Уровень маны в моих усилителях вернулся к норме, пока я спала, и мои мышцы начали болеть от перенапряжения, как только я встала на ноги они стали мелко дрожать. Я также простудилась, голова пульсировала болью, несмотря на то, что я испытывала озноб, мне казалось, что мое тело сейчас просто горит. Профессора не имели возможности до меня дотронуться, поэтому они мучились от большого беспокойства, глядя, как я ковыляю по туннелю.

— Профессор Хиршур, могу я вернуться в общежитие на ездовом звере? Пожалуйста. Только в этот раз и все, — умоляла я.

Сильвестр, как Ауб Эренфест, разрешил мне ездить верхом внутри замка, и поскольку он также владел общежитием Эренфеста, это разрешение распространялось и на него. Сама Королевская академия, однако, была учреждением, управляемым королевской семьей и мне нужно было разрешение от тех, кто наделен здесь властью, чтобы использовать ездового зверя внутри стен академии. Именно по этому я переводила жалобный взгляд с одного преподавателя на другого, надеясь, что они позволят мне это сделать.

Примавера нахмурила свои красивые брови и покачала головой.

— Я могу дать вам это разрешение, но вы не сможете создать своего ездового зверя, держа при этом в руках свою Божественную Волю, — сказала она.

И это тут же напомнило мне как вся мана, которую я пыталась до того влить в свои усилители, вместо этого ушла прямо в Божественную Волю. Тем не менее, я была уверена, что смогу через силу направить ману в свой фей камень ездового зверя. Мне просто нужно было взять его в руку и сосредоточиться.

— Я, по крайней мере, попробую, — сказала я, затем схватила свой фей камень ездового зверя и начала вливать ману. Половина была тут же впитана Божественной Волей, но я каким-то образом сумела использовать остальное, чтобы сделать одноместный Пандабус. Я неловко забралась внутрь, затем поставила Божественную волю у своих ног и положила руки на руль.

На основе своих ощущений я сделала предположение, что Божественная Воля продолжает высасывать мою ману через контакт с Лесси — туман в голове заставлял мою ману течь весьма странным образом. Тем не менее мой верный Пандабус поехал вперед. Он двигался гораздо медленнее, чем обычно, но все же достаточно быстро, чтобы можно было сказать, что я двигаюсь теперь гораздо быстрее, что с облегчением увидели все профессора. Обгоняя меня, они делились между собой своими мнениями.

— Так это и есть тот самый ездовой зверь…?

— Ого. Так вот от чего Фрауларм упала в обморок, — заметил Рауффен. — Это действительно не похоже на что-то, что я видел раньше, очень странный на вид.

Лесси не странный! Он милый и восхитительный!

Хотела я возразить словам Рауффена, но оказалось, что я едва в силах открыть рот. В конце концов, все, чем я смогла выразить свое несогласие, свелось к простому надуванию губ и раздраженному взгляду.

— Ну разве не восхитительно, что она может ездить на нем даже в юбке? — добавила Хиршур. — Я решила сама попробовать сделать подобного ездового зверя, чтобы проверить, на что это похоже.

Это заявление, казалось, особенно заинтересовало Примаверу.

— Ох. Теперь, только когда вы упомянули об этом, я осознала что она действительно может ездить на нем в юбке. Однако строение этого ездового зверя кажется довольно сложным.

Как и следовало ожидать, необходимость переодеваться в одежду для верховой езды каждый раз, когда они хотели прокатиться верхом на ездовом звере, была совсем не тем, что нравилось женщинам.

— Даже получив объяснение от самой леди Розмайн, я не совсем понимаю смысл и предназначение этого ”руля" и "акселератора", о которых она говорила, — сказала Хиршур. — Таким образом, мой план состоит в том, чтобы скопировать общие очертания, заменив эти органы управления на вожжи, которые используются на других ездовых зверях.

Фрауларм развопилась о том, как неестественно то, что ездовой зверь летает без использования крыльев, но, по словам Хиршур, теперь, когда было доказано, что это возможно, значит это достижение почти наверняка можно воспроизвести. Имели значение только воображение и образ мышления.

— Видите ли, Фройларм довольно упряма. Что может быть плохого в том, чтобы уделять больше внимания полезности ездового зверя, чем его красоте? — сказала Хиршур. — Если хотите знать мое мнение, то возможность перевозить багаж в вашем ездовом звере просто изумительна.

То, как она оскорбляла Лесси, обсуждая его внешний вид и обращалась с ним, как с предметом, одновременно хваля его способность нести мой багаж, очень напоминало мне Фердинанда.

Каков учитель, таков и ученик, я полагаю…

И так я провела остаток пути с любопытными профессорами, внимательно рассматривающими и обсуждающими моего ездового зверя. Находясь внутри Лесси, я двигалась намного быстрее, чем если бы шла пешком, и как только мы благополучно вернулись в часовню, все профессора испустили вздохи облегчения.

Рихарда и Вильфрид, видя что я благополучно вернулась, заплакали, так как они ужасно волновались, ожидая у входа. Затем Хиршур проводила меня обратно в общежитие, сославшись на то, что вряд ли сможет сосредоточиться на своих исследованиях, зная что я могу умереть в любой момент оставшись без присмотра.

***

Наступило утро Дня Земли — мой первый выходной с тех пор, как я прибыла в Королевскую академию. Однако мы, первокурсники, не могли сполна насладиться этим священным днем. Вместо этого нам пришлось постоянно таскать с собой нашу Божественную Волю, наполняя её нашей маной. Поскольку примесь чужой маны снизила бы качество наших штаппе, мы приказали слугам принести завтрак в наши комнаты, где мы затем съели его в одиночестве.

— Рихарда, а как старшие ученики проводят свои выходные дни? — спросила я, когда она принесла мне еду. Из того, что я видела, они делали то, к чему у них лежало сердце, будь то поход в библиотеку для учебы, чаепития с друзьями из других герцогств, сбор сведений и слухов или участие в тренировках учеников-рыцарей.

— Я хотела бы сходить в библиотеку.

— С этим придется подождать, пока вы не поправитесь и не сдадите экзамены.

— Я уже выздоровела, я ведь выпила зелье, помнишь? А мой фей камень теперь совсем маленький.

— Да, да. В любом случае, вы все равно проведете сегодняшний день в постели, — сказала Рихарда тоном, который ясно давал понять что её сейчас было бесполезно убеждать и достала одно из зелий с улучшенным вкусом. Не успела я его полностью выпить, как меня тут же погнали обратно в постель.

— Рихарда, не могла бы ты хотя бы принести мне книгу?

— Сегодня вы должны сосредоточиться на своем фей камне, миледи.

И читать оказывается тоже нельзя. Я с грустью прислушалась к удаляющимся шагам Рихарды, затем подняла фей камень, который теперь без труда помещался на моей ладони. Именно тогда я вдруг кое-что поняла.

— Разве весь этот процесс не пойдет намного быстрее без моих усилителей? — спросила я себя вслух. Чтобы проверить эту свою догадку, я переместила Божественную Волю в левую руку и сняла с неё усилитель. Как только я сделала это, фей камень начал уменьшаться прямо у меня на глазах. Вскоре он исчез совсем.

Гааа! Почему я не подумала об этом раньше?!

Я ошеломленно уставилась на свою теперь уже пустую руку, тяжело вздохнула, затем начал снова надевать усилитель, все время повторяя себе, что это все лихорадка виновата в том, что я не подумала об этом раньше. Божественная Воля, похоже, была полностью поглощена мной, но я не ощутила никакой разницы.

— Мм… Значит ли это, что теперь я действительно могу сделать штаппе?

Я мысленно представила себе штаппе, которым пользовались все взрослые, а затем вообразила, как держу его в правой, своей основной руке. Через мгновение там возникла знакомая сияющая палочка.

— Ух ты! Я действительно сделала его! Боги и Богини! Я настоящая магиня!

Переполненная волнением, я, лежа в постели, размахивала палочкой-штаппе.

— Интересно… Могу ли я придать ей другую форму? Может быть, сделать посох мага?