– И какой же это у меня долг? – Светлов мило улыбнулся. – Давай, расскажи.

– Ты лишил нас зелий, лент, экипировки. Для твоей поимки сорвались со своих мест почти пять тысяч человек. Из‑за этого мы потеряли несколько кварталов на юге. Там закрепились анархисты. И теперь…

Олег материализовал один из листов, на котором была надпись: «Замри». Горбоносый и мастер ордена застыли.

– Малышка, пройдись по вот этому недоразумению, – Светлов указал на военного, – тариумным сплавом. Три минуты хватит. Пусть подумает над своим поведением. Мадьяна, ты можешь освободить Хмурого?

Женщина подошла к старику. Гравицапа вонзила коготь в колено тоталитариста. Сплав с легкостью разрезал офисную форму и кожные покровы.

– Он ведь меня слышит? – спросил Олег. Мадьяна кивнула. – Хорошо. Слушай меня внимательно, армеец, – он подошел вплотную и посмотрел немигающим взглядом в глаза. – Сейчас тебе будет больно. Очень больно. Ты запачкаешь одежду, тебе будет казаться, что в твои кости вливается раскаленный свинец, а зубы стачиваются напильником. Это непередаваемые ощущения. Поверь, я знаю это! И ты не сможешь сбежать. И умереть не получится. Потому что ты находишься в оплоте. После того, как ты придешь в норму, ты поклянешься, что от тебя, от других сюзеренов и их вассалов не будет никаких проблем. Мы мирно разойдемся и забудем друг о друге. А если ты не сделаешь этого, боль продолжится. И я не знаю, сколько ты сможешь выдержать. И не смотри на меня с такой злобой и недоверием, – Светлов подождал несколько секунд. – Вижу, что твои зрачки начали расширяться. Это первые симптомы. Через три минуты мы ещё раз поговорим.

– Олег, прекрати! – сказал Хмурый. – Он переговорщик. Я обещал, что ничего не случится. Его нельзя…

– Можно, – перебил Светлов. – И ведь достаточно было просто мирно разойтись. И процесс не получится остановить. Вопрос с развоплощением их кодлы уже решен. Все будут живы и здоровы. Насчет счастливы – я бы поспорил. Но об этом я поговорю с их главным начальником. Он, как я понимаю, заперт в вампирском логове.

Из динамика раздался голос:

– Мастер Хмурый, уровень локации упал на восемь единиц. Жизни всё также отнимаются каждую минуту. Пишут, что нужен человек с печатью врага. Локация огромна. При гибели если возможность вернуться в начало и выйти из неё.

– Хорошо, – старик покосился на стража. – Рейд‑лидер готов?

– Ему нужно ещё два часа. И нужен ещё час, чтобы у торговцев пополнились товары. Мы закрепились на «Удельной». Бонус идёт. Рядом с нами возродилось пятнадцать человек. Они в плохом состоянии. У многих осталось совсем немного жизней.

– Реабилитируйте их. Найдите остальных. Обеспечьте защитой. Произносите клятвы, заключайте сделки и контракты. Делитесь всеми тайнами Силы. Они должны жить. Работайте!

– Вас понял. Конец связи, – рация отключилась.

– Через три часа можем выдвигаться? – спросил Олег. Он смотрел вниз. Количество военных заметно сократилось. – Вы ведь поняли, почему уровень локации упал?

– Думаешь, из‑за смертей? – задала вопрос Мадьяна.

– Скорее всего. Моё умение убило семерых. Ещё одна, наверно, погибла под завалами. Кто будет рейд‑лидером? – Светлов посмотрел на старика, который скармливал Гравицапе неизвестные фрукты.

– Узнаешь со временем, – ответил Хмурый, мельком глянув на Демида.

«Что‑то ты скрываешь. – подумал Олег. – Или при посторонних говорить не хочешь».

Горбоносый стоял на месте. Его глаза лихорадочно дергались. Светлов понял, что военный держится хорошо – намного лучше него самого. Через две минуты отсекатель обратился к Мадьяне:

– Сделаешь так, чтобы он снова мог шевелиться?

Женщина что‑то прошептала. Тоталитарист тут же материализовал наперсток. Олег активировал боевой транс, выхватил меч и точным ударом отсек фангу. Телепорт перенес палец в неизвестность. Светлов ударил молниями по телу Горбоносого. Сюзерен свалил на землю.

– Условия прежние: вы ничего не должны мне, а я ничего не должен вам. Мне продолжать? Или всё‑таки сумеем договориться? – спросил Олег. Гравицапа юркнула к телу тоталитариста и обнажила коготь. – Нет смысла мучиться.

– Интересная у тебя зверюга, – прохрипел армеец. – Где взял?

– Подарок от космических друзей, – признался Светлов. – Малышка, ещё пять минут!

– Стой! Ты прав. Нет смысла мучиться. Я клянусь, что не причиню тебе никакого вреда.

«Пётр Евграфович! – осенило Олег. – Вот как звали псионика. И как там он учил меня?»

– Так не пойдет, товарищ Горбоносый, – отсекатель улыбнулся военному. – Повторяйте за мной. Я, Горбоносый, сюзерен второго звена, клянусь, что не причиню ни прямого, ни косвенного, ни опосредованного вреда Светлову Олегу Андреевичу в течение, скажем, пяти лет. Я сделаю всё возможное, чтобы никто из членов моей сюзеренской ветки также не причинял ему вреда. Клянусь своим существованием. Да будут Высшие мне свидетелями!

– Что это за бред? – раздался злобный голос военного. – Какие, нахрен, Высшие. Что это за твари?

– Без понятия, – пожал плечи отсекатель. – А этот бред – гарантия моей безопасности. И я ведь не прошу ничего более.

– Высшие… Пошли нахер эти Высшие. Слышите мне? Высшие, пошли вы нахер. И ты пошел нахер со своей клятвой!

Горбоносый замер. Его взгляд потускнел. Тело начало растворяться. В следующую секунду на месте тоталитариста лежал инкрустационный камень.

– Это что сейчас было? – спросил Олег. Он понял, что военный развоплотился. Никакой жалости, а уж тем более угрызения совести Светлов не испытывал. Но вопросы требовали ответов. – Я тут не при делах.

– Это из‑за упоминания Высших? – предположила Мадьяна.

Гравицапа метнулась к женщине. Красная панда выпустила когти и оставила три глубоких пореза на скуле бизнес‑леди. «Не упоминай!» – раздался в голове Олега голос питомицы.

– Запомните все, – Олег взял Гравицапу на руки. – Никогда, ни с кем и нигде говорите про это. Мне малышка сказала, что этого лучше не делать. А ей стоит доверять.

Красная панда вырвалась из крепких объятий. Она, опустив голову, пошла извиняться перед Мадьяной. «Прям как человек, – оценил Светлов. – Не зря малышка изучала на полигонах людскую психологию».

– Там тоталитарист очухался, – сказал Демид, указывая вверх.

– Что‑то я совсем про Тромба забыл. Пустишь его к нам? Вдруг что‑нибудь дельное насчет Горбоносого подскажет, – Олег прикусил нижнюю губу. – Всё‑таки хреновая ситуация с ним вышла.

– Вот именно, – вставил Хмурый. – Я попробую поговорить с другими сюзеренами. Надеюсь, моя форма, – он указал на погоны, – ещё что‑то значит для них.

Страж исчез, чтобы сразу же появиться. Он держал под руки ослабшего капитана.

– Тебе ещё добавить? – участливо поинтересовался Светлов. Военный покачал головой. – Как знаешь. Слушай, я знаю, о чем ты хотел поговорить. Ты ведь хочешь, чтобы я с тебя снял вассальную клятву?

– Хочу, – ответил капитан. С каждом секундой он всё крепче стоял на ногах.

– Ну допустим. А дальше что будешь делать? Сколько у тебя вассалов в твоей ветке? Что с ними будет? Сколько над тобой прямых сюзеренов?

– Надо мной четыре человека. Клемент, Авдотья, Горбоносый и Тучник, – перечислил Тромб.

– Тучник – это ваш верховный главнокомандующий? – спросил Олег.

– Да. Его утащило существо из локации. У меня двести шестнадцать человек. Девять прямых вассалов. Там половина – нормальные мужики. Их не устраивает сложившаяся обстановка. А я в орден Свободы пойду, если пустите, – капитан посмотрел на Хмурого.

– Первое и основное правило ордена – никто не должен иметь вассалов или сюзеренов, – сказал Глеб Геннадьевич. – И тебя проверят. Если ты захотел поиграть в шпионов, на тебя навесят печать отступника. Ты ведь знаешь, что это такое? Но это только в том случае, если ты каким‑то образом сможешь освободиться.