— Я мог бы дать тебе в проводники слугу; он доведет тебя хоть до Глоговика. Дальше он не знает дорогу.

— Хорошо, мы рады принять его помощь. Твой сын рассказывал мне, что углежога подозревают в убийствах.

— Тут не одно лишь подозрение. Это знают наверняка, пусть и нет свидетелей, которые могли бы его изобличить. Он якшается даже с аладжи; солдаты искали их у него, да вернулись несолоно хлебавши.

— Да, твой сын говорил об этом. Он видел сегодня этих разбойников.

— Пегих? В самом деле? Мне часто хотелось хоть раз повидать их — да так, чтобы не дрожать от страха при этой встрече.

— Такой случай тебе как раз и представился.

— Когда же это было?

— Сегодня. Разве ты не видел среди приехавших сюда всадников двоих, сидевших на пегих лошадях?

— Батюшки светы! Значит, они здесь, в конаке у моего соседа! Беда стучится к нам в ворота!

— Тебе нечего сегодня бояться их; мы же здесь. Как только они узнают, что мы остановились у тебя, так сразу дадут тягу. Впрочем, ты можешь их увидеть, если тайком прокрадешься туда. Узнай-ка, нельзя ли подслушать, о чем они говорят.

Он вышел, а во время его отсутствия мы занялись ужином. Через каких-то полчаса он вернулся и сообщил, что видел их.

— Но их только четверо, — сказал он. — Раненого с ними нет. Они сидят возле спальни соседа. Я обошел весь дом и осмотрел все ставни, пытаясь найти хоть щелочку. Наконец, я нашел ставень, в котором виднелась дырка. Я заглянул и увидел, что они сидят рядом с хозяином, а перед ними стоит кувшин с ракией.

— Они разговаривали?

— Да, но не о вашем деле.

— А нельзя ли их было бы подслушать? Можно ли понять, о чем они говорят, когда стоишь снаружи у ставня.

— Я мог расслышать лишь отдельные слова. Чтобы подслушать их разговор, надо проникнуть в спальню; ставень открыт.

Он описал расположение этой комнаты и ее обстановку, и я понял, что пробраться туда было бы слишком опасно; к тому же в спальне наверняка лежал Мубарек.

— Нет, откажемся от этой затеи, — сказал я. — Сначала мне самому надо побывать там, чтобы оценить положение дел.

Таким образом, я посчитал это дело решенным. Пока мы разговаривали, Халеф встал, чтобы выйти на улицу.

— Я надеюсь, ты не вздумал туда пробраться, — крикнул я ему вслед. — Я тебе запрещаю это строжайшим образом!

Он только кивнул и вышел. Я не успокоился и попросил Омара украдкой следовать за ним. Вскоре тот вернулся и сообщил, что маленький хаджи направился в конюшню, чтобы, наверное, убедиться в том, что лошади, и особенно мой вороной, не испытывают ни в чем недостатка. Это меня успокоило. Минула четверть часа, еще четверть часа, и поскольку Халеф так и не вернулся, я снова встревожился. Когда я заговорил о своих опасениях, наш хозяин вышел, чтобы разыскать его. Вернулся он с пустыми руками не найдя нигде Халефа.

— Так я и думал; он сделал глупость и теперь наверняка в беде. Оско, Омар, возьмите ваши ружья — мы пойдем к конаку. Готов спорить, что Халеф набрался дерзости и проник в спальню.

Я взял с собой лишь карабин; этого было более чем достаточно, чтобы удержать в руках всю компанию. Снаружи было ни зги не видать. Пастух служил нам проводником. Поскольку я боялся за свою ногу, мы очень медленно шли по берегу реки, пока перед нами не вырос конак в виде некой темной махины; он лежал в полусотне шагов от реки.

Мы подкрались к фасаду дома, где все окна были закрыты; потом завернули за угол, где имелись хлева. Там росли молодые сосенки; их нижние ветви касались земли. Между деревцами и домом был небольшой просвет; мы едва там протиснулись.

Оттуда пастух повел нас к задней части дома; мы прокрались вдоль нее. Никаких следов Халефа не было видно, и все же я был уверен, что он находится сейчас в доме; его схватили люди, за которыми он пытался шпионить.

Наш хозяин остановился и указал на два ставня, которые, как и все остальные, были закрыты изнутри.

— Вот первый ставень, — шепнул он, — за ним комната, где сидели люди, а второй ставень ведет в спальню.

— Разве ты не говорил, что этот второй ставень открыт?

— Да, прежде он был открыт.

— Значит, теперь его закрыли. На это должна быть своя причина. А какая тут еще может быть причина? Наверняка эти негодяи заметили, что их разговор подслушивают.

Я прильнул к первому ставню и посмотрел в дырку. Комната была слабо освещена мерцанием свечи, вставленной в проволочный светильник, и все-таки ее света было достаточно, чтобы разглядеть следующее.

Возле стола сидели Манах эль-Барша и Баруд эль-Амасат. У входа стоял приземистый крепыш с грубыми чертами лица; наверняка это был хозяин. По правую руку от меня, прислонившись к стене, держались оба аладжи. Ружья висели в углу на деревянном крюке. Взгляды всех пятерых были прикованы к… Халефу; тот лежал на земле, связанный по рукам и ногам. Лица его врагов не сулили ничего хорошего. Похоже, допрос вел Манах эль-Барша. Он был очень разгневан и говорил так громко, что я мог уловить каждый слог.

— Ты что-нибудь видишь, сиди? — спросил Омар.

— Да, — ответил я тихо. — Хаджи лежит связанный на полу и его сейчас допрашивают. Идите-ка сюда! Как только я выбью ставень, помогите мне и сразу направьте дула ваших ружей в комнату. Но ставень надо выбить мигом, чтобы у врагов не было времени расправиться с Халефом до того, как мы сумеем выстрелить в них. А теперь тихо!

Я прислушался.

— А кто тебе сказал, что мы здесь? — осведомился Манах эль-Барша.

— Это сказал сам Суэф, — ответил Халеф.

Я не видел Суэфа, но теперь он подошел откуда-то слева. Он мог быть в спальне.

— Не ври, собака! — сказал он, дав Халефу пинка.

— Молчи и не ругайся, — ответил малыш. — Ты разве не говорил при нас трактирщику из Румелии, что решил уехать в Треска-конак?

— Да, но я не сказал, что эти люди тоже будут здесь.

— Мы и сами могли догадаться об этом. Мой эфенди ведь сказал тебе в Килиссели, что ты мигом отправишься за нами вдогонку.

— Пусть шайтан поберет твоего эфенди! Мы иссечем ему в кровь все подошвы, чтобы он понял, что я сегодня чувствовал. Я едва держусь на ногах.

Он опустился на пол рядом с Халефом.

— А как вы узнали, где расположен Треска-конак? — продолжал расспросы Манах.

— Разумеется, мы спросили об этом.

— А почему ты преследовал нас в одиночку? Почему остальные не поехали с тобой?

Хитрющий Халеф сделал вид, что прибыл сюда один. Он вообще вел себя очень разумно. И это было не удивительно, ведь он догадывался, что ради него мы скоро сюда проберемся.

— Разве Суэф не сказал тебе, что мой эфенди свалился в воду?

— Сказал. Надеюсь, что твой эфенди утонул!

— Нет, такого подарка он вам не сделал. Он жив, хоть и разболелся. Остальные задержались с ним. Меня же он послал следить за вами. Возможно, завтра он прибудет сюда. К вечеру он наверняка будет здесь и тогда освободит меня.

Они громко расхохотались.

— Глупец! — крикнул Манах эль-Барша. — Ты и впрямь думаешь, что завтра вечером еще будешь у нас в плену?

— Так вы хотите меня отпустить? — спросил он с глупой миной на лице.

— Да, мы, пожалуй, тебя отпустим. Мы позволим тебе уйти, но только в ад.

— Вы шутите. Туда я не знаю дорогу.

— Не беспокойся. Мы тебе покажем ее, но вначале дадим небольшой урок, который, может, и не понравится тебе.

— О, я рад любому уроку.

— Надеемся, так оно и будет. Мы хотим напомнить тебе, что есть закон, который гласит: око за око, равное равному воздается. Вы отстегали Хабулама, Хумуна и Суэфа; хорошо, значит, и ты получишь от нас бастонаду. Мы зададим тебе такую трепку, что от подошв будут ошметки отскакивать. Кроме того, вы закачали воду на крышу башни, чтобы нас утопить. Что ж, мы и тебя подержим под водой, пока ты не захлебнешься, но только топить тебя будем медленно, чтобы насладиться этим. Мы опустим тебя в реку так, чтобы только нос торчал из воды. Ты еще долго будешь из последних сил жадно хватать воздух.