Строение, которое Юдит назвала своим «замком», надо сказать, до некоторой степени оправдывало такой свой титул. По всей вероятности, некогда, очень давно от скалы откололся крупный кусок, из его обломков и было сооружено это пуэбло. Тыльной своей стороной «замок» прижимался к скале, имел восемь этажей, и каждый из них был по площади немного меньше предыдущего. Все сооружение напоминало пирамиду, одна половина которой находится снаружи, а другая спрятана внутри скалы. К каждому этажу было приставлено по лестнице. Если убрать нижнюю, то уже ни один чужак не смог бы проникнуть в пуэбло.

Теоретически эту крепость можно было бы взять штурмом, но осада, и даже длительная, ничего не дала бы. В котловине росли овощи и фрукты и было сколько угодно воды в довольно большом бассейне почти правильной круглой формы. Вода в него попадала, видимо, из какого-то подземного источника.

Но больше всего нас заинтересовала компания, расположившаяся на первой террасе пуэбло. Там сидели Джонатан Мелтон, Юдит и предводитель индейцев, по крайней мере, таковым он казался. Возле щели — прохода в котловину стояло несколько воинов юма.

— Вот видишь, сеньор, — сказала индианка, — все, как я тебе сказала. Вас поджидают.

— А где, как ты думаешь, отец молодого белого?

— Он в засаде по ту сторону прохода в котловину. Старик командует там, а молодой — здесь.

— Эх, — вмешался Эмери, — Джонатан так и просится на мушку моего ружья! Можно, я попробую?

— Разумеется, нет, — ответил я. — Во-первых, он нам нужен живым, а во-вторых, ты можешь просто не попасть в него.

— Как тебя понять? Ты полагаешь, я плохо стреляю?

— Не лезь в бутылку, Эмери, ты же знаешь, как высоко я ценю твое умение стрелять. Но стрельба сверху вниз, да еще с такого расстояния, дело почти безнадежное. Я бы, например, никогда бы за него не взялся.

— Well! А в-третьих что ты имеешь в виду?

— А в-третьих, этот выстрел выдаст нас.

— Хорошо, но что мы будем делать в таком случае? Не прыгать же отсюда вниз, чтобы схватить Джонатана за загривок.

— Вниз, говоришь? Это возможно, но только не прыжком. Приглядись-ка к пуэбло! Каково расстояние от края пропасти до его верхней террасы?

— Думаю, самое меньшее… локтей сорок.

— Пожалуй, ты прав.

— Ты что, собрался сделать такую длинную лестницу?

— Если ты намерен и дальше шутить, то постарайся, чтобы твои шутки были поострее!

— Ладно, не кипятись, уж очень все тут сложно. Через теснину нам не прорваться, придется спускаться отсюда.

— Я бы не стал утверждать, что прорыв через теснину вовсе не возможен. В другом дело: если пойдем в атаку в открытую, подставим себя под огонь с террас пуэбло. Ночью надо действовать, только ночью, убрав потихоньку часовых. Значит, отсюда, сверху…

— Ты рассчитываешь на наши лассо?

— Да.

— Это риск. Мы же их не сами делали. Я, например, не поручусь за их надежность, да что там — почти уверен, что в самый неподходящий момент они могут оборваться.

— Лассо станут надежнее, если их сначала окунуть в жир, а потом прокоптить.

— Так-то оно так, но ты меня еще не до конца убедил. И потом, представь себе: они же будут раскачиваться, когда мы их спустим, а это даже ночью можно заметить.

— Ладно, я спущусь первым и закреплю ваши лассо.

— Well! Однако спроси скво, нельзя ли…

— Нет, нет! — оборвал я его. — Я верю ей, но все же будет лучше, если она ничего знать не будет, женщины иногда, знаешь ли, могут пробалтываться просто так, без злого умысла.

— В таком случае слава Богу, что мы говорим по-немецки. Только ведь и Виннету не в курсе того, о чем идет речь. А кстати, где он?

Виннету лежал в зарослях кустов, нависших прямо над пуэбло. Я был уверен, что он думал о том, о чем и я. Так и оказалось. Вскоре он показался из кустов и сказал:

— Есть только один путь в пуэбло — надо спуститься на верхнюю террасу.

При этом вождь апачей воспользовался языком сиу, исходя, очевидно, из тех же соображений, что заставили нас с Эмери говорить по-немецки.

— А как ты полагаешь, наши лассо выдержат? — спросил я.

— Да. Но одного по длине явно не хватит. Три наших лассо надо связать в одно. Этой длины хватит, чтобы спуститься на верхнюю террасу.

— Хорошо, но до наступления ночи надо бы предпринять какой-то обманный маневр, чтобы отвлечь внимание юма от этого места. Давайте попробуем убедить их, что собираемся атаковать от реки.

— Но ведь показываться им очень опасно, — возразил Эмери.

— Надо показаться им на таком расстоянии, которое пули не могут преодолеть, — сказал Виннету.

— Но ведь там засада. Как мы узнаем, где находится тот, кто целится в нас?

— Мой брат забывает, что у нас есть глаза и уши. И потом, женщина должна что-нибудь знать о месте засады.

Мы задали этот вопрос женщине. Она ответила:

— Если вы поедете назад по той тропе, которой мы пришли сюда, наткнетесь на ручеек, впадающий во Флухо-Бланко. На этом месте они хотели разделиться. Одни должны были пойти к пуэбло вверх по течению Флухо, остальные — спрятаться немного поодаль в кустах на берегу ручья.

— Они, наверное, уже заждались нас. Нехорошо заставлять их так долго ждать.

— Моя сестра сделала для нас много, — сказал Виннету. — Теперь она может вернуться к себе домой.

Но мой друг на этот раз поторопился, и я перебил его:

— Еще минуточку. Ты бывала в пуэбло?

— Да.

— Известно ли тебе, где проживает белая скво?

— На втором этаже.

— Как попасть в ее комнаты?

— Спуститься через дыру в крыше.

— Так, так… А под ней, на первом этаже, живут индейцы?

— Нет.

— Тогда для чего используется этот этаж?

— Там хранятся запасы: маис, фрукты, овощи.

— Так, так… Воду, значит, они берут из бассейна, который я видел. Он соединен с Флухо-Бланко?

— Да. Эта речка никогда не пересыхает.

— Где живут двое белых мужчин?

— Молодой — на втором этаже, а его отец — над ним.

— Белая скво, наверное, страдает оттого, что у нее нет вещей, к которым она привыкла?

— Нет. Вождь давал ей все, что бы они ни пожелала. Вечно гонял воинов в Прескотт или Санта-Фе за какими-нибудь безделушками.

— Стало быть, денег у него было много?

— Об этом ты меня не спрашивай. Краснокожие люди не должны ничего говорить белым людям про золото и серебро, которое они хотят у нас отнять.

— Хорошо. Возвращайся домой. Если все, что ты сказала нам сейчас, — правда, получишь еще золота.

— Когда, сеньор?

— Как только оба белых мужчины будут у нас в руках.

— А где?

— В твоем доме.

— Тогда, прошу вас, сделайте это так, чтобы никто этого не видел.

— Не беспокойся. Разве мы можем отплатить злом за твое добро?

Женщина взобралась на лошадь и уехала, взяв курс на северо-восток, отсутствие седла ей нисколько не мешало. Мы поехали на северо-запад.

Через три четверти часа мы наткнулись на следы индейцев, оставленные специально для нас. Река была где-то совсем близко.

— Как мы будем действовать? — спросил Эмери у Виннету.

— Лошадей мы оставим, при них будет находиться наш брат Фогель. Ему вообще не стоит ходить с нами, он не умеет красться бесшумно.

Мы нашли хорошее укрытие для лошадей. Фогель было обиделся, что мы не берем его с собой, но потом согласился, что больше пользы он принесет, если останется с лошадьми. Втроем мы пошли дальше по следам юма. Шли очень осторожно, останавливаясь у каждого куста, и продолжали движение, только убедившись, что впереди никого нет.

Вот и каньон, пробитый Флухо в скалах. Он был перпендикулярен линии нашего движения.

— Здесь надо как следует осмотреться, — сказал Виннету.

Мы вышли на высокий скальный обрыв. С него хорошо было видно то место, где ложбина и соответственно тропинка выходили к реке. Напротив, на другом берегу Флухо, виднелось устье ручья, очевидно, того самого, о котором говорила скво. Он вырывался из скал; между руслом и каменными стенами оставалось еще немного места — здесь можно было не только пройти пешему, но и проехать всаднику.