— Поскольку, — сказали они, — как только Королева, наша сеньора и мать, изъявит одобрение относительно нашего замысла (movimento), коннетабль не станет тем человеком, что выскажется против какого-либо дела, кое вы прикажете [претворить в жизнь] ради службы Богу и приумножения вашей чести и положения. Посему, что касается Королевы, мы пойдем к ней и будем говорить с ней таким образом, что она сама станет тою, кто будет просить вас предоставить нам осуществлять сие деяние.

Королю показалось добрым советом то, что придумали его сыновья, и он сказал, чтобы они потрудились довести то до конца, поскольку ощущал, что как только сии два препятствия будут устранены, не будет у него иного сомнения, из-за коего он оставил бы осуществление своего притязания (sua demanda) [взятия Сеуты]. Инфанты тотчас отправились к Королеве и уединили ее в ее эштраду (estrado) [162], заговорив с нею таким образом:

— Сеньора! Хорошо ведомо вашей милости величие крови, от коей по милости Божией пришли мы в то положение, в коем пребываем ныне, каковое [величие] постоянно увлекает нас к весьма великим заботам, чрез кои мы смогли бы обрести доблесть тех князей, от рода коих угодно было Богу привести нас в сей мир. А сверх всего мы учитываем возраст, в коем пребываем, и наиболее почетный способ, коим мы могли бы принять звание рыцарства, в некотором месте, где будут вершиться какие-нибудь великие ратные деяния либо опасные труды и где наша доблесть могла бы быть явлена взорам всех. Ибо, так как в рыцари посвящаются главным образом те, кто среди прочих людей имеет превосходство в ратном деле, и тем более те, кого Бог пожелал наделить благородным происхождением, то в местах, где испытываются силы и проверяются сердца, получить посвящение в то звание будет для них почетнее всего.

— И поскольку Король, наш сеньор и отец, как для своих сыновей желал для нас почести и приумножения, то вознамерился устроить великие празднества и званые обеды, дабы почтить наше рыцарство, пред лицом каковой вещи мы никоим образом не могли быть довольны, принимая во внимание то, чем она является [по своей сути]. И когда мы пребывали в сем сомнении, пожелал Бог, чтобы вдруг к нам явился Жуан Афонсу, королевский управляющий, и поведал нам об одном городе, что расположен в Африке и зовется Сеутою, показав нам, сколь был он годен для того, чтобы быть захваченным; о каковой вещи мы поведали Королю, нашему сеньору и отцу, каковой послал туда приора и капитана, дабы рассмотреть расположение города — в самом ли деле окажется он таким, как говорил Жуан Афонсу; и сейчас они уже вернулись оттуда, и, согласно сообщению, ими доставленному, город весьма годен для того, чтобы его взять, так как для сего имеются добрые условия (bom aviamento).

— И поскольку, сеньора, мы имеем весьма великое желание довести сие деяние до конца и чувствуем, что Король не хочет предоставить себя для него столь беспрепятственно (assim despachadamente), как нам бы того хотелось, мы просим у вас как милости, чтобы, прежде всего, вы соблаговолили бы дать на то свое согласие, так как мы ощущаем определенно, что основное препятствие, кое должно иметься у Короля, есть сомнение, в коем он окажется (que em estara), не ведая, будете ли вы тем довольны или же нет, поскольку он будет озабочен тем, что, вследствие любви, вами к нам питаемой, сообразно положению [всех] прочих женщин [матерей], не будете вы рады тому, чтобы мы совершили вещь, от коей наши жизни окажутся в опасности; и потому (desi) [мы обращаемся к вам], дабы вы просили его, с вашей стороны, изъявить на то свою милость — направить нас так, чтобы довести сие до конца.

— Воистину то правда, — ответила Королева, — что я питаю к вам ту же любовь, что и всякая мать, по естественной обязанности, должна питать к своим детям, и даже еще большую — по двум причинам: первая — вследствие великой любви, что питаю я к Королю, вашему отцу, как из-за великих добродетелей, что в нем имеются, так и потому, что он есть мой сеньор и супруг, и [к тому же заставляющий меня] чувствовать, что любовь, им ко мне питаемая, столь же огромна, как и величайшая, какую только может питать мужчина сего мира к своей супруге; и вторая — потому что Бог сотворил вас такими, что я не жду зарождения в вас чего-либо иного, кроме того, что требуют положение, в коем вы пребываете, и великий род, от коего вы происходите.

— И все же, что касается подобных деяний, я никогда не смогла бы обделить ими ваши добрые стремления, — напротив, я помогу вам с ними всеми моими силами и властью; и поистине я не могла бы услышать сегодня новости, что были бы мне угоднее, ибо подобным ходатайством вы даете мне уразуметь, сколько еще подобных стремлений возымеете вы в дальнейшем, дабы вершить те дела, что всегда вершили и вершат рексы [163] и князья того рода, от коего вы происходите. Посему мне доставляет великое удовольствие тотчас приложить руку к сему деянию таким образом, чтобы, с милостью Божией, ваши добрые стремления достигли бы цели, как вы того желаете.

Не пожелала Королева медлить с тем делом настолько, чтобы показалось, будто ей не хватало доброй воли, кою выказала она своим сыновьям, и тотчас дала знать Королю, что ей было необходимо говорить с ним, посему да будет на то его милость дать ей знать о расположении, в коем он пребывал. Однако Король, выказав благородную свою учтивость, не пожелал дать свое согласие на то, чтобы она утруждала себя таким образом, и сказал посланцу, дабы тот передал ей, что он сам пойдет туда, где она пребывала, как он и в самом деле поступил.

— Сеньор, — сказала Королева, — я хочу испросить у вас одну вещь, коя есть весьма противна тому, что испрашивает мать для сыновей, поскольку обыкновенно матери, имея всегдашний страх (arreceio) перед любым ущербом, что может быть им нанесен, просят отцов, дабы те удалили сыновей своих от опасных трудов; я же имею намерение просить вас, дабы вы удалили их от игр и развлечений и бросили бы их в [пучину] трудов и опасностей. И сие, сеньор, обстоит таким образом (e por esta guisa).

— Ваши и мои сыновья явились нынче ко мне и поведали все дело, кое вы провели относительно города Сеута, о коем вам говорил Жуан Афонсу, ваш королевский управляющий; сказав мне, как сожалели они о вашем нерасположении к тому, чтобы дать ход его [города] захвату, как они того желали; посему они просили меня, дабы мне оказалось угодно говорить с вами о сем и испросить у вас то с их стороны и с моей. И я, сеньор, принимая во внимание (esguardamdo), что происходят они из рода императоров, и рексов (rex), и иных весьма именитых и великих князей, чье громкое имя и добрая слава ныне суть весьма знамениты в [различных] частях света, никоим образом не желала, коли уж Бог по милости Своей пожелал наделить их пригодностью тела и разумения, чтобы им их же усилиями не удалось заполучить деяний из [числа] тех, о коих я говорила; и потому я приняла их поручение и была весьма довольна их ходатайством, почтя их желание за доброе для начала новой поры их жизни.

— Вследствие чего я прошу у вас как милости, дабы вы соизволили направить [дело так], чтобы они могли поупражнять свою доблесть как им надлежит; для каковой вещи, представляется мне, вы имеете весьма добрый случай, желая обеспечить претворение в дело того, о чем вы уже говорили [взятия Сеуты], и, помимо того, что причитается вам [в сем деле] с вашей стороны, я со своей почту то за великую вашу милость.

— Сеньора, — отвечал Король, — вы обращаетесь ко мне с таким ходатайством, кое приводит меня в весьма великое замешательство (mui grande empacho), и сие, прежде всего, потому, что вы испрашиваете у меня то, что я сам намеревался испросить у вас, доставляя мне тем радость, — ведь я весьма сомневался, что вы пожелаете предоставить то, разве что будучи понуждаемы великими мольбами. Посему я возношу великую благодарность Богу за то, что Он привел вас вовремя с тем, чтобы испросить у меня подобную вещь, чем я весьма доволен, и мне угодно претворить то в дело, как вы меня просите, — что, с милостью Божьей, я надеюсь, придет к полезному завершению.