- Я знаю.

- Мне правда жаль твою сестру. И тебя... - она встрепенулась, - это не значит, что я прощаю тебе мое похищение... Но я все же сочувствую. Искренне.

Гун слегка оторопел. Он уже успел понять, что Бианка благородна не только по происхождению, но... Как-то и не надеялся вызвать в ней сочувствие. После всех бед, которые он ей принес уж точно!

- Спасибо, Биа. Хоть я и не заслуживаю сочувствие. Твое, по крайней мере, точно.

- Любой заслуживает сочувствие, - вдруг выпалила она.

Впервые за все время Бианка показалась ему совсем юной и невинной, какой и была в действительности. В конце концов, во всепрощение верят только молодые. Только те, кто не сталкивался в жизни с вещами, которые невозможно простить.

- Майер и Хельга тоже заслуживают сочувствие? - спросил он вдруг.

Бианка недовольно сжала губы и качнула плечами:

- Возможно.

Почему-то такой ответ его разозлил. Прощать тех, кто плюет тебе в душу? Тех, кто мечтает тебе навредить? Это полная несусветица!

И он уже готов был высказаться на сей счет, но... В последний момент в Гуннаре проснулось благоразумие.

Какой смысл спорить? В коем-то веке они спокойно, без ссор и криков разговаривают! Она даже сочувствует ему! Ему! И сейчас он собирается все испортить? Ради чего?

Разрушить шаткое перемирие лишь для того, чтобы выразить никому неинтересное мнение о совершенно посторонней вещи. И после этого он ее считает ребенком?

Гуннар взял себя в руки и перевел разговор в другую сторону:

- Вот уж кто действительно заслуживает сочувствие - так это мама. Она ужасно расстроится, если ты не присоединишься к нам за завтраком.

- Гуннар... - она опустила взгляд и нервно затеребила рукав платья, - Арин и все остальные сколько угодно могут продолжать называть меня гостьей, но... Мы с тобой оба знаем, что я пленница. А пленницы не завтракают со своими тюремщиками.

Если бы она просто ударила его под дых, у него не так перехватило бы дыхание, и не так сковало сердце. Черт возьми, он все еще не может признать, даже перед самим собой, что совершил ужасную ошибку! Ведь если бы признал - покорно принял бы ее слова.

- Прошу, Бианка... Я уже говорил, что здесь тебе ничего не грозит... - он предпринял еще одну попытку переубедить ее.

Но Биа осталась непреклонной. Она мотнула головой отрицательно, сложила руки и спрятала взгляд.

Ее внезапная покорность сводила его с ума. Он научился с ней спорить, но понятия не имел, как с ней молчать!

За неимением ответа пришлось согласится. Гуннар пообещал Бианке, что распорядится насчет ее завтрака, после чего оставил ее.

Когда он вышел на улицу, и свежий воздух объял его приятной прохладой, Гун глубоко вздохнул, предвкушая, как по всему телу распространится спокойствие, мышцы расслабятся, а сердце перестанет так сильно гудеть в ушах.

Но ничего из этого не произошло.

Более того, в груди защемило, и Гун почувствовал себя виноватым.

Бианка сейчас совершенно одна в своей комнате. Нет. В чужой комнате. На чужой земле. В чужом мире!

И как после этого ему спокойно завтракать?

Хмурый и задумчивый, он нехотя двинулся в столовую. Когда в Оплоте не было много гостей, а хозяева крепости собирались за приемом пищи в узком семейном кругу, на стол накрывали в небольшом обеденном зале на первом этаже. Окна из этой комнаты выходили на внутренний двор и сад с алтарем и колодцем. В теплое время года члены его семьи и вовсе собирались на веранде у уличного входа в зал.

Гуннару ближе было идти через веранду, чем возвращаться в крепость и делать круг по ее коридорам. Потому, когда он подходил - увидел через большое окно членов своей семьи.

Мама помогала служанкам расставлять тарелки с едой. Она уже столько лет была полноправной госпожой крепости, но все еще вела себя, как хозяйка обычного человеческого дома. Готовка, уборка, воспитание детей, которые никак не могли повзрослеть - Арин с радостью исполняла все эти обязанности. Хотя сейчас лицо ее было чуточку напряженным, не смотря на то, что она улыбалась и усиленно делала вид, будто все в порядке вещей.

Причину ее тревог разгадать оказалось несложно. Ларс и Триш уже были здесь, как и отец.

Триш выглядела уж больно довольной, глаза ее блестели, и так розовые щеки сейчас стали совсем красными. Ларс казался чуточку смущенным и растерянным, он, в основном, рассеянно смотрел на стол и лишь изредка пересекался взглядами с отцом. В такие моменты он выпрямлялся горделиво и показательно приобнимал Триш.

На недовольном лице Хенра застыл немой вопрос: «И это моя невестка?». От арда, женившегося на смертной, Гуннар не ожидал такой заносчивости, но, впрочем, это давало надежду, что отец проявит благоразумие и не позволит Ларсу принять такое важное решение, исходя из детской вредности.

Гун вошел в столовую. От запаха свежеиспеченного хлеба заурчало в животе, а от нежного маминого приветствия потеплело в груди.

Как же хорошо дома!..

Перед глазами вдруг вспыхнул образ Бианки, совсем одной, всеми оставленной.

- Мы уж начали думать, что ты не пережил эту ночь, - съехидничал Ларс, и Триш во весь рот улыбнулась.

- Что? - Гуннар непонимающе нахмурился.

- Ну ты так долго не шел к завтраку. Мы решили, что вы там друг друга переубивали.

- Ларс! - Арин шикнула на него.

- «Мы»? Кто это «мы»? - вдруг дознался Гун сердито.

Младший оторопел, почувствовав, что брат воспринял шутку уж больно серьезно.

- Ладно тебе... - выговорил он тихо, - это все шутки.

- Нет, не ладно, - Гуннар перевел взор на Триш. В отличие от подруги, той не приходилось еще чувствовать на себе его гнетущий, тяжелый взгляд. И в отличие от нее же, она не смогла его выдержать. Триш резко переменилась, скукожилась и отвернулась, - ты тоже считаешь все это шуткой, Триш?

Ее довольное красное лицо вдруг ужасно раздражило Гуннара. Ведь он видел, что Бианка заботится о ней, волнуется, особенно когда появляется Ларс со своими сладкими речами. И не зря, видно, волнуется. Эта девчонка верит всему, что говорит ей братец! А сам он тот еще знаток жизни!

И вот вместо того, чтобы ответить подруге тем же, Триш сидит тут с Ларсом и хохочет над его идиотскими шуточками!

Гун представить не мог, чтобы, например, Эдвард Блейн, его лучший друг, бросил его в трудную минуту ради легкомысленного увлечения. Да даже недотепа Ларс так бы не сделал!

- Бианка останется завтракать у себя в комнате, - выговорил Гуннар сквозь зубы, - и ты будешь завтракать с ней.

- С какой это стати? - Ларс рассержено развел руками.

- С такой это стати, - Гун снова посмотрел на Триш. Ее глаза заблестели, но он и не подумал жалеть ее, - как ты думаешь стать подругой жизни моего брата, если не остаешься подругой Бианки, когда больше всего ей нужна? - Триш испугано закусила нижнюю губу, Ларс обиженно хмыкнул, а Гун приказал одной из служанок, накрывавших на стол, - отведите ее к моей гостье. И накройте им завтрак на двоих.

- Как прикажете, господин Гуннар.

Триш так и не проронила ни слова и покинула столовую с видом отчитанного ребенка.

Да, они с Ларсом нашли друг друга. Оставалось лишь надеяться, что эти двое не успели натворить дел...

Гун понимал, что Триш, в том состоянии, в каком прибывала сейчас, едва ли станет хорошей компанией для Бии... Но все лучше, чем ничего.

Ему хотелось постараться для нее. Хотя бы загладить свою вину, какое уж там расположение!

Провожая Триш взглядом, Гуннар решил, что он положил хоть и несерьезное, но хорошее этому начало.

- Доброе утро этому дому! - раздалось так внезапно, что Бианка подскочила на стуле и недоуменно посмотрела на сидящую напротив Триш.

Та в лице не изменилась: осталась такой же недовольной и жутко на что-то обиженной. Появление названной гостьи, которая громко выкрикнула свое приветствие, не успев переступить порог их комнаты или хотя бы подняться по лестнице, ее будто бы совершенно не удивило.