И, таким образом, все были слепы в [своем] разумении, ибо не было там никого, кто мог бы вообразить вещь иную, нежели та, что вся сила того посольства была лишь для того, чтобы обговорить то бракосочетание. Отдых, что послы взяли в городе, был мал, ибо на следующий же день они послали Королю весть о своем прибытии, сами же, между тем, направили своих [верховых] животных таким образом, что в среду, весьма рано, отбыли в Синтру, где Король приказал оказать им весьма добрый прием и гостеприимство, как то заслуживали такие персоны, тем более явившиеся таким вот образом снова, с подобным посольством извне королевства.
И поскольку все прочие советники полагали, что те послы были направлены не с чем иным, кроме как лишь с тем, чтобы обговорить то бракосочетание, Король держался того образа действий, чтобы первым делом незамедлительно выслушать тех [послов] перед ними [советниками], в каковом случае [послы] пространно изложили все события (aquecimentos) своего путешествия, умолчав о том главном, что сохранялось, дабы быть [поведанным] под другим, бoльшим секретом. И, дабы сие притворство вышло еще лучше, Король, выслушав определенно [выраженную] волю королевы [Сезилии], принял такой вид, как если бы ему было неприятно (desprazia), что дело то не было доведено до конца; однако двое других [послов] привели ему доводы (lhe razoaram) относительно средств, что, как им казалось, были необходимы, дабы еще раз вернуться к тому, чтобы составить ответ [королеве] в осуществление того дела. Король, не отвергая их доводов (razoados), показал, что было гораздо лучше оставить (leixar) дело так, как оно было, без движения, на некоторый промежуток времени.
Недолго, однако, задержался он с тем, чтобы дать знать приору и капитану насчет образа действий, коего подобало им держаться, когда предстояло им дать настоящее сообщение о той вещи, ради коей он их послал; [при том] он сделал так, чтобы Инфанты прибыли к тому времени в палаты своего отца под видом какой-то иной надобности, кою каждый из них должен был измыслить сам, ради лучшего сокрытия того секрета. И когда все таким образом собрались, первым делом спросил Король капитана относительно ответа на данное тому поручение, каковой капитан, без иной велеречивости, сказал [так]:
— Сеньор! Я не имею иного ответа кроме того, что вы имеете там весьма добрый пляж и весьма добрую якорную стоянку, и что вы можете направить [соответственным образом] ваши дела и отправляться в весьма добрый час когда пожелаете, ибо город, без большой задержки, с Божьею Милостью будет приведен под вашу власть.
— Да будет так угодно Богу, — сказал Король, — однако я хочу знать частности насчет якорной стоянки вкупе со всеми прочими вещами, что я вам поручил.
— Ничего более, — сказал капитан, — кроме того, что вы можете отправляться, как я уже сказал, что у вас все обстоит хорошо и в соответствии с вашим желанием. И еще более того, сеньор, я разумею, что не только обретете вы тот город, но также и многие иные места чрез посредство сего [взятия Сеуты] придут под власть вашу или вашего рода. И сие, сеньор, мне ведомо чрез одно чудесное происшествие, что случилось со мною, когда я был юн, о каковом я всегда имел весьма великую память (nembranca) благодаря чудесным случаям (maravilhosos azos), что, как я зрел, в связи с сим всегда следовали в дальнейшем. И поскольку сие приходится к случаю, недурно будет вам о том узнать тем же образом, каким то со мною приключилось.
— И было так, что Король Дон Педру, ваш отец, коего душа да пребудет у Бога, послал моего отца вовне сего королевства с одним своим посольством. И хотя я был юнцом немногих лет от роду, все же мой отец взял меня с собой, дабы иметь [для меня] повод посмотреть землю и поучиться. И, следуя так нашим путем, мы достигли некоего порта близ одного места в Африке, кое зовут Сеутою, где я потрудился осмотреть некоторые из тех вещей, что мне казались особенно значимыми. И, разгуливая так, я подошел к одному источнику, что там имелся вкупе с весьма благородным фонтаном; и там я прилег на некоторое время, развлекаясь тем, что взирал на красоту коней, коих приводили туда на водопой, каковые были многочисленны и хороши. И когда я таким образом пребывал, внезапно там появился человек почтенного возраста, чьи манеры и борода были наглядною приметой его старости; каковой [старик], подойдя ко мне, начал на меня смотреть, спрашивая меня, откуда я родом, и я сказал ему, что был испанцем [155]. «Я спрашиваю тебя лишь о том, — сказал он, — из какой области Испании ты родом?» И я ответил ему, что был уроженцем города Лиссабона. «Этот город, — сказал старик, — в каком он королевстве?» И я ответил ему, что тот принадлежал королевству Португальскому. «И какой Король сейчас царствует в вашем королевстве?» — спросил старик. «Это весьма добрый Король, — отвечал я, — что зовется Доном Педру, он есть сын весьма благородного Короля Дона Афонсу, что был в битве при Саладу, каковой [Дон Педру] есть Король весьма справедливый и любящий свой народ». «Да будет тебе угодно, — сказал старик, — сказать мне, сколько детей мужского пола имеет сей король». Я сказал ему, что [Король] имеет троих сыновей, ss. [scilicet, «а именно»], первый носит имя Дона Фернанду, и другой — Дона Жуана, и третий — Дона Диниша. «И у него нет других?» — спросил мавр. «Воистину нет, — отвечал я, — насколько мне то известно». И он стал упрашивать меня, дабы я хорошо подумал, не было ли [у Короля] еще какого-нибудь сына. И по причине вашего[, сеньор,] малого возраста мне не пришло на память ни ваше рождение, ни положение. Однако же тот старик еще много раз осаждал (aficasse) меня, неизменно прося, дабы я хорошо обдумал (que esguardasse bem), имел ли Король помимо тех троих сыновей еще какого-нибудь, на что я всегда отвечал ему отрицательно и даже, много раз, с клятвою, как тот, кому на память не могло прийти больше того, что всякий раз он ему [старику] отвечал. Наконец, однако, видя, в какой осаде он меня держит, я стал обдумывать то со злым умыслом [с намерением дать лживый ответ] (com femenca), как вдруг мне пришло на ум достоверное воспоминание (nembranca) о вашем рождении. И тогда я сказал ему: «Друг, то есть весьма великая правда, что у Короля есть еще один маленький сын, коего зовут Дон Жуан, однако я не помнил о нем, поскольку промеж себя мы не держим внебрачных детей на том же счету, что и законных». «Потому-то я тебя и спрашивал», — сказал он; и, вымолвив сии слова, вздохнул весьма глубоко и опустил лицо, заплакав. Каковою вещью я был весьма изумлен; и так как он продолжал пребывать таким вот образом в своем плаче и печали, я много молил его, дабы он сказал мне причину, что на то его подвигла. И хотя он много раз отвечал мне отказом, но, вконец осажденный моими просьбами, сказал: «Друг, мой плач не таков, чтобы у меня были для него основания, и не думай, что я плачу о некой вещи, что присутствует в настоящем, — но [я делаю то] вследствие знания о потере, коей надлежит постичь моих земляков и друзей. И поскольку твой жребий привел тебя сюда, слушай хорошенько, что я тебе сейчас скажу. Знай, что сему Королю Дону Педру, коего вы сейчас имеете вашим Королем в сем королевстве, не суждено долго жить, вследствие же его смерти вместо него будет царствовать Инфант Дон Фернанду, его старший сын, каковой будет женат на женщине, чрез чье посредство королевство, по смерти ее мужа, будет ввергнуто в великий переворот, и два других сына чрез обман своей невестки будут сосланы в Кастилию, где окончат свои дни. И, наконец, тот маленький сын, коего ты зришь как наименее ценного в сравнении с его братьями, еще сделается в сем королевстве наподобие малой искры, из коей возгорится весьма великое пламя, ибо придут дни, когда он первым отмстит за бесчестье своего брата, а затем, чрез выбор народа, будет провозглашен королем; каковой будет иметь великие столкновения с королевством Кастильским, из коих всегда будет выходить победителем, и он станет первым Королем Испании, что обретет владения в Африке, и то будет первоначалом изничтожения мавров. И он сам, либо же члены его рода, еще придут к сему фонтану, чтобы дать напиться своим коням».
