Она подскочила на месте, глаза ее заблестели, губы задрожали, но она не сказала ни единого слова и дернула к лестнице.

Только сейчас Гуннар решился посмотреть на Бианку. Белая, как снег на горной вершине, с огромными глазами, которые, впрочем, будто бы ничего не выражали. Из неглубокой, но длинной раны струилась кровь по красивому юному телу. Она была в ступоре, в шоке.

Как же он хотел подойти к ней, обнять, успокоить! Помочь ей с раной и остановить эту чертову кровь! Но он должен держать Хельгу.

- Биа... - позвал он ее осторожно. Девушка не отреагировала, и пришлось сделать голос громче, строже. Хоть он предпочел бы сейчас шептать ей нежно... Она не в себе, и следовало вытащить ее из этого состояния как можно быстрее, - Биа. Иди к себе, возьми ткань и прижми к ране.

Она вздрогнула, услышав холодный приказ, однако ее взгляд все еще оставался словно бы засланным туманом. Медленно, как во сне, она кивнула, поднялась и спряталась за дверью комнаты.

Бианка мгновение стояла совершенно неподвижно. В ушах гудело. Глаза были широко распахнуты, но будто бы ничего не видели. Они улавливали пятна, цвета, очертания, довольно знакомые, привычные, но все это больше походило на отражение на мутной воде, на иллюзию, мираж.

Но вдруг Бия вздрогнула, из центра груди раздался мощный неприятный толчок и сразу за ним пришло и начало стремительно нарастать отвратительное чувство. Оно выворачивало наизнанку и вместе с тем побуждало согнуться, забиться в угол, спрятать лицо руками. Из-за него хотелось плакать, нет, рыдать во весь голос, громить все вокруг, царапать стены. Хотелось оказаться одной в каком-нибудь тихом безмятежном месте и разрушить идиллию отчаянно громким криком.

Бианка вжалась спиной в стену, прислонила руки к груди, запрокинула голову, зажмурилась и задышала часто и глубоко. Она пыталась успокоиться, взять себя в руки, но ужасное чувство становилось только сильнее.

Сложно сказать, сколько времени Биа простояла так одна, борясь с самой собой. Она слышала, как в коридоре поднялся шум, как заговорило сразу несколько голосов. Как ни то хохотала, ни то рыдала Хельга.

Потом дверь в комнату быстро открылась и внутри оказался Гуннар.

Секунду он вертел головой испуганно, не обнаружив Бианку ни на кровати, ни за столом, а потом увидел ее, испуганную, потерянную, вжавшуюся в стену.

- Биа!.. - на выдохе окликнул он, - ты в порядке? Она сильно тебя задела? - он подскочил к ней, схватил за кисти и пылко поцеловал в трясущиеся пальцы. Потом попытался оттянуть руки ближе к себе и взглянуть на рану...

Но чувство, вцепившееся в нее острыми когтями, достигло своего пика. Хотя он защитил ее, хотя он боялся за нее и сейчас искренне желал позаботиться о ней, Бии стало невыносимо на него смотреть, невозможно чувствовать его прикосновения, нестерпимо слышать его голос.

Она хотела, чтобы ее оставили в покое. Чтобы все оставили ее в покое!

- Не трогай меня! - Бианка судорожно закачала головой, и горячие, как лава, слезы побежали по лицу.

Она и впрямь почувствовала себя вулканом, который долго-долго спал, долго-долго терпел, но вот настал час выплеснуть на поверхность огонь и расплавленную землю, затянуть небеса серой, усыпать искромсанную, опаленную почву пеплом.

И ей совсем не хотелось, чтобы в этот момент рядом был Гуннар...

- Биа, прошу... Я хочу помочь, - вымолвил он чуть ли не жалобно. Ее лицо побагровело, и это привело его в отчаяние, - это я виноват! Я и только я!

Что ему сделать? Как искупить вину? Как все исправить?! Он готов был встать на колени и начать умолять, как вдруг кто-то схватил его за локоть и оттянул от Бианки.

- Ей нужно немного пространства, - голос матери, хоть и немного дрожал, прозвучал так уверенно, что Гун и не подумал с ней спорить.

Когда он отпрянул от Бианки, Арин заняла его место. Она осторожно положила ладонь на ее горячую щеку и смерила внимательным, изучающим взглядом.

- Милая моя, ну-ну, все хорошо, все позади, - залепетала она нежно.

Биа быстро закивала, однако тут же скривилась, слезы накатили с большей силой, и она спрятала лицо ладонью.

- Ничего. Ничего, - Арин погладила ее по плечу, - тебе нужно поплакать. Тебе можно плакать. Всем можно плакать, даже таким сильным девушкам, как ты, - она мягко и сочувственно улыбнулась, затем перевела вдруг похолодевший взгляд на сына и наказала, - оставь нас. Ей нужно прийти в себя.

- Но я хочу помочь, - запротестовал Гун. После того, что случилось, он не мог бросить Бианку. Ни за что!

- Она не одета. Она пережила нападение. Ее пытались убить. Если ты хочешь помочь - дай ей прийти в себя, - хотя Арин выговорила все это так уверенно, будто сама пережила когда-то нечто похожее, Гуннар не шелохнулся. По его взгляду было видно: ему не нравится перечить матери, - но иначе он не может. Вдруг из коридора донесся визг Хельги, топот, шум, и Арин решила за это зацепиться, - помоги усмирить ее. Это будет лучшей помощью для Бии.

Едва ли это послужило весомым аргументом... Впрочем, остальным будет сложно справиться с этой безумицей без него. И чутье подсказывало, что хоть ему и не нравится мысль оставить Бианку - мама делает все правильно.

- Позаботься о ней. Пожалуйста, - попросил он и, невольно сжав пальцы в тяжелые напряженные кулаки, вышел обратно в коридор.

Как только он исчез, Биа резко выдохнула, будто все это время задерживала воздух в легких, и позволила себе открыто, в голос зарыдать.

Почему-то при Гуне она этого сделать не могла.

- Давай сядем на кровать. Вот так... - Арин усадила ее на постель, - сейчас я достану ночнушку... - она не договорила, ведь дверь в комнату снова раскрылась, но на этот раз на пороге появилась Бебхен, - да что же вас сюда заносит нелегкая?! - рыкнула Арин, - дайте Бии отдохнуть!

- Это я во всем виновата, - у Бебхен глаза были ошалелые, как у Хельги, но лицо испуганное, как у Бианки, - это я все подстроила...

- О тебе мы поговорим потом, Бебхен, - процедила Арин сквозь зубы.

Впервые за всю свою жизнь приемная дочь увидела холодный гнев в ее взгляде. Захотелось спрятаться от него, исчезнуть на день-другой в надежде, что все все забудут... Но Бебхен понимала, что никто ничего не забудет. Что на сей раз ей не сойдет это с рук.

И, что самое странное, ей не хотелось, чтобы это сошло ей с рук. Она перешла черту, и прекрасно это осознавала.

- Я просто... Я хотела отомстить ей... - промямлила Бебхен виновато вглядываясь в Бию.

Та вдруг замерла, будто бы успокоилась, подняла красное опухшее лицо и выговорила  неожиданно ледяным тоном:

- Ты хотела отомстить Хельге. Гуннар хотел отомстить Майеру. И почему же в обоих случаях пострадала я?

Бебхен оторопела и не нашлась с ответом.

- Лучше иди, подумай над своими поступками, Бебхен, - мама подскочила к ней и толчком направила обратно к двери, - попросишь прощения, когда Бианка будет готова, а не когда тебе понадобиться успокоить свою совесть!

Заперев во второй раз дверь, Арин замерла около нее, выжидая. Кому еще понадобится сюда прийти? Она ведь ясно сказала, что позаботится о Бианке! Она неплохо знала, что сейчас чувствует бедняга...

Но вот прошло мгновение, два. Никто не врывался в покои, в коридоре все стихло. Арин выдохнула устало, потом вдруг тряхнула плечами и снова засуетилась. Вернулась к гардеробу, выудила оттуда самую мягкую, самую приятную ночнушку, но не отдала ее Бианке, а повесила на стул у обеденного столика.

- За Розамундой уже послали. Она осмотрит твою рану, а сейчас давай смоем кровь, - выговорила Арин и метнулась к фаянсовому тазику с водой, который оставляли здесь на ночь служанки.

Биа только сейчас вспомнила, что Хельга все-таки задела ее. Она осторожно опустила взгляд, боясь увидеть страшную кривую рану, но это была лишь глубокая царапина, которую уже затянуло коркой.

Даже боли особо не было. Только неприятное жжение и покалывание, если резко шевельнуться.