По каковой причине Салабенсала приказал собрать стольких знатоков, сколько удалось сыскать во всей той земле, среди каковых явился туда один великий эстролик (estroliquo) [астролог], что был главным алмокадемом (almocadem-mor) [328] в городе Тунисе, великий знаток во многих вещах своей секты [ислама], в особенности в эстроломии (estrolomia) [астрологии], какового звали Азмеди [Ахмед?] бен Филе (Azmede ben Filhe). И как только они собрались таким вот образом, они держали свой совет в главной мечети, где были пересказаны все сии предыдущие вещи, относительно коих имели место весьма великие споры.

Однако тот алмокадем ни разу не произнес ни слова, но [вместо того] спрятал руки под алжубу (aljuba) [329], кою имел на себе, и вид его был весьма печален, и очи опущены к земле, и, вздыхая весьма часто, он оставался около двух часов, ни разу не давая никакого ответа на то, о чем его спрашивали; в конце концов, понуждаемый Салабенсалой, он поднял свою голову и возложил руку на свою бороду, коя была у него без единого черного волоска.

— Я придаю значение (dou o demo), — сказал он, — таким движениям и таким знакам; ибо курс мира идет вне всякого своего закона, и [либо] планеты утратили свой истинный путь, либо же готовится разрушение всей земли Африканской, ибо я не припоминаю ни одного раза, чтобы доводилось мне прочитывать подобные три знака, что таким образом указывали бы на один и тот же результат (que asi parecessem sobre um efeito). Правда то, что затмение луны во многих случаях приносит чуму (pestenenзa), в иных случаях — голод или раздор, но такого, чтобы кто-нибудь зрел звезду пред лицом земли, не было никогда, но лишь сейчас. Я в самом деле нахожу, что она появляется в определенные времена года в земле Великой Индии [330], но не чтобы она сопровождала луну, ни чтобы следовала ее курсом, как ныне поступила сия [звезда]. Некоторые из наших авторов зовут ее Орионом, поскольку она имеет форму меча, и некоторые говорят, что ее влияние несет огонь и кровь, ибо она — одна из тех звезд, что упала из конца Барана (cabo do Carneiro) [Овна], согласно тому, что объявляется в текстах Толомея (Tolomeu) [331]. И поскольку качества того знака, что зовется Овном (Aries), есть горячее и сухое, говорят, что сия звезда несет с собою огонь; и поскольку, к тому же, некоторые авторы изобразили ее в виде меча, то есть сильный знак, ибо коли планета Сатурн есть звезда, что вредит [своей] парной (que empece a praceira), отклонившейся от своего курса, она [все-таки] не огорчила бы меня так, как сия. А сверх всего затмение (cris), что показалось ранее, вдобавок внушает мне ожидания гораздо худшие: ибо я нахожу чрез альманахи, что когда мавры в прошлый раз утратили Испанию, прежде было узрено другое подобное затмение, и к тому же не столь сильное, как сие; поскольку я нахожу, что в то время [луна] пребывала более в доме Скорпиона, каковой со своим горящим концом подавлял (apremava) Юпитер на его высоте. Венеру же, каковая есть наша планета, я вижу печальной и лишенной всякой радости; к тому же Меркурий, что должен был прийти ей на помощь, принимая во внимание ту скорость, с коею он несется по небу (que sua triganзa que traz pelo ceu), я нахожу весьма удаленным от ее общества.

— Теперь же, коли мы оставим сии [астрологические] вещи, одного лишь того сновидения достаточно, чтобы вселить в нас весьма великий страх, поскольку кажется мне, что в записях ваших сказано о том, как во времена великого Мираболина (Mirabolim) [332], когда он в первый раз перешел из сей земли в Испанию, один мавр занимался тем, что вскапывал свой огород близ сего города, и, убрав камень с неких старых фундаментов, нашел мрамор, на коем было высечено изображение одного нашего пророка, коего звали Брафоми (Brafome), уроженца Марокко, под чьими ногами были написаны некие буквы в четыре строки (em quatro regras), читавшиеся так: «Из дома Испании выйдет лев с тремя детенышами, своими сыновьями, сопровождаемый великим флотом, нагруженным многими войсками, и овладеет твоим благородным городом, и из рода его (do seu xemel) [333] явится разрушитель краев Африки. Бегите же, о мавры, и не пожелайте дожидаться, когда потрясет он своим мечом! И таким образом согласуется сие пророчество со сновидением сего мавра, поскольку он говорит, что зрел коронованного льва в устье пролива, кроме того, пчелы означают нас, прочих, воробьи же — христиане, ибо подобное же зрел в сновидениях один мавр в Кордове, когда та была утрачена маврами.

— Посему мой совет — это чтобы мы прибегли к божественному провидению, творя наши молитвы весьма благочестиво, дабы то избавило нас от подобной опасности. И дабы сие было свершено добрым образом, подобает вам написать в некоторые места, где, как вы ощущаете, пребывают некоторые из духовных, коим угодно будет получить сие деяние в качестве поручения, что, как я верю, они свершат из необходимости; поскольку сии знаки относятся к ним так же, как и к нам, не считая того лишь, что тот сон о воробьях, схвативших пчел, означает, что урон вначале произойдет в сем городе. И хорошо будет, чтобы соблюдался всякий добрый надзор за чужестранцами, что здесь есть, таким образом, чтобы не было у них возможности наблюдать за городскими стенами, и чтобы не позволялось им свободно ходить там, где они только пожелают, поскольку никто не ведает намерения, что они имеют.

Мавры остались весьма безутешны, услыхав таким образом те вести о своем истреблении; однако в сем, как и во всех вещах, [вышло так,] что когда им быть надлежит, они не могут перестать быть, и фортуна ослепляет разумение людей, так что они не могут уклониться от тех вещей, что им приказаны [ею]. Какова была участь Ганнибала, что с такою мощью прошел всю Италию, свершая столькие и столь чудесные ратные подвиги, но в конце концов, притесняемый фортуною, смиренно просил мира у своего главного врага Сципиона? И Помпея в той последней битве, что имел он с Юлием, своим тестем, на полях Эмасеи (Emaceia) [334], хоть и имел он такие силы, как сам признается, фортуна по принуждению лишила разумения, с тем чтобы привести его на битву, с целью обнаружить себя? И Гай Цезарь [335], когда настал час его конца, хоть и был таким знатоком и столько знаков было явлено ему в ознаменование его смерти, так и не смог, все же, уклониться от жестокого своего жребия (aquecimento). И то же говорили некоторые из тех сведущих мавров, коих спрашивали о том, что, коли уж они ведали, что Король шел на город, то почему провели столько дней, не содеяв ему никакого осложнения, почему не приставили к себе и к своим стенам (muros) лучшей охраны, тем более будучи таким образом предупреждены теми знаками, кои они уже зрели.

— Правда то, — говорили они, — что мы имели сие предупреждение и вполне могли бы за те тринадцать дней, что Король ходил вокруг нас, не причиняя нам никакого вреда, укрепить гораздо более наш город, и применить для нашей охраны тысячу средств, кабы имели сноровку (industria), — но небесные колеса так связали нас, что мы сделались почти недвижны (imovibles); и посему не в нашей свободной власти было принять какой-либо совет или предостережение относительно определенной вещи.

После того как Инфанты оказались вот так со своим отцом, как уже сказано, весь остальной флот соединился в тот день согласно тому, что ему было приказано. Король держал свой совет, на коем было постановлено высаживаться на сушу справа от одних солеварен (saleguas), там находившихся, у коих случилось то, что некоторые христиане сошли на берег подобно людям малого благоразумия, и вышли на них мавры, и начали они вздорить (se emburilhar) таким образом, что умер один христианин, вследствие чего флот пришел в такое волнение, что большая часть их [бывших на флоте] пожелала сойти на берег, кабы не [удерживал их] страх перед Королем, каковой повелел запретить (defender) то весьма строго. Поскольку то поистине была весьма великая опасность, по причине великого множества мавров, что находились весьма близко, и многих иных, что могли [к ним] присоединиться; каковые, все ополченные (emburilhados), были источником (azo) великой погибели, и гораздо более для христиан, нежели для [самих] мавров, как вследствие превосходства местности, так и вследствие малого порядка, что соблюдали они промеж себя.