– Моя подруга в прошлом году поехала отдыхать в Турцию и тоже встретила там парня, – вступает в разговор Стеф. – Он вскружил ей голову, у них был буйный секс, а потом он забрал у нее кучу денег. Оказывается, у него одновременно была дюжина женщин.

– Доминик не такой.

– Мою подругу в Египте тоже обманули, – добавляет Кристал.

– Но меня-то никто не обманул! – протестую я.

Все с сочувствием смотрят на меня.

– Несколько недель назад вы все уговаривали меня выбраться из дома и найти любовь, – напоминаю я им. – А теперь, когда я ее нашла, вам это не нравится.

Нина смотрит на остальных, ожидая поддержки, но понимает, что она и есть главный докладчик от «Неофициального комитета по устройству личной жизни Дженни Джонсон».

– Мы просто говорим, что это немного… сложнее, чем обычные отношения, дорогая. И больше ничего.

Все дружно кивают у нее за спиной.

– Больше ничего? – переспрашиваю я. – Действительно, больше ничего?

Мне не хочется обсуждать их проблемы, но если на меня нажмут, то придется вспомнить и о сексе на одну ночь, и о боязни отношений, и о ревности, и о неверных мужьях.

Мне гораздо лучше с Домиником, чем с любым из них. И поэтому опасения моих друзей меня совершенно не волнуют.

Остальную часть недели я живу в жутком напряжении. Новость о моих отношениях с Домиником, конечно же, распространилась в салоне. Клиентки бросают на меня жалостливые взгляды даже до того, как я успеваю рассказать им про свой отпуск. Ощущение такое, будто моя жизнь стала темой для сплетен – каждый раз, когда я вхожу в зал или в комнату для персонала, все замолкают.

Мне известно много историй о женщинах, которые в поисках любви ездили за границу и вернулись обманутыми, но у меня же все по-другому! В этом я уверена. Доминику никогда не пришло бы в голову сделать что-то подобное. Конечно, надо признать, что мы с ним не так уж давно знакомы, но я твердо знаю, что обманывать людей – не в его природе. Когда имеешь дело с Домиником, получаешь то, что видишь, и мне очень понравилось то, что я в нем увидела. Я не глупенькая впечатлительная девушка и не отчаявшаяся одинокая женщина. За исключением редких моментов сожаления, я была довольна тем, как складывается моя жизнь, но Доминик перевернул мой мир вверх дном. Я хочу быть с Домиником, и, если у меня есть хоть единственный шанс быть счастливой с ним, я сделаю все, чтобы ухватить этот шанс обеими руками.

Всю неделю Нина вела себя со мной очень прохладно, и я не знаю, почему. Возможно, ей трудно видеть, что я нашла любовь, а ее любовь ускользает. За много дней я не сказала ни слова о Доминике и чувствую, что это в некотором роде несправедливо – я не могу говорить с ней о нем, но, когда ей надо вывалить на меня все свои проблемы, связанные с Джерри, я всегда рядом.

Мой телефон опять пищит. Пришло еще одно сообщение с просьбой о свидании. Я удаляю его. Если бы только я могла удалить Льюиса так же легко, как и его сообщения!

Сегодня утро пятницы, и в салоне все места заняты. И теперь так будет до самого Рождества.

Миссис Норман сидит в кресле и ждет меня. Ей назначено на десять часов. Кристал уже вымыла и расчесала ее волосы. Я выдавливаю улыбку, приветствуя одну из моих любимых клиенток.

– Как ваши дела, миссис Норман?

– Все хорошо, дорогуша.

– Все как обычно?

– Да, – говорит она. – Сделай сегодня поплотнее. Прическа должна продержаться весь уик-энд.

Разделив волосы на пряди, начинаю их наматывать на розовые бигуди, и миссис Норман задает мне все тот же вопрос:

– Как твоя любовная жизнь, юная Дженни?

– Отлично, миссис Норман, – говорю я слишком громко. – У меня замечательная личная жизнь!

Все перестают работать и смотрят на меня. В зеркало я вижу, что миссис Норман потрясена, поскольку слышит что-то новое, а не обычный невразумительный ответ «Да все по-прежнему, все по-прежнему».

– Я встретила чудесного мужчину, когда была в отпуске, – продолжаю я к удовольствию всех прислушивающихся. – Он добрый. Веселый. Красивый. – Фотография Доминика лежит у меня в кармане, и я кладу ее перед миссис Норман. Она едва не подпрыгивает от неожиданности. – Вот он!

И пока я накручиваю ее волосы на бигуди, миссис Норман надевает очки и всматривается в фотографию.

– Это он в красном платье? – спрашивает она.

Поскольку на фотографии только два человека, и один из них я, то, думаю, это правильное предположение.

– Да, – отвечаю. – Это он.

– Он здоров как бык, – звучит приговор миссис Норман.

– Конечно!

– Я не глухая, – указывает миссис Норман. – Нет нужды так кричать, Дженни, дорогая.

Но я думаю, что есть нужда так кричать. Я думаю, есть нужда кричать об этом со всех крыш.

– Он заставляет меня чувствовать себя так, как никто и никогда раньше, – говорю я так громко, как только могу. – Когда я в его объятиях, я теряю себя. И тогда больше нет чертова скучного парикмахера из Бакингема, и я становлюсь той, кем хочу быть. И если это не любовь, то я не знаю, что это.

– Это хорошо. – У Миссис Норман немного испуганный вид.

– Я люблю его, – объявляю я. – И мне плевать, устраивает это остальных или нет! Это моя жизнь, и я делаю с ней все, что хочу!

Я заканчиваю наматывать волосы миссис Норман на бигуди и плотно обвязываю их сверху розовой сеточкой для волос. Внезапно я понимаю, что тяжело дышу, а в салоне такая тишина, что будет слышно, если упадет булавка. Ножницы замерли в воздухе. Если не ошибаюсь, прохожие остановились и заглядывают к нам в окна.

– Чашечку чаю? – говорю я в звенящей тишине.

– Да, пожалуйста, – кротко отвечает миссис Норман.

– Хорошо! – Я хлопаю в ладоши. – Одна чашка чая и два ваших любимых карамельных печенья сейчас будут поданы!

Оставшуюся часть дня и весь следующий все ходят вокруг меня на цыпочках. Кристал делает все, что я ни попрошу, без протестов и жалоб. Она даже сметает волосы прежде, чем я успеваю сказать ей. Им всем, конечно, кажется, будто они имеют дело с психопаткой. Ну и пусть!

В обеденный перерыв я не выдерживаю и делаю попытку примирения, предлагая сбегать за сэндвичами. Я беру ручку, блокнот и встаю.

– Фрукты, – говорит Нина, – любые.

– Ветчина и сыр с салатом. Без майонеза. – Кристал боится взглянуть на меня, как бы я опять не сорвалась.

– Копченый лосось, – произносит Тайрон, для поддержки хватая Клинтона за руку. – Пожалуйста.

– Что-нибудь еще?

Он качает головой, и я делаю короткую пометку.

Он кивает.

– Клинтон?

– Клюква и багет бри, пожалуйста, Дженни.

– Праздничное блюдо, – комментирую я.

– Да, – тихо соглашается он. – Пытаюсь поднять себе настроение.

– Стеф?

– Мне коронационного цыпленка[54] на тосте с салатом.

Я обвожу всех взглядом.

– Это все?

Все молча кивают.

Келли сидит у стойки и подпиливает ногти.

– Что-нибудь принести из кафе?

В ответ она поднимает диетический батончик.

– Все хорошо?

– Да, – говорю я. – Все пришло в норму.

– Тот парень тебе, должно быть, и вправду по душе.

– Да. – Конечно, «по душе» – это преуменьшение. – Уверена, что ничего не хочешь?

– Нет, спасибо, дорогая. Филу не нравится, если я слишком толстею.

Честно говоря, Келли весит вряд ли больше 56 килограммов, да и то, если насквозь промокнет. А ее жирдяй-бойфренд просто гад.

Со списком в руках вылетаю из салона и направляюсь в кафе. Рождественские огни сияют во внутреннем дворе, раскачиваясь под порывами ветра. Опустив голову, я собираюсь перейти переулок, когда кто-то хватает меня за руку и тянет назад.

В двух дюймах от меня – Льюис Моран.

– Привет, бэби, – говорит он, дыша мне в лицо.

Да, именно так и говорит. Я не выдумываю.

– Ты не отвечаешь на мои звонки, – жалуется он. – Не хотелось бы думать, что ты избегаешь меня.