Софирец вскинул руку и мотнул головой.

- Ты прав, - заявил он хриплым голосом, - я бы хотел поверить, что мой ребенок может быть жив, но я не должен. У меня нет оснований. Единственное, что я знаю это то, что Майер скрывает всю правду. И только он даст мне ответ.

«Порой не стоит отказываться от надежды», - подумал Эдвард, но не решился поделиться этим с Исимилом. Казалось почему-то, что он не из тех людей, кому такой совет пойдет на пользу.

- Послушай, - вместо этого сказал Блейн, - я уже говорил тебе в Галлене, что мы с Гуннаром подобрались к Майеру близко. Десять лет назад они заключили сделку. Винсент не знал, что Гуннар брат Гарен и повелся на это. Теперь его душа принадлежит Гуну, и как только он ее получит... Мы сможем выяснить все, - Исимил глядел на Эдварда прямо, пронзительно, но при этом молчал. Поэтому тот продолжил, невзначай сделав голос деловитым, - как я понял, ты хочешь кровной мести. И это впишется в план. Майер нашел способ удержать свою душу, хотя по закону сделок, она должна была покинуть его в назначенный срок. Но в мертвом теле душу не удержишь. Если ты захочешь убить его - то заодно поможешь нам получить душу. И мы, конечно же, поделимся с тобой правдой, - сделав небольшую паузу Блейн прибавил уже тише, мягче, - Гуннар очень любил свою сестру, до сих пор любит. Ему ценно все, что связано с ней. Так что ты тоже будешь ему ценен, он не обманет.

- Она много о нем говорила, - Исимил легко кивнул и вдруг спросил, - если ваша проблема так просто решается смертью Майера... Почему вы его не убили? Ты подобрался к нему близко. Наверняка была возможность.

- Я не убийца, - Эдвард развел руками.

Этот простой ответ удовлетворил Софирца.

- Мы не будем задерживаться здесь. С тобой и Гуннаром я готов встретиться в мире людей. На нейтральной территории.

- Где и когда?

- Нарагэ. Пиратский порт в Ровийской акватории. Знаешь это место?

- Знаю.

- Я отправлюсь туда сразу после перехода обратно. Не знаю, сколько времени займет дорога, зависит от того, где нас выбросит.

- Тогда и мы выйдем как можно скорее, - Эдвард поднялся, - мне нужно будет высадиться в Прибрежной крепости.

Софирец встал вслед за ним и немного удивился:

- Эта крепость... И есть то место, где выросла Гарен?

- О, совсем нет. До того места вы до заката не успеете дойти. Но я смогу найти лодку в Прибрежной крепости.

- Тогда я дам команду причалить.

Исимил вышел из-за стола и уж решительно двинулся к выходу из каюты, но Эдвард встал у него на пути:

- Хозяйка этой крепости не будет рада человеческому кораблю. Лучше... отвезите меня тихонечко на небольшой и неприметной лодке, - явиться к Хельге на четырех кораблях из мира людей, снабженных пушками и набитых головорезами - та еще затейка, и Блейн это понимал. Ни к чему было вызывать у нее приступ паранойи. Он и так в последнее время раздражал ардессу. Своей близостью с Гуном, скорее всего.

Условия Исимилу не слишком понравились, но он пошел на уступки. Моряки быстро подготовили шлюпку, и на радость Эдварда за весла села пара крепких ребят, а не он сам. Гребля теперь официально стала второй его самой нелюбимой вещью. Она числилась в списке сразу за корсетом.

- Учти, Эдвард Блейн, - чтобы не позволить ему сразу сесть в шлюпку, Исимил удержал его за локоть и шепнул, удивительным образом сохранив грозность в голосе, - я семнадцать лет ждал этот момент. У меня не осталось моей страны, я лишился титула и дома. Мой отец погиб, а матери и сестрам слишком опасно находиться рядом со мной. Я потерял Гарен... И нашего ребенка. Если ты или Гуннар лишите меня возможности отомстить и расквитаться с Майером... - его глаза сверкнули, - тогда я сделаю вас объектом своей мести. И, поверь мне, на этот раз я не затяну так надолго. У меня больше нет необходимости искать союзников и собирать силы.

- Мне тоже было очень приятно с тобой познакомиться, - отшутился Эдвард, хотя от столь прямых угроз из уст опасного человека мурашки пробежали по телу.

Исимил выпустил его руку, и когда Блейн расположился в шлюпке, напомнил:

- Нарагэ. Я буду ждать вас обоих, - он дал команду ребятами за веслами, и те взяли курс на Прибрежную крепость.

Эдвард покидал Софирца с тем же чувством, с каким прибыл к нему. Он не мог понять, кого обрел в его лице: союзника или опасного врага?

Лодка быстро приближалась к цели. Блейн уже мог разглядеть вытесанные в скалах статуи. Ему стало не по себе. Какие бы препятствия он ни преодолевал, какие бы проблемы ни решил, но в Прибрежной крепости он неизменно чувствовал себя маленьким, беспомощным и ужасно одиноким.

Ему вспоминалось детство, проведенное здесь. Хельга со своими странными и жестокими воспитательскими порывами. И какого черта она обучала мальчишек, вроде него, когда так ненавидела людей?

Невольно ему стало интересно, сколько лет ему было, когда погибла Гарен, и Гуннар с Исимилом независимо друг от друга ступили на тропу мести. Что ж... На горшок тогда он уже не ходил, но едва ли знал о существовании Софирии, о государственном перевороте там - тем более.

Гуннар - ард и для него это время прошло быстрее. Но вот Исимил... Он потратил, считай, всю свою жизнь на разборки с Майером. За эти семнадцать лет, он, Эдвард, превратился из мальчишки в молодого мужчину! Да что там он?! За семнадцать лет успела родиться и вырасти в девушку Бебхен, сестра Гуннара. Приемная сестра, если быть точнее.

Эдвард чуть нахмурился, удивленный этой мыслью. О громкой и энергичной девушке он особо не вспоминал. Не так хорошо ее знал, и находил ее, скорее, еще совсем незрелой и надоедливой, однако... Она ведь софирка?

В голове что-то щелкнуло, вспыхнула яркая и совершенно безумная мысль, которую Блейн поспешил отогнать, впрочем... Он вдруг спросил себя: а почему, собственно, он ее отгоняет? Потому что считает ее нереалистичной или не хочет верить, что ответ, один из ответов, все это время мог быть под носом?

Эдвард попытался вспомнить все, что знал о Бебхен. И, пожалуй, впервые обрадовался девичьей болтливости: сестра Гуна и Ларса рассказывала о себе очень-очень много. Ей семнадцать. Значит, родилась она примерно в то же время, когда должна была родить Гарен. У нее яркая софирскся внешность. Значит, как минимум один из родителей должен быть софирцем. Впрочем, она говорила, вроде, что софирка - ее мать, ведь она помнила белокожего отца. Но... Действительно ли это был ее отец?

Сказать сложно, Хельга выбила из нее всю память о прошлой жизни.

Сердце екнуло при мысли об этом. Хельга... Даже по своим меркам она измывалась над девочкой слишком сильно. Но для чего? Девочек она либо продавала другим ардам, либо отрезала им язык и отправляла мыть полы да готовить еду. Почему с Бебхен было иначе?

Он напряг мозги. Руки задрожали от волнения. Он чувствовал, что подобрался очень близко.

Сколько лет было Бебхен, когда она оказалась в Прибрежной крепости? Семь. То есть, это случилось десять лет назад. Что еще произошло десять лет назад? Гуннар заключил с Майером сделку.

Может ли это быть совпадением?

Как только Бебхен оказалась в крепости - Хельга взялась за нее. Блейн попытался вспомнить, как Бебхен появилась в мире ардов, но в памяти ничего не всплыло. Просто он однажды встретил перепуганную смуглую девочку в коридоре и угостил ее печеньем. Если бы она была жертвой кораблекрушения... Тогда новеньких в стане Хельги было бы много. Хотя бы трех-четырех выживших всегда прибивает к берегам ардов. Но Бебхен пришла одна.

Это все странно. И ее появление. И интерес к ней Хельги.

Хельга... Ведь это она нашла Майера. Она пыталась узнать у него правду и не добилась ее. По крайней мере... Так она сказала Гуннару. И Гуннар решил заключить сделку. А Хельга рьяно его отговаривала. Хотя она, напротив, поборница ардских традиций. Для нее сделки должны быть несправедливо утерянной привилегией. Почему в случае с Гуном она была другого мнения? Волновалась за него? Или ей тоже было, что скрывать?