- Я вырос в этой крепости, - ни с того ни с сего разоткровенничался Блейн, - странно, мы никогда не замечали на горизонте пиратские корабли.

- Мы редко перемещаемся и сразу уходим.

- Это правильно. Чужаков этот мир встречает жуткими бурями.

Исимил дернул бровями и кивнул, как бы говоря: «Я проверил это на своей шкуре».

- Я мог бы поговорить со своим другом... - начал Эдвард задумчиво. Стоило определиться со следующими действиями, - потом мы можем встретиться где-нибудь. Где тебе удобно. Обсудить, что можно сделать с Майером.

- Да. Только сначала я хотел бы поговорить еще кое-о-чем, - Исимил выступил из-за штурвала, жестом приказал квартирмейстеру заменить себя, а Блейна хлопнул по плечу, призывая последовать за ним, - в моей каюте.

- Ладно, - Эдвард не стал задавать лишних вопросов. Фраза «в каюте» ясно давала понять: Софирцу не нужны любопытные свидетели. Пусть и из его же команды.

Они спустились с мостика и прошли в большую, но ужасно темную и мрачную капитанскую каюту.

Крохотные окна из мутного, но прочного стекла, были зашторены, всюду - завал из бумаг, карт и каких-то планов, на стенах висели раритетные сабли. Где-то здесь должна была быть и кровать... Но под грудой хлама Эдвард едва ли различил кресло против письменного стола и стула, к которому направился Софирец.

- Я хотел бы узнать о той женщине, которую погубил Майер. О сестре твоего друга, - сгребая со стола бумаги, выговорил Исимил.

- Лучше будет обсудить это с самим Гуннаром. Неуверен, что имею право... - уж начал Эдвард.

Но Софирец его прервал:

- Ее звали Гарен, да?

Эдварду захотелось сесть.

- Судя по твоему лицу - да, - ответил Исимил сам себе.

- Откуда ты знаешь? - Эдвард почувствовал себя беспомощным мальчишкой. Впрочем, Софирец ведь обещал его удивить.

- По всей видимости, - он медленно опустился на стул, - мы мстим за одну и ту же женщину.

Блейн протер глаза, на него навалилась странная усталость.

- Ты ведь понимаешь, что теперь обязан все мне рассказать? - выговорил он хрипло.

Исимил ответил:

- Как и ты. Она была мне дорога. Она была моей женой.

Эдвард мотнул головой:

- Меня должны были пригласить на ту свадьбу. Я же близкий друг семьи.

- Полагаю ты тогда были слишком занят и учился ходить на горшок.

- Я приму это за комплимент, что я молодо выгляжу, - Блейн нахмурился, подался вперед и заговорил уже серьезно, - почему она никому о тебе не сказала? Судя по тому, что я знаю... Гарен была близка с родными.

- Она собиралась сказать... То есть, - Исимил тяжело вздохнул и опустил глаза, - она пыталась. Но не могла попасть сюда.

- В смысле?

- Она ждала ребенка. От меня.

Эдвард замер на мгновение, пытаясь уложить это у себя в голове. Со скрипом новость втиснулась в общую картину, и он смог заставить себя снова говорить:

- И как это связано?

- Я точно не знаю. Но Гарен думала, что предки ее не принимают. Из-за того, что в ней одновременно две души - ардская и человеческая.

Эдвард беспомощно стиснул губы. Он едва ли понимал тонкости духовного мира и все эти ардские штучки с душами и не мог рассудить, верна ли была догадка Гарен. Впрочем, вспомнив недавнюю историю этого мира, жесткое разделение между людьми и ардами, противостояние, которое встретили на своем пути родители Гуннара... Мысль, что предки могут отвергнуть ардессу, несущую под сердцем ребенка от человека, становилась правдоподобной.

- Она пыталась найти способ... - Исимил мотнул головой, осознав, что говорит невпопад, - беременность была тяжелой. Раньше ардессы не рожали от людей и, по всей видимости, это сложнее, чем человеческой женщине понести от арда.

- Была какая-то легенда...

- О Веренике. Гарен постоянно ее вспоминала. Пыталась найти в ней ответ.

- Нашла?

- Что-то она определенно нашла.

У Эдварда почему-то холодок пробежал по спине. Он почувствовал, что подобрался к правде ближе, чем кто бы то ни было. Он знает историю со слов Гуннара. И сможет сопоставить с историей Исимила. Он может во всем разобраться. Прямо сейчас.

- Что она нашла, Исимил?

Не было в мире более разочаровывающего ответа, чем этот:

- Я не знаю.

- Ты издеваешься?! - Эдвард хлестнул руками по воздуху, но тут же понял, что обвинять вдовца - последнее дело, и быстро извинился, - прости, я просто...

- Я знаю. Я тоже хочу знать правду, - он сложил пальцы в замок и задумчиво отвернулся, - мы с Гарен много путешествовали. Она погрузилась в древние учения о душах. Пыталась выяснить, что знают люди, какие у них есть способы взаимодействовать с ними. И она была очень близка к чему-то... Она говорила о переселении душ, об обмене ими, как это было в той легенде про Веренику, про заключение душ в предметах... Но в Софирии случился государственный переворот. Моя семья, моя страна были в опасности. А у Гарен уже был большой живот. Я должен был вывезти родных в безопасное место, и спрятать любимую там, где ее не найдут враги султана. Беременная невестка паши - слишком хороший повод для шантажа, - Исимил поморщился, - Гарен решила поехать в Дубиншофт в Фазории. Там у нее был давний друг.

По интонации Софирца сразу стало ясно, о ком он говорит.

- Винсент Майер, - заключил Эдвард.

- Трусливый торгаш. Однажды Гарен спасла его в одном кораблекрушении, и он к ней присосался. А она была слишком добра, чтобы оттолкнуть эту гадину.

- И что было дальше?

Исимил как-то неестественно вытянулся, лицо его побелело и приобрело выражение, как у тяжело больного человека, напряженное, измученное, испуганное.

- Ничего. Больше я ее не видел, - он замолк, и Эдвард не стал давить на него. Было ясно, что это самая сложная часть истории, - моего отца убили, чудом удалось вывезти мать и сестер... Когда я приехал за Гарен, чтобы спрятать ее там же, где я спрятал их... - он тяжело сглотнул, - Майер заявил мне, что Гарен мертва. Что она умерла при родах. И ребенок тоже умер, - вдруг его лицо скривилось, губы расплылись в злобной ухмылке, - но в могиле, на которую он указал, лежал какой-то старик, а не она с ребенком. И ни один врач, ни одна повитуха, травница или бабка не принимали у нее роды. Дубиншофт большой. Но я обошел их всех. И когда я вернулся к Майеру. Ткнул его носом в его же ложь... Он ничего не сказал. Он не дал мне ответы. Даже когда я разбил ему морду - он смолчал, - Исимил поморщился, - эта тварь узнала что-то важное от Гарен и хотела приберечь для своей выгоды. Он убил ее, чтобы воспользоваться этим! Убил ее и моего ребенка! - Софирец вскочил и так сильно ударил ладонями по столу, что бумажные башенки развалились, листы полетели по каюте, а сам стол затрясся, будто бы от страха.

Эдвард молчал, однако... В голову ему засела странная мысль: ни Исимил, ни Гуннар не знали наверняка, что Майер виноват в смерти Гарен. Он, определенно, в ней замешан. Но что именно случилось? И... Где ребенок? Гарен разбилась о скалы на пути от Прибрежной крепости к Оплоту. Но она не была в тот момент беременна.

- Гарен добралась сюда, - вдруг выговорил Блейн. Он так погрузился в размышления, что не уследил за языком и не подумал, как это может повлиять на Исимила.

- Что? - Софирец уставился на него недоуменно.

- Она погибла здесь, - раз уж начало положено, то придется идти до конца. Эдвард посмотрел на Исимила сочувственно, впрочем сдержать пламя, вспыхнувшее в груди, было сложно. Все сильно закрутилось, - она попала в шторм на небольшой лодке. Она была одна и не справилась. Гуннар нашел ее, и Гарен успела назвать ему имя Майера. Мы не знаем почему. Гун пытался выбить из него правду, как и ты, но безрезультатно. Он не дает ответ.

Глаза Софирца налились кровью.

- А мой ребенок?

- Она уже не носила его.

- Мой ребенок может быть где-то... Где-то у Майера?!

- Я не знаю, Исимил. Мы не знаем, жив ли вообще твой ребенок. И почему Гарен оставила бы его Майеру, а сама отправилась бы сюда, не дождавшись тебя. Я понимаю, что это тяжело...