– Но я избегаю вас, – отвечаю я. – Потому-то и уехала в Африку. А это для меня намного сложнее, чем выпрыгнуть из окна туалета в объятия радушных лесбиянок, и все только ради того, чтобы избежать общения с вами.

Он смеется в ответ.

– Посещение другого континента можно считать серьезным способом избегания, – указываю я.

– Я легко не сдаюсь, – продолжает Льиюс.

– А теперь я вернулась и люблю совсем другого.

Я вижу, как в его лице что-то дрогнуло.

– Но мы с тобой созданы друг для друга, – возражает он мне.

– Нет, не созданы. Уж в этом-то я абсолютно уверена.

– Если бы только ты дала мне шанс, то…

– Я так и сделала, – перебиваю я его. – Но вы были ужасны. На самом деле ужасны. Если бы вы хоть чуточку понимали, что происходит, вы бы уже давно сдались.

Он тычет в меня пальцем и усмехается.

– Ты будешь моей, я обещаю.

– А я вам обещаю, что не буду. – Я показываю ему список сэндвичей. – А теперь, извините, у меня важное дело, которым я должна заняться.

Льюис отступает, и я опять пытаюсь перейти через дорогу.

– Я не собираюсь сдаваться, – кричит он вслед. – Вот увидишь.

Но я, кажется, больше не боюсь его. Он просто невысокий, толстый, заблуждающийся человечек, а во мне появилась новая храбрость. Я могу раздавить Льюиса Морана, как надоедливую муху.

В конце концов, я женщина воина масаи!

Миссис Сильвертон пришла уложить волосы.

– Ну, и как ты провела отпуск? – спрашивает она.

Все делают быстрый вдох, разговоры прекращаются, а ножницы испуганно замирают в руках.

– Все прошло прекрасно, – сладким голосом говорю я. – Правда, прекрасно.

Все выдыхают. Разговоры и стрижки возобновляются.

– Я же тебе говорила, – подмигивает мне миссис Сильвертон. – Я знала, что тебе понравится.

– О таком можно было только мечтать.

– А мы опять туда едем, – говорит моя клиентка. – Теперь уже не можем удержаться. Я заказала короткую поездку на Рождество. Только мы с мужем. Вдвоем. Жутко дорого. Представь себе, у нас перелет из Найроби прямо в Мара. И мы управимся за уик-энд.

– Вы летите прямым рейсом?

Она кивает.

– На несколько тысяч дороже, но оно того стоит. Избежим бесконечно долгой поездки. В прошлый раз у меня чуть не растрясло почки. – Миссис Сильвертон делает паузу, чтобы вздохнуть, и смотрит на меня. – Что ты делаешь на Рождество, Дженни?

– Я? Ну… ничего.

Моя клиентка будет развлекаться в двух шагах от моего возлюбленного, а я опять должна сидеть дома в полном одиночестве, если не считать сварливого кота. На ужин будет индейка и рождественский пудинг в кастрюльке на одну порцию. И придется самой тянуть за оба конца хлопушки с сюрпризом[55] – ведь я одна. Внезапно меня окутывает невыносимая печаль. Даже не знаю, смогу ли я заставить себя украсить рождественскую елку, не говоря уже о чем-нибудь другом.

– Мы ждем не дождемся отъезда, – продолжает миссис Сильвертон.

И я перестаю ее слышать. Моя клиентка щебечет о том, где они остановятся и что будут делать, но я могу думать только о том, что так быть не должно. Я не должна быть несчастной и одинокой. Я тоже могла бы поехать в Масаи-Мара на праздники и провести с Домиником пару дней. Я могла бы полететь прямым рейсом прямо к нему.

Были бы деньги.

Я заканчиваю прическу миссис Сильвертон. Она, конечно, даже не заметила, что я погрузилась в свой собственный мир, поскольку дает мне очень большие и очень желанные чаевые.

За стойкой я записываю дату ее следующего визита и поворачиваюсь к Келли.

– У меня еще осталась неделя отпуска, – говорю я ей. – Есть ли у меня шанс получить свободные дни между Рождеством и Новым годом?

Пальцем с отличным маникюром Келли пролистывает на компьютере экраны назначений.

– У тебя не так много заказов, – признает она. – Кто-нибудь из твоих клиенток будет возражать?

– Большинство из них записано на двадцать третье.

В канун Рождества мы больше не работаем. Раньше мы записывали клиентов на этот день, но многих гораздо больше привлекал паб, и они отменяли заказы. Если Келли скажет «да», то я смогу улететь двадцать четвертого.

– Это как-то связано с тем, что тебя тянет к тому мужчине?

– Мне бы хотелось повидать его, – поправляю я ее.

Келли вздыхает.

– Что ж, Дженни, я не против. Можешь лететь к нему. Но будь осторожна. Не торопись.

И это я слышу от женщины, чей бойфренд – проходимец! На тридцать лет старше нее, да еще и считает ее слишком толстой! И она будет советовать мне не торопиться? Кто-нибудь говорил ей такое, когда она подцепила совершенно неподходящего мужчину? Или она думала, что любовь приходит в разных формах? Любит ли она его до сих пор? Думаю, это по его воле ей приходится жить на диетических батончиках вместо нормальной еды.

Тем же вечером я вхожу в Интернет. Да, в рождественские каникулы есть поездки в Масаи-Мара. Однако миссис Сильвертон не ошиблась – они стоят целое состояние. Я смотрю на хилый баланс моего накопительного счета и понимаю, что денег у меня мало. Если я всерьез хочу опять увидеть Доминика, то нужно что-нибудь продать.

Сколько придется ждать, если я буду ежемесячно откладывать посильную сумму? Наверное, он забудет меня к тому времени, когда я смогу приехать. Но что продать? У меня так мало ценных вещей, с которыми я могла бы расстаться.

Но все равно мое сердце колотится, когда я вхожу на свою страницу на Фейсбуке и печатаю сообщение для Доминика: «Я хотела бы повидать тебя на Рождество. Хочешь, я приеду?».

Теперь можно откинуться на спинку стула и расслабиться. Осталось только дождаться ответа.

Через четыре дня получаю сообщение: «Да, Дженни Джонсон. Мне очень хочется опять увидеть тебя. Я скучаю по тебе. С любовью, Доминик».

Этого для меня достаточно. Сейчас же закажу поездку.

Пока я ждала ответа Доминика и обдумывала, какие вещи можно продать, я вытащила все свои драгоценности. Золото всегда стоит больших денег, – во всяком случае, так говорят, – и, конечно, их должно хватить на билет. Что же у меня есть?

Пара браслетов – сейчас они выглядят старомодными. Порванные цепочки – я так и не собралась их починить. Кольцо – не обручальное, но красивое. И дорогое. Его купил мне Пол. Оно мне очень нравилось, но я его больше никогда не надену. Возможно, кто-нибудь сочтет меня бесчувственной, поскольку я распродаю подарки моего бывшего. Но что лучше – жить воспоминаниями или превратить их в инвестиции ради светлого будущего? В тот день, когда Пол пришел в салон сообщить мне, что женится и скоро станет отцом, он сказал, что сделает все, чтобы помочь мне. Будет ли продажа кольца считаться его помощью? Хочется думать, да.

Гораздо труднее будет расстаться с драгоценностями матери, которые я унаследовала, когда несколько лет назад она умерла от рака. И я откладываю в сторону то, с чем никогда не смогу расстаться – ее обручальное кольцо и сапфировый кулон, который она особенно любила. Но что делать с остальным? Брошь с жемчугом и брильянтами, которую мама не очень любила и редко надевала, но все равно я не решаюсь ее продать. Смогу ли я отрезать эту эмоциональную связь и дать броши уйти к незнакомым людям в обмен на несколько банкнот? Перевернется ли мать в могиле при мысли о том, что я так поступила? Или благословит меня и скажет, чтобы я следовала за своей мечтой?

Скоро мне придется решить это самой. Вместе с фирмой «Все, что блестит» я уже организовала золотую вечеринку у себя в коттедже. Придут все мои коллеги по работе в надежде получить несколько фунтов за ставшее ненужным золото и таким образом пополнить свой рождественский бюджет. У меня же совсем другая цель.

Я рассматриваю свою маленькую кучку драгоценностей и слышу, как в дверь стучит Майк. Надо впустить его.

– Привет, – говорит он. – Вот подумал, а что ты делаешь сегодня вечером?