— Сеньор, — сказал [в ответ] коннетабль, — ваше соображение представляется мне весьма добрым, в качестве же средства для сего, как мне кажется, будет добро, коли вы станете представлять сие дело не как тот, кто представляет его впервые, но как дело, кое вы определенно полагаете справедливым и добрым; ибо, коли главною побудительною причиною для вас стала служба Богу, то Ему главным образом вы и должны предоставить решение совета; то же, что подобает вам, это твердо держаться намерения довести то [деяние] до конца с Его милостью и помощью, и то, что сим [людям] из вашего совета вы пожелаете сказать, будет не для того, чтобы они советовали вам насчет того, хорошо ли оно к исполнению или нет, но единственно для того, чтобы вам высказать то для их сведения, и равно для того, чтобы они вам назвали и присоветовали лучшие средства и пути к тому, чтобы сие деяние могло быть завершено. И дабы лучше то устроить, прикажите, чтобы я выступал на совете прежде всякого другого, и я, с милостью Божьей, упорядочу свою речь таким образом, что, после того, как закончу, ни у кого из них не будет причины противоречить нашему намерению.

Королю тот совет был весьма угоден; и он тотчас велел вызвать своих чиновников, коим приказал привести в готовность те вещи, что относились к обустройству (corregimento) помещения, где ему надлежало держать свои советы, каковое было переднею залой, что находится в тех палатах (pacos) Торриш-Ведраш, где размещается часовня; и все было приготовлено так, как подобало превосходству его [Короля] положения, ss., седалище Короля в середине, скамейки же для прочих с одной стороны и с другой.

И день, когда сие должно было начаться, был четвергом, в каковой Король и его сыновья прослушали мессу Святого Духа, отслуженную с великою торжественностью, таким образом, чтобы Его Святая Милость могла бы дать ему [Королю] истинное знание всего того, что они предполагали содеять в том деянии ради Его Святой Службы. И с тех пор повелось у Короля всегда, благочестия ради, слушать подобную мессу каждую неделю в тот день; и не только он, но и все его сыновья соблюдали такой же обычай в своих часовнях до конца своих дней.

Когда же настал час, в каковой тот совет должен был состояться, и те сеньоры и фидалгу собрались вместе в той зале, Король, прежде чем заговорить о чем-либо из того, чего желал, сказал:

— Те вещи обыкновенно почитаем мы (soemos haver) за сильные и труднопреодолимые, каковые, вследствие какого-либо события супротив нашей воли, повторяются снова, поскольку привычка к вещам делает ценность их меньшею; и вам также покажется отчасти трудной [для принятия] сия новость, кою я намерен вам изложить; про каковую, быть может, вы сочтете, что она замышлена с недостаточною ответственностью или с каким-нибудь новым подозрением, что возымел я против некоторых из вас, либо, может статься, против всех; что поистине не есть так, напротив — я почитаю вас за добрых, и верных, и любящих мою честь и службу мне, и равно я ведаю, что вы всегда преданно служили мне и советовали. Ибо коли было бы так, что насчет кого-либо из вас я возымел сомнение или подозрение, то вполне мог бы изыскать повод, посредством коего удалил бы его из моих советов; но сие, что я делаю [в данный момент], есть предупреждение (amoestacao), какового требуют вес и величие деяния. И наш Господь Бог, когда состоялось Его преображение на горе Фавор, не почел за дурное предупредить тех троих апостолов, коих, отделив, взял с собою, дабы они хранили секрет небесного того видения, поскольку те трое были главными, коих Он всегда держал, в том, что касалось [Его] человечности, в лоне Своих советов как свидетелей Своих секретов. Посему, прежде чем я что-либо скажу вам о том, ради чего вы были позваны сюда, я желаю, чтобы вы дали соглашение и принесли присягу (facais preito e menagem) в том, что преданно сохраните все вещи, что я в настоящее время вам оглашу, и не передадите их ни одному человеку ни изустно, ни письменно, но будете держаться в стороне от любой возможности и способа, чрез кои какая-либо вещь, к оному деянию относящаяся, могла бы быть узнана или понята.

Все сказали, что то было к их удовольствию, хоть каждый и питал в душе сомнения, размышляя, что бы то могла быть за вещь, относительно коей воздвигалось столь необычное основание. И затем они поклялись Королю на Древе Истинного Креста и на Книге Евангелий, что сохранят таким образом весь тот секрет, как сказано. И когда сие было вот так закончено, Король приступил к своему намерению таким образом:

— Друзья! Сей день всегда был мне весьма желанен, ибо хорошо известно вам, сколь моя воля всегда склонялась к любви между всеми христианами; и сие вы можете ясным образом уразуметь, приняв во внимание, сколько раз обращался ко мне Король Граадский [Гранадский] во время войны между мною и королевством Кастильским, предлагая мне войска, дабы помочь мне уничтожить или причинить ущерб моим противникам; каковую вещь я неизменно отвергал, ведая, что, хотя бы она и принесла мне пользу, не было основания принимать подобную помощь, ибо они были врагами нашей Святой Веры. Кроме того, они ходатайствовали предо мною, дабы я от себя и своих королевств предоставил бы им вечный мир либо перемирие на некоторое время, предлагая себя за сие для службы мне чрез свои письма и изустные послания; каковую вещь я еще менее желал предоставить, полагая, что подобный мир и согласие суть дурны и бесчестны и что делать им одолжение значить позорить нашу Веру, ибо жизнь их в сем мире, согласно их намерению, есть в оскорбление ее. И вам, кроме того, ведомо, что во всех прошлых деяниях, хоть я по милости Божьей и одерживал всегда победу над моими врагами, никогда, в сердце своем, не мог я желать иной вещи, нежели мира, — и не потому имел я сие страстное желание, что устал от подобных трудов, но оттого лишь, что сие напоминало мне (nembrando-me), что были они христианами, об ущербе для коих я весьма сожалел; и то, как и сколько раз я сего мира с ними желал и искал, очевидно есть для знания вашего. И поскольку Наш Господь Бог воистину ведал мое желание и то, какое намерение мною двигало, когда испрашивал я оный мир, угодно было Ему, по милости Его, привести его к сему завершению, кое вам известно; каковую вещь я не почитал и не почитаю за победу меньшую, нежели одержал я в битве подлинной, в коей разрешилась весьма великая часть наших сомнений.

— И поскольку в те времена минувшие я всегда желал сослужить какую-нибудь такую службу Нашему Господу Господу, каковой великий труд и опасность помогли бы мне заслужить удовлетворение какой-либо обиды, коли таковая была нанесена супротив Его воли мною либо чрез мое посредство, то, неся таким вот образом сию заботу, я весьма кропотливо проникал в собственное разумение, тщательно изучая (escoldrinhando), где и как смог бы сослужить Ему ту службу; однако не могло мне прийти на память место, пригодное для того, чтобы ее содеять. И дабы смог я постигнуть, сколь малое содержание (sustancia) и ценность имели мой труд и тщательное изучение пред Его весьма совершенной и высокой мудростью, весьма легким образом поставил Он меня пред лицом знания — посредством случая, коего я не воображал и о коем не помышлял, — о том, каким образом сию службу совершенным образом мог бы я выполнить, захватив город Сеуту, явив мне затем определенные способы и пути, чрез кои наиболее легко мог бы я привести к завершению свое желание.

— И так как я ощутил и узнал величие того города и множество людей, в нем проживающих, и принимая во внимание, кроме того, что расположен он в краях по ту сторону сего нашего моря, я удерживал таким образом сие в секрете, без того, чтобы его обнародовать, по двум причинам: первая — дабы узнать [вначале], будет ли у меня какая-либо помеха при подготовке моего деяния в том, что касается мира с Кастилией, и вторая — дабы получить точное знание о том, встречу ли я какие-нибудь препятствия в ходе своего путешествия. И теперь, когда я уже обо всем осведомлен, я велел собрать вас здесь таким образом из-за двух вещей: первая — дабы вы помогли мне вознести благодарность Нашему Господу Богу, каковой привел мне в руки столь добрую и столь почетную вещь, в коей мы сможем Ему послужить, что вы должны проделать с весьма доброю волей, поскольку все вы, здесь находящиеся, были со мною в тех первых моих трудах, каковой причины вследствие я весьма рад равным образом иметь вас своими соратниками в любой вещи, кою содею ради спасения своей души; и вторая — дабы выслушать ваше мнение и совет насчет того, как лучше всего и наиболее выгодным образом смог бы я прийти к завершению оного деяния; и еще третья — дабы известить вас, чтобы вы были готовы к тем вещам, что окажутся необходимы для снаряжения вашего похода.