— Что делать? — спросил Халеф. — Оставим его спокойно сидеть?

— О, нет! Земля поросла здесь мхом. Возьми-ка горсть мха! Я подберусь к нему и так схвачу его сзади за шиворот, что он разинет рот, но не проронит ни звука. Тогда ты заткнешь ему рот мхом. Я поползу вперед. Как только я окажусь от него в двух метрах, можешь подняться и броситься на него.

Тихо и медленно мы ползли к Суэфу, стараясь держаться за кустарником. Невдалеке от него росло дерево; я спрятался за ним; теперь меня с Суэфом разделял лишь ствол дерева.

Я достиг дерева. Еще пара секунд, и я вплотную подобрался к дозорному. Позади меня выпрямился Халеф, готовый к прыжку. Однако малыш был сыном пустыни, а не индейцем; он наступил на сухую ветку — та хрустнула; Суэф повернулся к нам.

Ни один художник не сумеет передать выражение молчаливого ужаса, проступившее в чертах шпиона, едва он увидел нас. Он пытался кричать, но не сумел проронить ни звука, хотя я невольно дал ему время на это. Тут же я мигом бросился к нему и обеими руками схватил его за шею. Он дрыгал руками и ногами, широко раскрывая рот, чтобы глотнуть воздух. В два счета Халеф оказался рядом и сунул ему в зубы горсть мха. Еще некоторое время я крепко придерживал Суэфа. Потом движения его стали слабее, и, когда я убрал руки, он лежал без чувств.

Я поднял его и перенес в кусты. Нож у него выпал; ружье он положил где-то рядом. Где он его оставил, я не знал. Халеф принес то и другое.

Мы усадили его наземь, прислонив к стволу, и привязали так, что он обхватил дерево руками, заведенными за спину. Потом, сложив несколько раз полы его одежды, мы перетянули ему рот так, чтобы он не мог вытолкнуть мох языком. Так что, кричать он теперь не мог.

— Порядок! — тихо заверил Халеф. — О нем позаботились как следует. Что будем дальше делать, сиди?

— Продолжим наш путь. Слушай!

Похоже было на звук шагов. В самом деле, мы услышали, что сюда кто-то шел. Похоже было, что он следовал туда, где сидел Суэф.

— Кто бы это мог быть? — шепнул мне хаджи.

Его глаза искрились от предвкушения схватки.

— Только не торопись! — приказал я.

Я снова пробрался в кусты и увидел Бибара. Его громадная фигура стояла возле дерева, за которым я прежде прятался. Я ясно видел его лицо. Похоже, он был изумлен, не найдя Суэфа, и теперь медленно двинулся дальше.

— Черт побери! — шепнул я. — Еще десять или двенадцать шагов, и он увидит наших спутников, если глянет вниз, а так оно и будет. Подберемся тихонько к нему!

Надо было быстро подкрасться к аладжи, и мне это вовремя удалось. Он поглядел на дорогу и увидел троих людей, поджидавших нас внизу. Тут же он сделал несколько шагов назад, чтобы его не заметили.

Он пятился, не оборачиваясь, и расстояние между нами сократилось настолько, что я мог наброситься на него. Теперь было делом мгновения схватить его левой рукой за шиворот, а правым кулаком стукнуть по виску. Он рухнул, не испустив ни звука. Между тем Халеф уже стоял рядом со мной.

— Его тоже связать? — спросил он.

— Да, но пока не надо. Возьми его, он тяжеловат.

Мы отнесли этого исполина к портному и тоже привязали к дереву. Рот его был прикрыт. Я раздвинул ему зубы сперва клинком, а потом рукояткой своего ножа. Мы отвязали его пояс и вместо кляпа заткнули им рот. Поскольку он был человеком очень крепким, нам понадобилось вдвое больше пут, так что ремней у нас теперь уже не осталось — лассо я не брал в счет, я боялся его потерять. Пистолеты и нож, найденные за поясом Бибара, мы сложили рядом с оружием Суэфа.

— Теперь их осталось всего трое, — промолвил Халеф, — другой аладжи, Манах эль-Барша и Баруд эль-Амасат.

— Не забывай торговца углем, который тоже здесь наверху.

— Этого плута я не беру в расчет. Что эти четверо против нас двоих! Разве мы не хотим встретиться с ними в открытом бою и отнять у них оружие, сиди?

— Это было бы слишком рискованно.

— А зачем мы тогда поднимались сюда?

— У меня не было определенного плана. Я хотел подкрасться к ним. Что мне делать, я бы потом решил.

— Ладно, все само образовалось. С двумя уже справились, а с остальными ничего не можем поделать.

— Я-то как раз могу с ними кое-что сделать. Да, попади нам только в руки еще один аладжи, тогда с остальными тремя быстро бы управились.

— Гм! Если бы он тоже пришел сюда!

— Разве что случайно.

— Или… Сиди, есть у меня одна мысль. Нельзя ли его заманить сюда?

— Каким образом?

— А не мог бы этот Бибар позвать его?

— Мысль недурная. Я несколько часов подряд разговаривал с аладжи и знаю их голоса. У Бибара голос хрипловатый, и я, пожалуй, сумею ему подражать.

— Так сделай это, сиди!

— Тогда нам надо занять место, где он не заметит нас, проходя мимо.

— Мы легко выберем место где-нибудь за деревом или кустом.

— Да, конечно, но удастся ли мне и на этот раз так же его оглушить?

— Так двинь его прикладом!

— Гм! Тут трудно соразмерить силу. Я могу убить его.

— Да о нем не стоит горевать. К тому же у этих парней крепкие головы.

— Разумеется. Что ж, попробуем!

— Попробуем! Сиди, мне очень нравится, когда ты это говоришь.

Он был весь огонь и пламя. Из этого парня вышел бы отличный солдат; в нем дремал герой.

Мы тихо и осторожно пошли вперед, пока не достигли места, где росли рядом три высоких куста; среди них можно было спрятаться. Мы укрылись в кустах, и, подражая голосу Бибара, я негромко крикнул:

— Сандар! Сандар! Иди ко мне!

— Сейчас приду! — ответил он оттуда, где, как я ожидал, располагались остальные.

Похоже, хитрость удалась. Я стоял наготове, держа в руке ствол ружья. Вскоре я услышал голос приближавшегося аладжи:

— Где ты?

— Здесь я!

Я услышал, как он подходит к кустам. Теперь я даже видел его; он шел мимо нас, только не так близко, как нам хотелось. Однако раздумывать было некогда. Я выпрыгнул из-за кустов.

Он тоже заметил меня. Всего секунду ужас удерживал его на месте; потом он хотел отбежать, но было поздно. Я двинул его прикладом так, что он рухнул наземь.

У него с собой тоже не было ни ружья, ни чекана — лишь пистолеты и нож.

— Удалось! — довольно громко воскликнул Халеф. — Как думаешь, много времени ему понадобится, чтобы прийти в себя?

— Давай сперва посмотрим, что с ним. Любого другого такой удар мог убить.

Пульс аладжи едва прощупывался. По крайней мере, ближайшую четверть часа можно было не беспокоиться, что он очнется.

— Тогда незачем затыкать ему рот кляпом, — молвил Халеф. — Надо только связать его!

Для этого мы воспользовались шалью, служившей аладжи поясом. Теперь нам и впрямь не надо было прибегать к излишней осторожности. Мы уже не крались, а шли вперед, хотя и довольно тихо.

Так мы достигли места, где дорога внизу делала поворот. Здесь местность следовала этому изгибу, поэтому на скале образовался выступ, своего рода бастион, где эти парни расположились дозором. Здесь не было деревьев; росло лишь несколько кустов. За одним из них мы увидели сидевших на земле Манаха эль-Баршу, Бару да эль-Амасата и Юнака. Они говорили между собой, но не так громко, чтобы мы могли их понять, хотя мы и подобрались к ним очень близко.

Место, выбранное ими, было весьма удобно для их замыслов. Они непременно увидели бы нас; топор, брошенный отсюда, конечно, размозжил бы человеку голову.

Чуть позади них стояли пять ружей, составленных в пирамиду. Значит, и Юнак принес с собой ружье. Тут же лежали чеканы аладжи и кожаные пращи, принесенные Юнаком. Рядом с пращами виднелась кучка тяжелых речных голышей. Такой камень, пущенный уверенной рукой, мог, пожалуй, убить человека.

Эти трое были уверены, что расправятся с нами. Они сидели почти на краю бастиона. Манах эль-Барша был всего в трех шагах от края. Если бы им пришлось убегать, они непременно промчались бы мимо нас. Ведь прыгать вниз было бы чистым безумием. Видно было, что они застыли в напряженном ожидании. Они постоянно поглядывали в ту сторону, откуда мы должны были появиться.