Чистое голубое небо виднелось из-под крон деревьев. Легкий ветер приятно ласкал кожу, а летнее солнце дарило тепло всему городу. Светлов лежал на спине. Он взирал на красоту природы и пытался абстрагироваться от действий доблестного представителя семейства насекомых. Тем временем спор двух человек набирал обороты:

— Ты че, старая кошёлка, совсем озверела? — парень поднялся, отпустив Олега.

— Это я старая кошёлка? Да как ты смеешь мне такое говорить, сосунок? — распалялась женщина. — Я тебе в матери гожусь.

Звуки ударов сумкой по телу отдавались приятным звоном в ушах Олега.

— Совсем о***ла что ли? Мать, ты прекращай, а то я за себя не ручаюсь! — неуверенный голос донесся до Светлова.

— Да, ну и что ты сделаешь? Ножичком своим ткнуть меня попробуешь? Ну так давай, попробуй! — женщина зачем-то начала выводить из себя несостоявшегося вора.

— Ты напросилась! — послышался озверевший голос.

До Олега донесся странный трескучий звук донесся. В следующее мгновение перед его лицом предстало тело парня, который парил куклой в трех метрах над Светловым.

— Молнией, значит, убить меня пытался? — от изменившегося спокойной голоса женщины по телу прошли мурашки.

Человек замер в воздухе. А после его ноги и руки стали втягиваться в туловище, превращая тело в уродливое подобие себя самого. На глазах парня отразился ужас, но ничего произнести он не мог. А потом движение конечностей поменяло направление. Руки и ноги со свистом потянулись в четыре стороны. Кровь разлетелась на несколько метров. Она оросила Олега с ног до головы.

— Ну и кто теперь старая кошёлка? — самодовольный голос лучился превосходством.

Оставшаяся часть тела стала падать на лишенного физической защиты Олега.

Вы погибли. Выберите место возрождения. Невозможно. Вы попадаете в начало пути.

Светлов оказался на месте выхода из скрытой локации. Сверкая голым задом, он уверенно прошел несколько шагов. Потом неторопливо согнулся и стал заливать асфальт остатками консервации и алкоголя, который принимал с Леоном.

— Эк тебя полощет! После возрождения обычно все нормальные, а у тебя сейчас лицо нежно-салатового цвета. Смерть противная досталась? — спросила бабушка в вязанном платочке и в юбке до земли. Её одежда смотрелась нелепо на фоне кирасы стального цвета. — На вот, выпей. Полегчает! — пластиковый стакан с водой материализовался в одной руке, а в другой — долька свежего лимона, которая тут же была выдавлена в емкость. Божий одуванчик протянула смесь Олегу. Он с благодарность кивнул и залил смесь в себя.

— Ой, матушка, спасибо вам. Вот век не забуду! — Светлов поклонился. Кислая жидкость прошла по пищеводу, облегчая рвотные позывы.

— Прям так уж век? Клянешься? — сверкнули хитрые глаза бабушки.

«А ей палец в рот не клади. Всю руку отгрызёт. А еще и крестик вывалился: вон выглядывает из-под доспеха. В моем детстве почему-то всегда говорили, чтобы его прятали. Интересно, а это у верующих примета такая? Что-то должно же за ней стоять? Не на пустом месте ведь она возникла!» — подумал Олег, а в слух проговорил:

— Нет, мир сейчас поменялся. И клятвы теперь не пустой звук. А вдруг забуду когда-то? Уж не знаю, что произойдет, но проверять не хочется. У вас, кстати, крестик виднеется.

Пожилая женщина, уверенно стоящая на ногах, ойкнула. Она спрятала серебряный крест, висевший на обычном черном шнурке, под кирасу.

— А ты не смотри так! Меня, кстати, Тамарой Игоревной зовут. Если бы не моя вера, то не стоять мне здесь. Уж больно лихие выдались последние полтора суток. Она, посчитай, и спасала, — сказала бабушка.

— Я мало жил, и жил в плену. Таких две жизни за одну, Но только полную тревог, Я променял бы, если б мог? — вопросительным тоном продекламировал Светлов.

— О, Михаил Юрьевич? Похвально-похвально. Вот уж не думала, что когда-нибудь еще раз услышу эти строки. Позднее творчество у него пропитано особым духом! — кивнув самой себе, проговорила Тамара Игоревна. — А как ты к вере относишься?

— Позднее? Он прожил слишком мало. И ярко! А что насчет вопроса, то мой разум говорит, что я никогда не пойму Бога! Вера — это дар, который мне пока обрести не суждено! — процитировал Роберта Лэнгдона Олег.

— А свои фразы у тебя есть? А то будешь мне сейчас все выдержки из литературы и кинематографии говорить! — сказала бабушка, поставив Светлова в тупик.

— Так Вы смотрели? Там же споры были по поводу фильма. Бойкотировать хотели, — Олег улыбнулся

— Ты, милок, портки-то нацепи, если у тебя они имеются. А то щеголяешь тут своим достоинством. Тренировочный балахон и штаны уж точно остались. Никуда они не денутся, — пристыдила бабушка Светлова.

— Не понял, в каком это смысле: никуда не денутся? — спросил Олег, надевая упомянутую одежду.

— Ну так сказано же было, что предмет неразрушим. У них даже шкалы прочности нет. Но тут система соврала. Сломаться может, но вот после этого сразу в инвентаре оказывается. Целым и невредимым. И выкинуть не получится. Как, в общем-то, и нож тоже. Всегда будет в пространственный карман возвращаться, — в очередной раз огорошила Тамара Игоревна.

«Да твою мать! Я похерил классные наручи, разряжая ими ловушки, — вспомнил Светлов. — Ринулся спасать одежду, когда меня психованная соседка резала, хотя был вариант спастись. Мог бы метать нож, который будет возвращаться как артефакт скандинавского громовержца. Да уж, нужно будет внимательно перечитать все характеристики и описания предметов. Вдруг еще что-то важное упустил?»

— А насчет бойкотирования, так это те, кто крестятся слева направо, а не так, как надо правильно. Наши отнеслись к фильму в какой-то мере даже хорошо. Больше, как шутку восприняли. Да и если бы наша церковь не приняла, так что с того? Книги замечательные, хоть и написаны немного коряво. Там, конечно, с фактами всё переврано, но интересно Дэн Браун пишет! Ну, по крайней мере, два первых романа. Третий у меня не пошел. А за четвертый и браться не стала, — поделилась бабушка. — А что насчет фильма, то экранизация всегда хуже книги.

— Не скажите! — оспорил Олег. — Взять, например, «Бойцовский клуб» Паланика. Мне показалось, что кино лучше.

— Не слыхала такого. О чем произведение? — спросила Тамара Игоревна.

— Там про раздвоение личности. Или даже растроение, — пояснил Светлов.

— Я тебе вот что скажу. Я в Кащенко проработала больше лет, чем ты на свете живешь. И за всё время ни разу не видела человека с диссоциативным расстройством идентичности, — старушка с прищуром посмотрела на собеседника. — Ой, а ты никак не отреагировал. Знаешь такой термин, да?

Олег кивнул.

— Так вот, — продолжила бабушка, — ни разу ни у меня, ни у моих коллег не было таких пациентов. А какой был бы опыт! Хотя я переписывалась с одним профессором из Бельгии. Ему посчастливилось наблюдать такие случаи. Да и с удовольствием прочитала «Миллигана» Киза и «Сивиллу»… — Тамара Игоревна запнулась.

— Флоры Шрайбер, — подсказал Олег.

— Да, точно! Но так это книги с реальными случаями. И фильмы по ним сложно снять. Так что не знаю ничего насчет Палайника, — ошибочно произнесла бабушка, — и смотреть не буду.

— Ну хорошо, Ваша правда. А что насчет «Зеленой мили» и «Побега из Шоушенка»? — спросил Олег мнения новой знакомой.

— А вот эти фильмы не смотрела! — призналась новая знакомая. — Не хочу портить впечатление от романов Кинга.

— Зря, это не просто классика, а шедевр мирового кинематографа! — сказал Олег.

— Ну тогда посмотрю. Жаль, конечно, что «Долгую прогулку» не выпустили. Это моё любимое произведение! Сейчас людям не до съемок фильмов! — расстроенно проговорила Тамара Игоревна. — Читал?

— Читал, конечно. Хотя наш теперешний мир не лучше. И общество стало страшнее того, что описано в злополучном штате. Мы ведь тоже должны выбрать одного сюзерена из всех землян. А там только один из ста. Да и не обязательно, что Лидер будет хорошим человеком, как тот же Рэй Гаррати, — сказал Светлов. — А как вы смотреть собираетесь? Электричества же нет.