И было так, что как только в Кастилии было решено, что послы отправятся в Португалию, тотчас некоторые из тех сеньоров в [королевском] совете написали Королю [Арагонскому] Дону Фернандо, давая ему знать обо всем том деле, как оно вышло, ибо хотя он и пребывал в таком отдалении (ca posto que ele estivesse assim alongado), в Кастилии не свершалось никакого весомого дела, о коем не доводилось бы до его сведения (que a ele nao soubesse), и сие было оттого, что большинство тех [сеньоров в совете] были его ставленниками; и так же, как дали ему знать об отбытии послов, так же передали ему затем письменно и весь ответ, что те привезли. И тогда досталась ему иная, гораздо большая забота, поскольку про себя он помыслил так, что, коли уж Король [Португальский] предоставлял полную безопасность королевству Кастильскому, подписав мирные договоры чрез присягу, как уже сказано, то могло быть так, что истинное намерение [его подданных] состояло в том, чтобы пойти на него [Короля Арагонского] или на какое-либо место его сеньории. И сей помысел имел он постольку, поскольку приобрел королевство [Арагонское] тем образом, о коем вы уже слышали, во владении каковым пребывал еще столь малое время; и было ему сказано, что граф Орхельский [Урхельский] (conde de Orgel), полагавший за собой большее право на королевство, нежели он, видя, что своими силами (por si) уже не мог приобрести королевское звание, будто бы написал Королю Дону Жуану о том, как он был таким образом силою лишен своего (como ele era assim forcado do seu), и что, поскольку в том королевстве он не мог вступить в права, да будет тому [Королю] угодно помочь ему; и что [даже] с малым усилием, что тот относительно сего предпримет, он [граф Урхельский] будет полностью введен в обладание им [королевством Арагонским], ибо и большинство, и знать того королевства подчинялись Королю Дону Фернандо не иначе, как насильно, ибо всем было ведомо, что королевство по справедливости принадлежало более ему [графу Урхельскому], нежели Королю Дону Фернандо. И [еще писал будто бы граф Урхельский Королю Дону Жуану,] что, коли Богу окажется угодно, чтобы он таким образом приобрел то владение, сам он не пожелает принимать звание короля; но что имелись у него две дочери на выданье, тот же [Король Дон Жуан], равным образом, милостью Божией имел сыновей, так что пусть женит на них двоих из тех, с условием, что тот, кто женится на старшей, примет затем звание короля Арагонского, другому же сыну будет дана земля в том королевстве, на коей он сможет проживать почетным образом, с его же [графа Урхельского] кончиной ему [другому сыну Короля Дона Жуана] достанется его графство со всею его землей.
И хотя ничего из того не было передано Королю Дону Жуану, достоверно, все же, то, что так было сказано Королю Дону Фернандо; и то, что он тому поверил, было не без причины, поскольку он пребывал в таком положении в том королевстве, где был почти чужеземцем, и хорошо знал, что хотя его право и было больше, но многие из тех, что ему подчинялись, скорее желали бы себе в короли графа — по причине происхождения, кое тот разделял с ними (por azo da natureza que havia com eles); ибо хорошо ведал [Король Дон Фернандо], что их подчинение [ему] было более вынужденным, нежели добровольным, поскольку подчинением вынужденным никогда нельзя обладать без того, чтобы не питать великих подозрений.
И поскольку его люди ведали, таким образом, о той его заботе, и что ему было угодно прознать о всякой вещи относительно шагов каждого из его противников, они старались разведать насчет сего все, что могли, и передавали ему; и, желая ему угодить, много раз сообщали ему о том, чего [на самом деле] не ведали, от чего для некоторых следовали несправедливые наказания; ибо сия есть вещь, что заставляет многих из князей снискивать великую вражду со своим народом, и беды, что от сего воспоследовали, суть явны для тех, кто знаком со старинными хрониками.
И не была та вещь такова, чтобы Король Дон Фернандо ей не поверил, ибо она несла на себе столь правдоподобную окраску (trazendo consigo tao manifesta cor), и посему он тотчас приказал снарядить своих послов, каковых направил с их грамотами к Королю Дону Жуану; и, оставляя в стороне многословие относительно прочих вещей, [скажем, что] они прибыли вскорости, и как только оказались готовы быть выслушанными, то рекли Королю таким образом:
— Сеньор! Король Арагонский, наш сеньор, доводит до вашего сведения, что вот уже много времени как ходят новости о том, что вы готовитесь к войне, и что, пока ваша подготовка не была столь громкою, он всегда думал, что то была вещь незначительная; но после того как он получил определенные вести о том, что вы велели привести в готовность всей войска вашего королевства и разыскать в различных краях суда и корабли, дабы произвести великий флотский набор, он уразумел и разумеет что столь высокий князь, как вы, не может направить подобное деяние иначе, нежели к какой-нибудь великой цели; и что, поскольку истина насчет сего деяния остается в высшей степени сомнительной, тем более имеется оснований, чтобы он принял насчет сего меры.
— И поскольку среди многих краев, что называются в связи с вашим набором [флотов и войск] (armacao), в основном имеются два, что относятся к нему [Королю Арагонскому], ss. [scilicet, «а именно»], [одни говорят,] будто некоторые из его противников заключили с вами договор (vos moveram partido), дабы вы помогли им овладеть тем королевством [Арагонским], вселив в вас надежду на передачу его затем каждому из ваших сыновей; другой же [слух] таков, будто вы посылаете против королевства Сезилийского [Сицилийского], кое в такой мере относится к его [Короля Арагонского] доле, как вам ведомо [218].
— Посему он просит вас, дабы вы приняли во внимание добрую волю, кою он всегда выказывал к вам и ко всем вашим делам, и право, кое он имеет в тех королевствах, каковое уже было рассмотрено и определено Святым Отцом [Папой] и равно всеми учеными и знатоками оных королевств, по каковой причине он был введен во владение и принят как король и сеньор, как вам хорошо ведомо; и чтобы вы, не имея для того справедливого основания, не пожелали пойти против него по причине какой-либо надежды на выгоду, что относительно сего была бы вам подана; и что более всего ради того, чтобы поступить согласно тому, что пристало вашему знаменитому великодушию, да будет вам угодно послать сообщить относительно всего вашу волю, ибо он [Король Арагонский], хотя и были ему сказаны все сии вещи [о мнимых замыслах Короля Дона Жуана против него], никогда определенным образом не мог вместить в сердце свое, чтобы вы пошли на подобный шаг, не имея для того справедливого основания, поскольку знает вас за справедливого и прямодушного во всех ваших деяниях и равно вершителя великих дел.
Король не пожелал долее медлить с ответом, ибо то не была вещь, что относилась к [рассмотрению королевским] советом.
— Передайте, — сказал он, — Королю Дону Фернандо, моему другу, после того как представите ему мои приветствия, чтобы он ведал доподлинно, что мой набор не направлен ни против него, ни против чего-либо, ему принадлежащего; пусть знает он, что с наилучшею охотой помог бы я ему завоевать еще одно королевство, на кое он имел бы некую справедливую долю прав, нежели задать ему тяжкий труд в связи с тем, что он уже завоевал — что, как ведомо Богу, мне весьма угодно и доставляет мне радость. И что, коли бы я вдруг решил сообщить сей секрет какому-нибудь подобному князю, он был бы первым; но, коли будет то угодно Богу, весьма рано получит он достоверное сообщение о моем намерении.
Нет нам нужды описывать здесь гостеприимство и милости, кои Король оказал тем послам, ибо сею [щедростью] обладал он по преимуществу среди всех князей мира. И они были весьма довольны Королем [Доном Жуаном], но еще более доволен был Король Дон Фернандо, после того как послы поведали ему о доброй воле, кою тот выказал в отношении него и всей его чести. И поскольку новости были таковы, чтобы доставить ему такое удовольствие, с великим усердием пересказывали их ему те его послы; и равно всю манеру, коей Король [Дон Жуан] держался в своем положении, и подготовку его флота, главным же образом восхваляли осанку Инфантов, и все то было к большому удовольствию Короля Дона Фернандо.
