К югу от великих пустынь Сирии и Месопотамии лежит, окруженный Персидским заливом и Красным морем, Аравийский полуостров, далеко выдающийся в неспокойное арабско-индийское море. С трех сторон эти земли обведены тонким, но исключительно «плодотворным» пояском побережья, переходящим в пустынные плоскогорья, которые прерываются местами непроходимыми скальными скоплениями, особенно в районе безжизненных гор Шаммара.

В древности земли эти именовались Аравиа Петреа, Аравиа Десерта и Аравиа Феликс — то есть Каменная, Пустынная и Счастливая Аравия. Когда некоторые географы утверждают, что слово «петреа» восходит к греко-латинскому корню, означающему «камень», «скала», и потому именуют эту часть Аравии «каменной», они основываются на ложных положениях; скорее всего, это имя восходит к древней Петре, бывшей столицей северной провинции страны. Араб называет свою родину Джезират-ул-Араби — Арабский Остров, Арабистан. А сегодня местные жители используют свои собственные названия — и каждое племя называет ее по-своему.

Над этой страной всегда яркое голубое небо, с которого ночью светят чистые большие звезды; через горные ущелья и не исследованные до сих пор песчаные плоскогорья скачут полудикие сыны пустыни на сильных и красивых лошадях или неутомимых верблюдах. Они видят и слышат все, ибо со всем миром они пребывают в вечном споре, только со своими соплеменниками поддерживают мир.

От одной границы до другой веет здесь ароматный, иногда приправленный дымком ветер вечной поэзии, встречающий любого странника, отважившегося пуститься в столь долгий путь. Так уж случилось, что с древних времен рождалось в этих краях множество поэтов, чьи песни передавались изустно и с помощью грифеля были сохранены для грядущих поколений. Родоначальником настоящих арабов считают Иоктана, сына Евера, потомки которого населяли огромные пространства до Персидского залива. Теперь многие племена почитают за счастье вести свой род от Исмаила.

Этот Исмаил пришел когда-то в Мекку со своим отцом Ибрахимом и возвел там священную Каабу. Среди верующих особенно почитаются сейчас колодец Земзем и упавший с неба черный камень. Сюда странствовали многие арабские племена, чтобы возвести здесь своих племенных богов и идолов и приносить им жертвы и дары. Поэтому Мекка стала для арабов тем же, чем Дельфы для греков и Иерусалим для иудеев, — это место сбора рассеянных по огромным территориям номадов, которые затерялись бы в неведомых землях, не будь этой точки отсчета.

Поскольку Мекка была в распоряжении корайшитов, это племя и оставалось долгое время самым влиятельным в Аравии и вследствие этого самым богатым: ни один пилигрим из дальних земель не приходил сюда без какого-нибудь, пусть маленького, но подарка.

Один бедный человек из этого племени по имени Абдаллах (Раб Бога) умер в 570 году нашей эры, а через несколько месяцев, 20 апреля 571 года, выпавшего на понедельник, его вдова Амина родила мальчика, названного позже Мухаммедом. Вероятно, у мальчика раньше было другое имя.

Мальчику достались в наследство от отца лишь два верблюда, пять овец и абиссинская рабыня, потому как он попал под опекунство своего дедушки Абдаль-Мутталиба, а после его смерти — двух дядьев — Зухайра и Абу Талиба. Но эти люди не могли о нем позаботиться, и он сам зарабатывал на хлеб, пася овец. Позднее он стал погонщиком верблюдов и носителем луков и колчанов — вот когда, наверное, и сформировался его воинственный дух.

В 25-летнем возрасте он попал в услужение к богатой купеческой вдове Хадидже и работал у нее с таким старанием и самоотверженностью, что она сделала его своим возлюбленным и взяла в мужья. Но богатство жены ему не пригодилось. Ибо торговцем и кузнецом он был только до 40-го года жизни. Он стал много путешествовать вместе с иудеями и христианами, брахманами и огнепоклонниками, старательно изучая их религии. Он страдал от эпилепсии, а вследствие этого — от расстройства нервной системы, что приводило к частым галлюцинациям. Его религиозные мечтания не очень увязывались с этой болезнью. И вскоре он удалился в пещеру, расположенную неподалеку от Мекки, на горе Хаира. Здесь его посетили первые видения.

Круг верующих, образовавшийся возле него, состоял поначалу из его жены Хадиджи, его раба Саиба, двух мекканцев, Османа и Абу Бекра, и молодого пастушка Али, получившего позже имя Асадулла — Лев Бога — и ставшего несчастливейшим из героев ислама.

Этот Али родился в 602 году и был настолько близок Мухаммеду, что получил в невесты его дочь Фатиму. Когда пророк впервые ознакомил членов своей семьи со своим новым учением и спросил их: «Кто хочет принять новую веру?», все промолчали, только юный Али, в восторге от мощной поэзии только что прозвучавшего учения, закричал громко: «Я хочу, веди меня!» Этого Мухаммед никогда не забывал.

Это был мужественный, удалый боец, и он много помог распространению ислама. Но после неожиданной смерти Мухаммеда, не оставившего насчет Али никакого распоряжения, звезда его закатилась, и халифом избрали Абу Бекра, тестя Мухаммеда. В 634 году второй тесть пророка, Омар, наследовал ему, а потом снова Осман, зять Мухаммеда. А его в 656 году убил сын Абу Бекра. Али обвинили в организации этого убийства, и, когда его стали выдвигать от его группировки на выборах, большинство верующих его проигнорировали. Много лет боролся он за создание халифата и был убит в 660 году Абдуррахманом. Похоронили его в Куфе, и там стоит ему памятник. С этого времени идет трещина, разделившая мусульман на два противоборствующих лагеря — суннитов и шиитов. Эта трещина образовалась менее всего из-за идейных разногласий в исламском учении, а скорее, по вопросу наследования власти. Сторонники шиитов считают, что не Осман, Абу Бекр и Омар, а Али должен был взять власть как первый представитель пророка на земле. А дальнейшие их идейные расхождения в вопросах о быте, судьбе, вечности и так далее — не более чем мелочи в политической баталии.

Али оставил двух сыновей, Хасана и Хусейна. Первый был избран шиитами халифом, в то время как почитатели сунны провозгласили Муавию — основателя династии Омейядов. Он перенес резиденцию в Дамаск, сделал халифат наследственным институтом и еще при жизни назначил вместо себя своего сына Язида, зарекомендовавшего себя таким злодеем, что даже сами сунниты прокляли его в ужасе. Хасан не смог одолеть Муавию и принял яд в Медине в 670 году. Его брат Хусейн противился, как мог признанию Язида. Он останется навсегда героем одного из трагических эпизодов в истории ислама. Халиф Муавия держал руку на всех провинциях, и его наместники изо всех сил ему помогали. Так, например, наместник в Басре под страхом смерти запретил жителям показываться на улицах после захода солнца. Вечером после обнародования этого приказа более двухсот человек были обнаружены за дверьми своих домов и немедленно обезглавлены; на следующий день число их оказалось меньше, а на третий день никто уже не показывался. Самым жестоким в этой плеяде был Хаджадж, наместник в Куфе, — его тирания стоила жизни 120 тысячам человек.

Еще пуще Муавии отличился его сын Язид. К тому времени Хусейн оказался в Мекке, где его нашли гонцы из Куфы и упросили поехать с ними. И он, на свою беду, отозвался на их призыв. С сотней приверженцев он отправился в Куфу, но город был уже занят врагами. Он занялся бесплодными переговорами. Продовольствие все вышло; вода испарилась от жаркого солнца; кони пали; глаза его спутников остекленели в преддверии близкой смерти. Напрасно призывал он Аллаха и пророков помочь ему и спасти людей. Ибо конец был уже предрешен. Убайдулла, военачальник Язида, напал на него у Кербелы, убил всех его людей, а его велел казнить: отрубил голову и, надев на копье, забрал с собой как военный трофей.