Все мыслители Европы единогласно признают, что женщина имеет громадное значение в развитии государств и своим положением в данном обществе указывает на самое состояние этого общества или, выражаясь более наглядно, можно сказать, что женщина есть пульс общественной артерии. Признано также за достоверную истину, на основании исторических данных, что изолированное, келейное положение женщины в среде общества есть признак усиления единоличной, монархической власти, и что, напротив, там, где женщина пользуется большею свободой, единичная власть немыслима, и государство управляется многими равноправными лицами, по республиканскому принципу; ибо, говорят эти мыслители, там, где женщина пользуется свободой, монархическое начало не находит себе поддержки со стороны вельмож, для жен которых, как лиц, одаренных от природы большим честолюбием (!), невыносим монархический порядок вещей, при котором они совершенно теряются.

Такой взгляд на влияние женщины в деле установления той или другой формы правления, правда, несколько односторонний, как основанный только на некоторых фактах, которые нам оставила история, и забывающий, что в той же прошлой жизни народов встречаются некоторые факты, которые не говорят в пользу его (как, например, относительная свобода женщин при усилившемся монархизме Петра Великого в нашей Русской истории), но все-таки основан на глубоком знакомстве с социальным положением женщины из всей прошлой жизни культурных народов.

Не стану говорить, какое неизмеримое влияние оказывает женщина на развитие общества в другом отношении — как мать семейства и воспитательница молодого поколения, на котором она отражает все, что дает ей социальная обстановка в данную эпоху. Эта мысль хорошо и верно проведена Боклем в его брошюре «О значении женщин в деле развития науки». Прямо перейду к рассмотрению того положения, в каком находились женщины императорского семейства при дворе Ляо (с указанием на долю участия, какую они имели своим влиянием на общество, согласно с вышесказанными доводами). При этом не могу не заметить с истинным прискорбием, что Восток потому нам и кажется до сих пор terra incognita, а некоторым даже каким-то чудовищным сборищем варваров, что сами восточные историки, на которых лежит обязанность как можно шире и подробнее передавать историю своей страны, крайне узки и скупы на свои указания о том, что не входит в сферу собственно императорских дворов: о частной, общественной жизни, передавая нам только верхушки, описания жизни владетельных домов, династий, нисколько не касаясь семейной жизни народа (т.е. остальных лиц общества). Так уж, значит, завещано веками... ну, и нам необходимо, скрепя сердце, покуда брать то, что дается, и ожидать той счастливой поры, когда Восточный историк сознает, что вся сила не в «верху стоящих», а в тех, которые составляют фундамент государственной жизни.

Кроме того, я также с сожалением должен заметить, что история первых четырех императриц (хуаньхоу), до воцарения основателя Ляоской династии, передавая нам только их имена и число рожденных детей, не содержит в себе ни одного факта, который хоть сколько-нибудь указывал бы на их семейное положение, а также влияние на дела государства, которые, без сомнения, должны были несколько отличаться от последующих, с принятием Амбагянем императорской власти, и отношения к нему императрицы Шу-лу (Широй). Я считаю нужным передать имена этих императриц.

1. Жена Су-цзу (первоначальника династийной линии, прапрадеда Амбягяня), названная после Чжао-ле: малый иероглиф (собственное национальное имя?) Чжо-цинь. Родила четырех сыновей.

2. Жена И-цзу (сына Су-цзу) — Чжунь-цзинь, национальное имя И-ле-си. В ее маленькой биографии встречается, впрочем, небезынтересное известие о том, что сам отец заключал условие касательно приобретения жены своему сыну. Так, когда Су-цзу познакомился с ее родителями (вошел в их дом), то сказал: «Одинаковые фамилии можно связывать общением (взаимной связью), а разные — свадьбой (женитьбой сына или выдачей дочери)». Он заключил с ними условия касательно своего сына И-цзу, коему она и родила семь человек детей.

3. Жена Юань-цзу (деда Амбагяня), названная после Цзянь-сянь, собственное национальное имя Оу-р-до (Юе-ли-до). Когда муж ее, Юань Цзу, сделанный лань-де (название должности или чина, «светлая добродетель»), был убит, она осталась вдовой и боялась других родовичей, почему и не приказывала (не старалась приказывать) своим четырем сыновьям сближаться с соседними домами. Но Елюй Та-я-ке (ее сын?), однако ж, захватил (себе жену?)[405]. По крови она была отлична от последующей, матери Амбагяня. Смерть мужа (насильственная) напугала ее на всю жизнь: она постоянно беспокоилась, что окружающие имеют темные планы. Убийца ее мужа содержал ее в отдельной палатке.

Все эти коротенькие известия указывают нам на многое, а именно, они объясняют нам: 1) что слабость Делеского аймака (из которого Амбагянь и все эти лица) происходила от внутренних неурядиц, 2) нравы тогда были крайне просты: на это указывает «умыкание» жен себе, т.е. в таком случае, когда нет согласия родственников, в противном случае мы видим, что заключается контракт (см. И-цзу), 3) женщина тогда играла чисто пассивную роль, что мы увидим еще ниже.

4. Жена Де-цзу (отца Амбагяня, Си-ли-цзи), названная после Сюань-Цзянь; собственное имя И-му-цинь (жена Шэнь-цзуна, императрица Цинь-Ай называлась На-му-цинь). Очень интересное известие дает нам ее маленькая биография, а именно, что цзай-сяны (министры, старшины?) фамилии Яо-нянь[406] страшно ненавидели ее и, наконец, убили (ла чжи). Если мы припомним, что есть легенда о том, будто Амбагянь убил старшин (других родов), желая получить единовластие, и которая кажется многим несколько странной, то, приурочивая сейчас переданное известие о ненависти фамилии Яо-нянь к матери Амбагяня, нам очень легко будет объяснить, что ее (фамилия Яо-нянь) вышесказанный поступок есть родовая месть и не имеет в себе ничего противоречащего тогдашнему порядку вещей. Если же подлинная история основателя династии не знает об этом, то на это она имела свои основания, желая не показать такой жестокий поступок, сделанный сказанным основателем, как это мы видим и в других историях: например, Юань и Тай-Цинь. Далее говорится, что она имела шесть человек детей (мальчиков, по Хуань-цзы-бяо, сыновей у нее было только пять человек[407]) и умерла в 11-й год правления Тянь-сянь (Тай-цзу с 925-927 и Тай-цзун 927-937), т.е. в 936-м году.

Но прежде, чем перейти к рассмотрению деятельности императрицы Чунь-цинь (Шуру), жены Амбагяня, я считаю нужным сказать несколько слов о фамилии тех родов, из которых киданьские императоры брали себе жен. В прежнее время (т.е. до Амбагяня) эти фамилии носили два названия под общим прозвищем Шу-мей: первая фамилия называлась Б(?)а-ли, другая — Ису-цзи-ле. При Тай-цзу выдвинулась фамилия Шу-лу (Широй земля Елюй). Эта фамилия сделалась коренной, первенствующей и вела свой род (хоу, заднее) от Уйгурского Жесу (предка императрицы Шу-лу). Когда Тай-цзун взял Бянь (Кай-фын-фу), столицу Цзиньской династии, то он оставил там своего родственника Або (Сяо-хеня), племянника императрицы Шу-лу, и, сделав правителем Бянь-чжоу (Бяньского округа), наградил фамильным названием (син-мин) Сяо Хань по обычаю, заимствованному от Китая.

Вследствие такого обстоятельства три вышеозначенных фамилии — Бали, Исуцзиле и Шу-лу — стали называться общим названием Сяо. Два дома из фамилии (рода) Бали стали называться да-фу и сяо-фу (старшего отца, младшего отца). Два дома фамилии Исуцзиле назывались: да-вень и сяо-вень (большого старика, младшего старика). Вот какие комбинации допускались иногда касательно фамилий, из которых императоры брали себе жен. Так, Ши-цзун (с 937-951) по вступлении на престол приказал фамилию своего тестя Та-ла-хе сделать государственной и распространить на три рода (цзу) других аймаков, а принадлежавших к фамилии лиц определить наследственными правителями (цзай-сянами) Северного департамента. Тоже самое сделал и Тай-цзу относительно своего деверя (брата жены) Агуци. Шэнь-цзун соединил фамилии Бали и Исуцзиле в одну, а в других аймаках сделал по две. «Кроме того, Кидане называли своих императриц до-р-цзи (?), подобно тому, как Ту-кюе (Турки) называли их хе-тунь. Почетный титул у них был на-е-мо. ибо императрица через брак становилась владетельницей земли (государства), ее матерью».