снова направили свое внимание на приближавшийся караван. Они увидели, как один из всадников галопом промчался от его хвоста к голове, без сомнения, для того, чтобы отдать ехавшим впереди людям какой-то приказ.

— Бьюсь об заклад, это Абуль-моут, — сказал Пфотенхауер. — Он хочет кого-то послать в ущелье на разведку, чтоб разнюхать, все ли там в порядке.

Он не ошибся: двое из пяти возглавлявших караван всадников отделились и во весь опор поскакали к горам. Это были бородатые парни с разбойничьими лицами. Казалось, они и мысли не допускали о том, что им здесь может повстречаться хоть одна живая душа: не соблюдая ни малейшей осторожности, они совершенно открыто подъехали к ущелью и углубились в него, а через некоторое время снова выбрались из него и так же поспешно вернулись к своему вожаку.

Между тем караван подошел уже так близко, что можно было разглядеть каждую отдельную фигуру, хотя лица все еще сливались в расплывчатые бледные или темные пятна. Не в силах сдержать волнение, Шварц судорожно сжал руки и с глубоким вздохом сказал:

— Через десять минут я узнаю, там ли мой брат или его уже нет в живых. Горе этому сброду, если я его не увижу! Пусть не ждут тогда от меня пощады!

В этот момент перед друзьями открылось зрелище, которое заставило содрогнуться даже их закаленные сердца. Они впервые видели невольничий караван в походе.

К лошади одного из передних всадников был привязан конец каната, обвитого вокруг шей пятнадцати шагавших друг за другом негров. Несчастные были полностью раздеты, их руки были скручены за спиной веревками, а тела сплошь покрыты шрамами и лопнувшими нарывами — следами плетей, которые они получили за свою непокорность.

За этой группой три всадника тащили за собой двенадцать негров, привязанных также к одной веревке. Кроме того, ноги невольников были закованы в тяжелые деревянные колодки, которые натирали им огромные кровавые мозоли и врезались в мясо до самых костей.

Далее следовал длинный ряд рабов, несших на шее устрашающий шабах — тяжелую деревянную вилку, в которую продевается голова пленника.

Следующую часть каравана составляли слабые женщины и девушки, которые едва не падали с ног под непомерной тяжестью грузов, навьюченных им на спины. Лодыжки рабынь были связаны короткими веревочками, так что женщины могли передвигаться только очень мелкими шажками. Тут должны были исчезнуть всякие мысли о бегстве, если таковые приходили им в голову.

За женщинами шли крепко-накрепко связанные друг с другом мальчики. Их лица были изуродованы страшным клеймом рабства, которое они должны были отныне носить всю жизнь. Длинные, глубокие ножевые раны на их щеках еще даже не начали затягиваться, они гноились и над ними роем кружились насекомые.

Перо отказывается описывать все зверства, которые измышляли ловцы рабов, чтобы принудить своих жертв к покорности и помешать им бежать. Некоторым они привязывали руки к голеням таким образом, что несчастные на протяжении всего пути вынуждены были оставаться в скрюченном положении, с вывернутым туловищем. На спину одной женщине был намертво прикручен веревками разлагающийся труп ее восьмилетнего сына. Всю дорогу она с плачем умоляла своих мучителей вернуть ей отнятого у нее ребенка, и тогда эти изверги застрелили мальчика и таким страшным способом вновь объединили его с матерью.

Все невольники от голода, жажды и усталости еле волочили ноги; видно было, что они шагали всю ночь.

Конечно, Шварц далеко не сразу заметил все эти подробности, так как мысли его были заняты другим: он напряженно искал среди пленников своего брата и до сих пор его не видел. По мере того, как караван скрывался за входом в ущелье, пульс Шварца бился все лихорадочнее, а его дыхание становилось все более тяжелым и прерывистым. Пытаясь взять себя в руки, он заскрипел зубами с такой силой, что Пфотенхауер услышал это.

— Только не теряйте надежды, — прошептал он, желая его успокоить. — Вожаки-то еще мимо не прошли, а таких важных пленников, как ваш брат да Охотник, они, как пить дать, от себя ни на шаг не отпускают.

Теперь к ущелью приблизились два всадника в белых накидках. Шварц еще издалека узнал лицо одного из них и воскликнул вполголоса:

— Абуль-моут! Это он, наконец!

— Точно, он, собственной персоной, — кивнул Отец Аиста, — а другой — сам Абдулмоут. Но гляньте, посмотрите, кто идет сразу за ними. Он жив, жив! Сеяд Ифъял с ним!

Действительно, это были они, Йозеф Шварц и Охотник на слонов. Судя по всему, ловцы рабов обращались с ними далеко не так жестоко, как с чернокожими невольниками; им даже оставили их одежду. Оба пленника выглядели сравнительно неплохо и держались с достоинством. Несмотря на плачевное положение, в котором находились друзья, лица их не выражали ни тени покорности.

— Слава Богу! — облегченно вздохнул Шварц. — Как бы мне хотелось броситься к нему и вырвать его из рук этих негодяев.

— Но тогда вы погубите все наши планы! — не на шутку испугался Серый.

— Конечно, я это знаю! Я должен сохранять хладнокровие. Но не сообщить ему о своем присутствии я все же не могу.

— Ради всего святого, не делайте глупостей! — шепотом взмолился Пфотенхауер, хватая товарища за руку.

— Не беспокойтесь! Я подам Йозефу знак, который он хорошо знает.

Охотник на слонов и его товарищ по несчастью были крепко связаны одной веревкой, так что они не могли ни на шаг отойти друг от друга. Руки их также были прикручены к телу, а вокруг туловища каждого был обмотан толстый канат, другой конец которого ловцы рабов прикрепили к стремени Абдулмоута. Тот уже въезжал в ущелье, и пленники вот-вот должны были скрыться в скалах вслед за ним, когда из лесу раздалось характерное карканье коршуна. Никто не обратил внимания на этот звук, так как коршуны встречаются в Судане на каждом шагу, однако Йозеф Шварц вскинул голову и прислушался. Его глаза заблестели, щеки разрумянились; он посмотрел направо, в сторону кустов, откуда донесся крик птицы, и заметил среди ветвей руку, которая махнула ружьем и тотчас исчезла. У Шварца хватило самообладания ничем не выдать охватившее его волнение. Он не сбился с шага и снова опустил голову. Но в тот момент, когда они с Охотником на слонов подошли ко входу в ущелье, Йозеф склонился к своему товарищу и тихонько прошептал ему на ухо:

1961
{"b":"841800","o":1}