Борьба партий в Китае, его междоусобные неурядицы, открывшиеся под конец Танской династии, не давали возможности следить за севером: кидане пользуются счастливым обстоятельствами и забирают мелкие владения (Шао Хуань, Шивей, Юайву, Угулуши Бисачжун), что еще больше увеличивает их силы, как физические, так и моральные, потому что они теперь видят себя обладателями других возможностей в будущем, еще больших приобретений. Слабость Циньде, вступившего в управление после Силицзы, не обещает расширения владений, и народ, потерпевший тогда еще от физических невзгод и победы китайца Лю-Шоу-гуан'а, сменяет Циньде и передает власть старшему сыну Силицзи Амбагяню, отличившемуся еще при жизни отца победами и завоеваниями мелких владений.
Познакомимся покороче с этой личностью.
Он родился в 872 г. в своем родовом Аймаке Де-ли от вышесказанного Си-ли-цзи (Шиле, Си-ре, Си-эр-чжи). В молодости показал он необыкновенную силу и стойкость с необузданною храбростью. Участвуя в походах отца, он завоевал народцы Шао-хуань и Шивей, поколения Юай-ву, Чизлеши и Тисачжу. По смерти отца и перехода власти к его младшему брату Циньде, Амбагянь получает разные должности в государстве: он сначала имел чин тамажуна, потом ачжусали, а при правлении своего дяди (Циньде) сделался и-ли-цзинь (эр-ци-му, эльчи, посланник) с правом полного распоряжения военными силами в государстве. Как нельзя лучше воспользовался он данной ему властью: походы его против Юй-гуай и Шивей (поколение) совершенно ослабляют последних, дают ему возможность присоединить покоренных к своим войскам. Но кроме этих побед над разными мелкими владениями он знаменит еще и своими дипломатическими переговорами, которыми привлекает Си-ского (Кумохи) владетеля Чжули на свою сторону, и в 905 году, в самый разгар междоусобиц в Китае, вспомоществуемый своими союзниками, открывает опустошительный поход к Хэдун и Хэбэй во главе 400.000 войска, берет 9 больших городов в этих местностях и забирает громадную добычу. Не один Китай испытал на себе всю опустошительность нового полководца: Нюйчжени в следующий за этим год (т.е. 906-й) также подвергаются опустошительному набегу Амбагяня и теряют 300 семейств, захваченных им в неволю. Назначенный пой-пое (канцлером) над Дела и Си, разделенными на 13 уездов, он в 907 году идет на Хечецзы-Шивеи, а по опустошении их территории возвращается к кит. границам и завязывает дело с войсками Лю-жень-гун'а, правителя Лу-лунья[213], вскоре там остается победителем. Победы шли одна за другой: он забирает Шивейские поколения, все поколения Си си[214] (Куможи) и Нюйчжисцев, живших на северо-востоке, заключают союз с кит. правителем Ли Кеюн'ом, помогавшим Танской династии против бунтовщика Хуан Чао и за это получившим княж. достоинство с уделом Тай-юань-фу, против китайского же правителя Лю-жень-гуна, заславшего[?!] в Чжили. Вся эта энергия, многообещаемость Амбагяня уже показывают нам, что можно ожидать от него в дальнейших военных предприятиях. Его союз с Ли-Кэюном показывает нам, что он не только не мог подпасть в линию кит. политике, сделаться ее орудием, но даже сам не прочь оказать на нее влияние и явиться установителем того или др. претендента на трон в Хуаньде.
Посмотрим же теперь, что могло служить его возвышению? Где он мог найти поддержку в деле установления нов. порядка вещей, единодержавия, безграничной, наследственной по прямой линии монархической власти? «Амбагянь 9 лет (3 трехлетия) пробыл бессменно сеймовым правителем, несмотря на неудовольствие народа и старшин, и, наконец, вынуждаемый всеобщим негодованием, отказался от власти, но с условием на отделение его с особенным улусом (лучше быть 1-м в деревне, чем вторым в Риме). Старшины согласились на это, и Амбагянь получил управление над одним аймаком (вероятно, своим Деле саинь)».
В это время в Китае происходили неурядицы: китайцы толпами бежали с родной земли к киданям, между которыми уже и прежде селились их соотечественники. Эти новые пришельцы основывают города[215], занимаются добыванием соли и железа в Таньчжоу. Отделившийся Амбагянь привлекает их на свою сторону, а они являются главными помощниками ему в деле получения верховной власти над народом. Дело в том, что беглецы, не имевшие на своей родной территории никакого значения, здесь, обласканные сильным владетельным лицом, очевидно, должны были подумать о большом значении для себя, особенно если их патрону удастся разрушить существующий порядок и водворить кит. монархизм: тогда эти нищие и голодные беглецы могут сделаться министрами, иметь значение, могли действовать против тех лиц, которые были причиной их удаления, т.е. окончательно направить киданьскую политику на ту дорогу, на которую она уже ощупью начинала выходить с появлением Амбагяня. Тут, конечно, встречается некоторое затруднение в объяснении их желания руководить киданьской политикой во вред Китаю, своей родной стране, но, если мы примем во внимание то обстоятельство, что эти лица могли принести всё в жертву своим личным целям, то это устраняется легко. А что другое могло иметь значение для не имеющих ничего и обреченных, бог знает, какой судьбе на новой родине? Посмотрите, что сделал один из этих беглецов-китайцев, некто Хань-янь-хой: построил города, поощрял земледелие, торговлю, учредил присут. места, распределил чины (кодекс чинов), изобрел Киданьское письмо, составленное из 3000 иероглифов, заменявших китайские, и пр.
Итак, могущественная Киданьская династия, первая владевшая китайской территорией без особенных правовых пожертвований, вызвана была на историко-политическую сцену тою же самой силой, за счет которой она возросла и которой была задавлена в период своего владычества за Великой стеной, в период развития китайской гражданственности и ее усыпляющей обстановки!
Я возвращаюсь к рассмотрению др. причин возвышения Амбагяня.
б) Как я уже говорил, отец Амбагяня — Силицзи — стал лить деньги и заниматься собиранием естеств. богатств, которые он оставил в наследство своему сыну, «и Амбагянь, воспользовавшись этими богатствами, мог свободно открыть императорские дела (ди-ши) (цз. 66). История ясно говорит, что эти богатства послужили ему как средства для найма войск, подкупа (где можно) и, следовательно, возвышения».
Кроме того, если принять во внимание родовую месть Амбагяня к цзайсянам (старшинам?) фамилии Яо-нянь за свою убитую мать, то его поступок с этими старшинами, их умерщвление, будет для нас понятным, и самый акт единодержавия тогда становится неизбежным. Впрочем, последнему я не придаю особого значения, так как это добыто только мной, а я могу легко ошибиться.
в) Не нужно прибавлять ко всему этому личную храбрость и честолюбие Амбагяня, его удачные походы еще во время молодости, слабость Китая, обуреваемого междоусобицами, удачные походы против него и пр.
г) Не могу пройти молчанием значение в этом возвышении Амбагяня его жены Чунь-цин (поем. Тульце, соб. имя Юе-ли-до[216]) из фамилии Шуру, которая, если верить легенде, была его советником касательно захвата старшин других аймаков. Но это только легенда. Мы увидим после, что она принимает самое горячее участие и во внутренних, и во внешних интересах новоутверждавшегося государства, оказывая на самого Амбагяня сильное влияние своими советами, клонившимися к разумному улаживанию дела более мирным путем, без захвата и насилия.
«Итак, продолжает история, Амбагянь, отделенный от др. родов, задумал, наконец, захватить власть над др. аймаками. Пригласив их старшин, перепоил их в палатке, а затем убил. Физическое прекращение власти других было поводом к принятию Амбагянем единодержавия. Но это единодержавие на этих же порах было у него и оспариваемо. Дело вот в чем. Второй сын Де-цзу (т.е. Силицзи), Люче (Лагу), сделанный Эрциму илицзинь невеликого аймака после его покорения, задумал возмущение в сообществе со своими младшими братьями Торке (3-й сын) и Аньту (5-й сын). Сначала замысел их был открыт; последовали допросы и пытки. Тай-цзу (т.е. Амбагянь) приказал им клясться (дать клятву) и простил, сказав Люге: "Ты совещался об этом деле, оно не пройдет. Радуйся, что ты дорог моему сердцу (как родственник)". Назначенный Эрциму Делхаского аймака Люч(г)е снова стал совещаться о бунте в сообщества с Торке и другим младшим братом. Тай-цзу узнал об этом и удалился в городок Чи-шунь-чень (Красноводск). Люче поносил его бесстыдными словами, сжег многие местности (Шень-шу, Минь Вань-лоу). При реках Букжарло и Хе-р-цзи он сразился с посланными против него войсками, полчища его были разбиты и бежали к р. Ялихе, где Ний-гу (Мельгу) переимали и связали их. Сам Люче с его конницей бежал к Юйхе (р. Юй-хе — Яшмовая река) и там был схвачен Даху. Тай-цзу подумал: "Он имеет одинаковый дух с моим, не буду употреблять жестокость и только прикажу наказать палочными ударами (не жестокость!)". После эвакуации он простил его. В годы пр. Шень-це (2-й год, 918 г.) Лагу убежал на юг и в этом побеге был убит.
