Водитель уходит, чтобы помочь кому-то еще, и оставляет меня распаковывать вещи и отдыхать. Кровать призывает меня. Я и правда не знаю, с чего начать, поэтому сбрасываю кроссовки и ложусь на кровать, пользуясь минутой отдыха. Через минуту я чувствую тень на своем лице и открываю глаза, мгновенно выходя из полусна, в который так счастливо погрузилась.

Впервые в жизни я вижу воина племени масаи. Мужчина, стоящий у входа в палатку, на удивление высокий – метр девяносто или даже выше. Он стройный, мускулистый, и я никогда в жизни не видела никого, у кого было бы больше мышц. Его голова выбрита, а кожа темная, как оливковое дерево, чашу из древесины которого я видела раньше. Почти черная. Блестящая. Красная хлопчатобумажная туника покрывает его тело, а шея скрыта ожерельем из цветных бус. А еще есть браслеты на запястьях и лодыжках. Вокруг бедер обвязано уже знакомое мне традиционное одеяло в ярких красных и оранжевых полосах. Он бос. В руке у него длинная палка. Мужчина ошеломляюще красив.

Я в растерянности сажусь на кровати.

– Привет.

В ответ получаю великолепную белозубую улыбку. Его глаза сверкают, и я чувствую, как в моем сердце что-то звенит. Я никогда не видела мужчину столь внушительного и столь гордого.

– Jambo[30]. Привет. – Его улыбка становится шире, и он протягивает мне руку для пожатия. Она прохладная, сухая, и чувствуется сила в его пальцах. – Я – Доминик, миссис Дженни Джонсон, – говорит он мягким мелодичным голосом. – Я – воин масаи. Я буду заботиться о вас.

– Спасибо. – Я застенчиво улыбаюсь в ответ и думаю, что если Доминик, мой собственный воин масаи, будет заботиться обо мне, то я никогда ничего не буду бояться.

Мы сидим в складных парусиновых креслах, стоящих на веранде перед моей палаткой.

– Вы никуда не должны уходить без меня, – внушает мне Доминик. – Я буду защищать и охранять вас.

Его движения изящны и элегантны. А я едва понимаю, о чем он говорит, – так меня завораживает один лишь его вид.

– Как только вы захотите, чтобы я пришел, – продолжает он на безупречном английском, – вы должны пошуметь.

Эти слова привлекают мое внимание.

– Пошуметь?

– Да, издать звук. Не выходите из палатки и не ходите по равнине в одиночку. Оставайтесь в низкой траве, никогда не заходите в высокую.

– А что со мной может случиться в высокой траве?

– Там спят львы.

– Львы?

– Да.

У меня во рту мгновенно пересыхает, и я с благодарностью отпиваю ананасовый сок из стакана, который мне только что принесли.

– В ту же минуту, как вы меня позовете, я примчусь к вам. – Доминик откидывается на спинку кресла. – А теперь мне надо услышать ваш звук.

– Мой звук?

– У каждого из нас есть свой звук. Когда мы издаем его, наши любимые узнают нас, где бы мы ни были. Если мы потерялись или нам нужна помощь, мы издаем звук. – Он смотрит на меня, проверяя, поняла ли я, но совершенно ясно, что я не понимаю и, возможно, даже испугана. – Запомните мой. – Он издает высокий звук, заканчивающийся щелчком. – Теперь вы меня узнаете, где бы я ни был.

Он смотрит на меня, ожидая услышать мой звук, и внезапно я чувствую себя до смешного косноязычной англичанкой. Звук. Не так уж трудно придумать звук!

Хорошенько покопавшись в памяти, я насвистываю нечто похожее на мелодию телефонного звонка «Контртеррористическое подразделение» из американского сериала «24 часа». Если Доминик не прибежит мне на помощь, то, возможно, прибежит Джек Бауэр, главный герой сериала. Правда, сейчас мне кажется, что он вряд ли сможет заменить воина масаи.

Доминик серьезно смотрит на меня и говорит:

– Это хороший звук. Теперь я всегда смогу узнать вас.

– Это из телешоу, – объясняю я непонятно зачем. – Очень хорошее шоу.

Он кивает в знак того, что все понял. Хотя я думаю, что это, возможно, и не так.

– Вокруг кемпинга бродит много животных, – продолжает Доминик после того, как узнал мой звук. – Львы, бегемоты, гиены, кабаны-бородавочники. Они все очень опасны, миссис Дженни Джонсон. Чтобы вы могли делать хорошие фотографии, нам придется подбираться к ним очень близко, но не настолько, чтобы позволить им съесть или искалечить вас.

– Хорошо, – соглашаюсь я, затаив дыхание.

Ну, я хоть не убежала со страху.

Доминик откидывает голову назад и громко смеется. У него замечательный и свободный смех.

– Вы не должны так сильно волноваться, миссис Джонсон.

Хорошо ему смеяться. Он же воин масаи и, наверное, привык ко львам, бегающим на свободе. А я – парикмахер из графства в окрестностях Лондон, и к такому не привыкла. Единственное дикое животное, с кем я имею дело, это Арчибальд Агрессивный. Заказывая путешествие в кемпинг с палатками, пусть и в роскошный кемпинг, я даже не подумала, что там могут оказаться животные – дикие животные! – которые будут бегать в двух шагах от моей двери. Или о том, что у меня вообще не будет двери. Или стен. Только ткань. Тонкая ткань. Тонкая ткань между мной и львами, бегемотами, гиенами и кабанами-бородавочниками.

Доминик перестает смеяться и становится серьезен.

– Не хмурьтесь. Я буду оберегать вас.

– Спасибо, – выдыхаю я.

И только сейчас начинаю понимать – я очень-очень признательна, что у меня есть мой собственный воин масаи, который будет охранять меня.

Когда солнце начинает садиться, мы все возвращаемся к микроавтобусу, чтобы, пока готовят ужин, успеть совершить короткую поездку к диким животным. Другой водитель занят в служебной части кемпинга, и Доминик становится нашим гидом. Я замечаю, что даже мужчины нашей группы испытывают благоговение перед этим гордым воином.

– Садитесь сюда, миссис Дженни Джонсон, – велит Доминик, похлопывая по сиденью рядом со своим. Выполняя то, что мне велено, я проскальзываю на переднее сиденье, а все остальные рассаживаются в задней части автобуса. – Вы счастливы? – спрашивает Доминик всех нас, широко улыбаясь. – Ведь если вы счастливы, то и я счастлив.

Мы уверяем его, что никогда не были счастливее – я-то, конечно, не кривлю душой. И мы отправляемся к нашей цели, подпрыгивая в автобусе по немилосердным кочкам. Наш первый набег на равнину с намерением посмотреть дикую природу начался.

Верх автобуса поднят, поэтому мы прекрасно видим все вокруг. Жара еще не спала, поэтому мы рады даже слабому ветерку. Опытный Доминик аккуратно ведет автобус через колеи и борозды на выжженной солнцем дикой африканской земле.

– Все это, – Доминик охватывает рукой весь пейзаж, – должно быть покрыто травой, высокой, как пшеница.

Пока же вокруг только пыль и редкие кусты.

– Нам очень нужен дождь, – говорит он, и на его красивом лице появляется озабоченное выражение.

Думаю, мы могли бы послать ему немножко лишнего дождя из Англии. До чего же это несправедливо – мы горько жалуемся, что у нас слишком много дождей, а в это время Масаи-Мара так отчаянно нуждается в них.

– Теперь представьте, что у нас игра. Наша роль – найти животных. Их роль – скрываться от нас.

Доминик смеется от всего сердца.

Через несколько минут мы замечаем на горизонте десятка полтора жирафов, чьи силуэты даже неопытный глаз не может спутать ни с чем. Они разных размеров, от огромных самцов до симпатичных малюсеньких детенышей. Мы направляемся к ним, держась на почтительном расстоянии, и едем следом, пока они не добираются до рощи акаций, в которой останавливаются попастись. Жирафы не обращают никакого внимания на людей, у которых глаза от удивления вытаращены, а рты раскрыты. Примерно полчаса мы сидим и смотрим, как они отщипывают листья, обеспечивая себе существование в здешнем суровом климате. Конечно, мы фотографируем, но в основном просто наблюдаем за ними.

Потом Доминик разворачивает автобус.

– Теперь мы опять поиграем.

Автобус движется дальше, на равнину. Мы проезжаем мимо бородавочника с четырьмя поросятами, которые сломя голову несутся по бугристой земле. Мать останавливается, несколько секунд угрожающе смотрит на нас, а потом бежит за своими малышами. Затем совсем рядом с нами появляется страус, который бежит, хлопая крыльями. Доминик указывает рукой на полдюжину разных газелей – Томсона, Гранта, Импала. У них у всех отчетливо видны пятна. По огромной равнине бегут полосатые мангусты, играя друг с другом, останавливаясь погрызть то вкусненькое, что только что нашли, мудро торопясь домой, прежде чем хищники выйдут на сцену со своей ролью.