В 9-й луне хан Ши-цзун отправился с войсками в карательный поход против династии Чжоу. Придя в горы [некогда] могучей державы{278}, [что занимала земли и] города области Гуйхуачжоу, хан вместе с тайхоу совершил жертвоприношение [духу своего] отца, императора Жан-го. Когда все амбани опьянели, Чагэ пошел к Шоуань-вану. Если [хотел] договориться [с ним об убийстве хана Ши-цзуна], то Шоуань-ван не согласился [на это]. Затем пошел к Елюй Пэньду и советовался [с ним]. И Елюй Пэньду принял [его] слова. В тот же вечер эти двое вместе, взяв воинов, ворвались [в походный дворец] и убили тайхоу, хана Ши-цзуна и всех прочих. Хан Ши-цзун сидел на троне 5 лет. Был в возрасте 34 лет. Чагэ хотел стать ханом, но все амбани не согласились [на это], поэтому схватил их семьи, все до единой. Чагэ пошел осмотреть богатство дворцовой кладовой хана Ши-цзуна. С руганью, со скандалом{279} [проникнув в кладовую], стал рассматривать кубки и, сказав: «Драгоценностей, подобных этим, мало на свете, и ныне я приобрел [их]!», — отдал [кубки] своей жене. Жена сказала: «Шоуань-ван Шулюй, Учжи и все прочие будут жить, а от нашего рода [и малого] остатка не останется. Хотя и приобрел эти вещи, какая [в том] польза?». Чагэ ответил: «Шоуань-ван годами молод. Учжи, быть может, и держал [когда-то] в подчинении [каких-то] несколько рабов. Завтра утром придет для поклонения. [В отношении] его у меня нет опасений». В то время Учжи стало известно из слов людей, [что охранники] говорят: «Как бы не упустить [из-под стражи] человека в красном платье!». И Учжи сразу же обменялся платьем [с другим человеком], вышел [из-под стражи] и отправил людей, [которые] привели всех ванов. Дал знать командирам сопровождающих хана войск о [своем] желании уничтожить мятежников единой [общей] силой. /12/ Когда [бежавший к южным горам] Шоуань-ван возвращался в место своей стоянки, то Учжи отправил своего младшего брата Елюй Чжуна{280} встретить вана. Когда ван пришел, [Учжи] стал советоваться [с ним], но ван сомневался и не верил Учжи. Учжи сказал: «Великий ван, ты — сын следующего совершенномудрого хана. Если мятежники найдут [тебя], то непременно убьют. Кому же [тогда] все амбани будут показывать усердие?! На кого будут опираться царствующий дом и мы?! Когда попадешь в руки мятежников, то [упущенных возможностей уже] не догонишь, хотя бы и раскаялся». И только тогда ван поверил его словам. Все командующие, услышав об уходе Учжи [из-под стражи], пришли [к нему] один за другим. Лишь только прояснилось небо, привели к порядок войска и тотчас же, не дав Чагэ [возможности] успеть [что-либо предпринять], пошли и окружили [лагерь мятежников]. Сообщник Чагэ, которого, доверяя, втянул [в преступление]{281}, пришел с сообщением: «Шоуань-ван и Учжи с войсками окружили внешние [укрепления]», — после чего Чагэ немедленно отправил людей, [которые] убили [жену] хана Ши-цзуна — императрицу, урожденную Сяо. Чагэ вышел [из лагеря, чтобы] забрать{282} напуганные [этими событиями] войска, после чего Шоуань-ван отправил человека сказать Чагэ: «Вы подняли мятеж и убили хана. Что теперь еще намерены сделать?». Илицзинь, хитрый и мудрый{283} [человек], бросил войска и сдался Шоуань-вану. И другие, глядя на него, стали потихоньку уходить [к Шоуань-вану] с изъявлением покорности, поэтому Чагэ понял, что [его] дело невыполнимо (букв.: «дело невозможно»). Приведя всех захваченных [им людей] из семей чиновников, схватил лук и стрелы и, угрожая, сказал: «Вы выходите скорее и сражайтесь! В противном случае [всех вас] убью!». В то время линья Елюй Диле{284} находился среди захваченных [и ставших] сообщниками [Чагэ по принуждению]. Он выступил вперед и сказал: «Когда будем вести переговоры таким образом: "Разве Шоуань-ван может взойти{285} [на престол], если бы хана не убили?" — /13/ то мы сможем избавиться от наказания». Чагэ спросил: «Если [действовать] согласно словам гуна, то кого можно будет командировать?». Елюй Диле ответил: «Я [сначала один] проверю{286} [все, а потом] пойду вместе с Чагэ и буду вести переговоры». И Чагэ, следуя этому плану, немедленно командировал [его]. Далее, Шоуань-ван отправил Елюй Диле назад, и [тот] схватил Чагэ, употребив хитрость. Чагэ был [предан самой жестокой медленной смертной казни] — изрезан в куски. Все [его] сыновья были убиты.

/14/ Имя даляоского хана Му-цзуна — Цзин. В детстве звали Шулюй. Внук хана Тай-цзу, [по имени] Абаоцзи, старший сын хана Тай-цзуна, [по имени] Яогу. Мать — урожденная Сяо. Во 2-й год [эры правления] Хуэй-тун (939 г.), установленной ханом Тай-цзуном, [5-летний] Му-цзун был возведен в достоинство Шоуань-вана.

В 5-й год [эры правления] Тянь-лу (951 г.), [установленной] ханом Ши-цзуном, в 9-й луне, Чагэ убил хана Ши-цзуна, после чего Му-цзун, [по имени] Шулюй, [которому в то время было около 17 лет], взошел на ханский престол. Все амбани поднесли хану и объявили почетный титул «император Тянь-шунь». [Наименование эры правления] Тянь-лу было изменено и год назван 1-м годом [эры правления] Ин-ли[79]{287} (951 г.).

Хан Му-цзун сказал Учжи: «Амбань, судьба моего народа поистине вышла из твоих рук», — и поручил [ему] управление государственными делами. Пожаловал все имущество бунтовщиков, но Учжи отказался и не взял. Хан Му-цзун командировал амбаня, который тревожился [о нем], поддержал и привел в порядок [дела]{288}, и [тот] пошел в государство Хань сообщить о трауре.

В 11-й луне династии Хань, Чжоу и Южная Тан, каждая сама по себе, командировали послов, [которые] пришли для совершения поминок [на могиле] даляоского хана Ши-цзуна. Хан Му-цзун издал указ, где говорилось: «Когда явитесь к хану для поклонения, то следуйте китайскому церемониалу на основании [указа] следующего совершенномудрого хана!».

В 12-й луне династия Хань командировала послов, [которые] поднесли луки, стрелы, седла и лошадей.

Во 2-й год [эры правления] Ин-ли (952 г.), в 1-й день нового года, послы Южной династии Тан /15/ [доставили] спрятанное внутри воскового [шарика] письмо и поднесли десять тысяч панцирей из рогов носорога.

В 10-й луне династия Хань командировала послов, [которые] поднесли виноградное вино.

В 11-й луне, в день зимнего поворота Солнца, хан Му-цзун совершил поклонение Солнцу, сообразуясь с древним обычаем.

[Согласно существующей] в государстве Да Ляо традиции, в день зимнего поворота Солнца ханская персона всходит на башню и расстилает наверху башни коврик{289}. Хан, обратившись [лицом] к Солнцу, дважды бьет челом и возжигает курения. Амбани, обязанные совершить поклонение [по своему служебному положению], дважды бьют челом перед Солнцем на двусторонней лестнице ямыня, [расположенного] под башней. Когда хан сядет на трон, то амбани подают [ему свои] доклады. [Ответственный за проведение церемонии] цзайсян [стоит] вместе с подведомственными ему амбанями, выстроенными ровно в ряд на задней стороне [тронного зала], и объявляет имена [подающих доклады амбаней, которые] дважды бьют челом перед ханом. [Покинув] места [церемониальной] выстройки, не возвращаются [на них], говорят: «Особе хана — вечное счастье!», — снова дважды бьют челом, встают [и остаются возле трона]. Объявляющий на заседаниях о делах чиновник{290} [Строительного министерства], стоявший в [церемониальном] строю вместе с подведомственными ему чиновниками на боковой [стороне тронного зала], и прочие [главные] чиновники ямыней сначала устно докладывают о делах, а потом точно так же, как и предыдущие, бьют челом.