Справившись, таким образом, с внутр. врагами, усмирив и успокоив все, на что только он мог простирать власть, Амбагянь в 916 г. принимает императорский титул: Тянь-хуан Ван (Небесный великий Ван, г-рь)».

Я прошел бы молчанием это событие, если бы не казалось мне очень стоящим внимания то, не как принятие титула, а как власти, с которой очень много связывается любопытных вопросов. Я укажу только на некоторые.

Прежде всего, я поставлю вопрос: чтоже такое императорская власть (или титул) Амбагяня, что она пересоздала, чем отличалась от предшествовавшей под контролем народа? Мне кажется, что тут совершилось очень много, а именно:

1) народ окончательно был устранен от управления, п. ч. хотя в аймаки и поставляют Эрциму, введенные тогда же, но они совершенно зависели от императора, начальной функции всех дел в государстве;

2) мир чиновников-бюрократов, органов правительственной власти увеличивается;

3) всюду проводится принцип единства интересов для большего сплочения массы и след. ее силы;

4) является вассальная зависимость других[217]. Важно, что мы не видим при избирательном правлении, несмотря на силу народа, и при такой форме правления;

5) из-за этого (т.е. вассальной зависимости других) завязывается борьба с монархическим Китаем, который претендует не столько на принятие титула и власти, равной себе (т.е. китайскому императору), сколько на эту зависимость других государств, которые прежде зависели от него и след. доставляли ему возможность, кроме получения дани, иметь влияние и на их политику;

6) управление усложняется письменным производством (значки, однако же, не изгоняются) и вызывает изобретение нац. письменности, для чего прибегают к китайским иероглифам, приноровив их к выражению звуков Маньчжурской силабической речи и т.д.

«После принятия императорского титула Амбагянь принял, по обитаемой им земле, фамилию Ше-ли (Шерий), что у китайцев превратилось в Елюй (Елюйцы, Хень чжан, потомок; весьма вероятно тоже, что теперешнее монгольское слово широй — земля). Место своего жительства нов. император назвал Верхней столицей (Шаньцзинь, Линь-хуанфу), построил в ней башню (дворец), отчего она названа еще Зап. башней (Си-лоу), от Ючжоу находилась она в 3000 ли прямо на север. На Восток от нее была основана в 1000 ли Дунь-лоу (Восточный), на север в 300 ли — Северная (Бей лоу), а на юге, у горы Муешань[218] — Нань-лоу (Южная). Династия (г-во) получило название Ляо, по имени реки, впадающей в Бохайский залив. Достигнув единодержавия и приняв императорский титул, Амбагянь стал заниматься внутренним устройством новообразовавшегося государства. Заботливость его простиралась на все, что только мог знать и признать необходимым для установления, кроме заведения городов и оседлой жизни уже на более широкую ногу[219] у Шара-Мурени (об этом в экономич. обзоре, тетрадь 3-я). Новый хуан-ди вводит строгую дисциплину в войске (уголовное наказание, что ниже), полагает начало сбору пошлин, не исключая для этого даже и войска, с которых, впрочем, он взимает в незначительном количестве; относительно земледелия делает разделение на ху и коу (семейства и души), утверждает ведомства, разделяет Даникский аймак на 2, чтобы они служили образцом для других в деле ведения землепахания, занимается обработкой руд, литьем металлов, обращает внимание на производство соли, железа в Манчжурии (Те-ли-фу изменил на Тели-чжоу-ни), для торговых целей строит пункты (рынки), городок Янь у горы Тань (Тань-шань), проводит дороги для удобства сообщения по всем делам, скотоводство[220] находится в блестящем положении, увеличиваясь от захвата на войне. Одним словом, как основатель династии и гос. строя он выказал необыкновенную энергию и заботливость, успев положить начало всему, что только было ему известно о Китае, что он считал нужным ввести. Не менее энергичной помощницей явилась его жена императрица Шуру, уйгурка по происхождению, и китаец Хань-янь-хуй (Хай-янь-хой) и Лувень-цзинь. Последний, впрочем, создал только высшую организацию: хаду городов по китайскому способу, разделение войска на корпуса и т.д.

Вообще при рассмотрении его внутренней деятельности мы можем вынести очень благоприятное впечатление: видим, что все это делалось живо, умно, (конечно, иногда не без недостатков), свежо, с ясным сознанием утвердить новый начавшийся строй, вести народ к славе и материальному обогащению.

Я продолжу рассказ о его деятельности. «Кит. этикет (или даже вековое правило, созданное Китаем) требовал просить какой-нибудь высший, императорский двор об утверждении в новом достоинстве. Амбагянь знал этот порядок и не забыл послать Гоюль Мейрень'я (имя его посланца) к Лянскому двору, сменившему Танскую династию, с просьбой (?) об утверждении в императорском достоинстве, но это была простая формальность, которую Лянский двор, как ожидавший от него помощи, поспешил исполнить, согласно воле просителя. Если бы он не утвердил его, то Амбагянь, конечно, не снял бы с себя ранг принятого достоинства (или звания), а стал бы по-прежнему величать себя Хуан-ди'ем. Кроме того, в нем замечается двуличность в политике: он солидарничает с Ли Кэюном и враждебным ему Лянским двором, тогда царствовавшим в Китае, но, занятый внутренними делами, он приостановил на время военные действия. Когда же Ли-цунь-сюй[221], сын Люкэюна, начал неприятные действия против Лянской династии, Амбагянь, воспользовавшись этим, посылает, по совету Лувань-цзина, войска в Шаньси и Чжили, где они осадили Пекин (10 чжоу), и хотя город оказал сопротивление, кидане захватили множество пленных, которых привязали веревкой к палке за голову. Это событие относится к 917 г. (т.е. 2-1 год после принятия императ. титула). 4 года прошли спокойно для Китая, но в 922 г. Амбагянь снова вторгся в Китай, где встретил неудачу и стал искать союза с Ли-цуй-сюем, который, по завоевании Лянских земель, основывает нов. династию: Хоу-тан («задняя Танская, последующую»). Не получив тут успеха, неутомимый полководец устремляется на Бохай, где берет столицу этого государства Фу-юй[222], с помощью сына Бей'я (Ду-юй'я) захватывает новую значительную крепость Ху-хань (Ху-хань-чэнь) (Чжун-цзинь Бохайского государства с 742-758 гг.) и почти в один удар покоряет себе целую территорию. Правителем он поставляет своего старшего сына Ту'юй'я (Бей'я) с титулом дунь-дань-го-Ван[223]. На возвратном пути из похода он умер (927 г.). Знаменитая жена его, императрица Чунь-цинь, возвратилась с его трупом в Си-лоу (Зап. Башню) и, приняв опеку над своим сыном О-ку-чжи, провозглашает его императором под именем Тай-цзуна (титул в храме предков в 927-947 гг.), соб. имя коего Окучжи (изменил по-китайски в Де-гуан). Почему же она устранила своего старшего сына Ду-юй'я? Дело в том, что еще при жизни Тай-цзуна однажды затеяли разговор о наследнике престола, и Тай-цзу при этом заявил, что если передать престол Окучжи, то он непременно возвысит дом династии[224] (цз. 71 «Императрица Шуру»). Посему на семейном совете и было положено: просить Дуюй'я избегать ссоры с братом и не претендовать на кандидатуру престола. Всем делом должна была заведовать Шуру, которая, как известно, отличалась сильным влиянием на дела. Она передала эту волю мужа Ду-юй'ю, и тот после смерти отца удалился в уединенный уголок в Ючжуской провинции, к морю, где стал заниматься охотой, живописью, музыкой, литературой (во всем этом он был замеч. знаток, единств. в династии[225]). Хоу-Танский двор, зорко следивший за событиями у северного соседа, думал воспользоваться этой размолвкой, поехал звать Дуюй'я к своему двору. Посланцы нашли его охотившимся у берега моря. Они высказали ему мнение кит. императора (Минь-цзуна с 927-933 гг.), и Бей в торжественном шествии направился к столице китайского императора. Но Минь-цзун, очевидно, не успел поссорить Бей'я со св. братом, властвовавшим под руководством своей влиятельной матери. Бей, кажется, слушался советов Чунь-цинь больше, чем Минь-цзуна (хотя об этом история ничего не говорит, но это ясно из хода китайской политики). Здесь он жил, ласкаемый двором, который ему представил даже управление некоторыми отраслями, до самой своей смерти, последовавшей в 937 г. от руки убийцы, посланного Цзунке, который, вслед за сим, сжег и себя. Эта размолвка со старшим в роде и по-настоящему долженствовавшим вступить на престол, как видим, не повлекла за собой печальных междоусобиц, а все благодаря деятельности и влиянию императрицы Шуру (о ее характере ниже).