— Я могу понять, — сказала я. — Я понимаю. Я не хочу, чтобы ты уезжал, Фердинанд, но я могу понять как много для тебя значит твое обещание.

— Почему ты плачешь?

— Я вспомнила обещания, которые дала своей семье. И когда я думаю о том, что теперь мне придется расстаться и с тобой… Я просто не могу сдержать слез.

Фердинанд отреагировал на это исключительно громким и исключительно раздраженным вздохом. А после сжал кулаки и все же раскрыл руки. Я забралась ему на колени и крепко обняла, чувствуя облегчение от прикосновения к кому то. Все таки я уже довольно давно не могла испытывать ничего подобного. Объятия полностью исчезли из моей жизни.

— Ты не против? — спросила я.

— Я обещал похвалить тебя, когда ты станешь первой в классе. Хотя, скорее всего, это будет последний раз…

Мне потребовалось какое то время для того, чтобы успокоиться, и когда я сделала это, мой разум все равно был полон беспокойства. У меня было твердое предчувствие, что будущее Фердинанда будет полным страданий. Только ради обещания, данного отцу он полностью сосредоточится на цели и будет терпеть всю ту боль и неудобства, которые ждут его в Аренсбахе. Когда он был завален работой, Фердинанд никогда не просил помощи даже у своих ближайших соратников, поэтому я не могу представить себе, что он обратится за помощью к кому то в Аренсбахе, даже если его жизнь окажется под угрозой.

Я не могла этого допустить. Но он, вероятно, не сдержит никаких обещаний, которые я смогла бы из него вытянуть.

Мне нужно что-то, что более или менее заставит его сдержать данное мне слово. Что-то более значимое, чем просто слова. Пока я ломала голову в поисках идей, Фердинанд снова заговорил.

— Если ты успокоилась, то слезь с меня.

— Постой, — ответила я. — Не думаю, что мне когда либо в будущем представится возможность поговорить с тобой наедине еще раз, поэтому мне придется шантажировать тебя здесь и сейчас.

— О Чем ты вообще говоришь? — спросил Фердинанд, совершенно не выглядя напуганным моими словами.

Я посмотрела на него и улыбнулась.

— Обещай мне, что не откажешься от всех радостей жизни и не будешь жить в страданиях ради памяти своего отца. Обещай мне, что ты позовешь на помощь, если тебе будет больно. И тогда я сейчас же примчусь и спасу тебя.

— Я не понимаю. Я еду в Аренсбах. Ты придешь спасти меня, даже если ценой станет становление врагом целого герцогства. Не будь такой идиоткой.

Я кивнула на его слова не моргнув и глазом.

— Да, я приду. И не только в Аренсбах. Я спасу тебя во что бы то ни стало, даже если это будет означать пойти против Суверении или даже самого короля.

— О чем ты… — Фердинанд замолчал, а после раздраженно начал тереть виски. — Я оторвал тебя от твоей семьи и запретил контактировать с жителями нижнего города, ты помнишь об этом? У тебя, должно быть, не все в порядке с головой. То, что ты готова идти на все ради моего спасения, не имеет никакого смысла.

Этот парень действительно не понимает, что он значит для других людей, да? Он не понимает, как сильно мы беспокоимся о нем.

Фердинанд вероятно не замечал, как сильно Сильвестр, Карстедт, Эльвира и я не хотели, чтобы он уезжал в Аренсбах, и мы были далеко не единственными людьми, кто оплакивал его отъезд. Он казался настолько убежденным в том, что его отсутствие никак не повлияет на нас, ведь это только на пользу Эренфесту, что эта уверенность просто приводила меня в бешенство.

— Ты действительно имел в виду то, что сказал? — спросила я. — Ты действительно понимаешь, что сейчас сказал?

— Держи себя в руках, Розмайн! Твои глаза начали менять цвет! Ты теряешь контроль над своей маной! — воскликнул Фердинанд, роясь в кармане и вытаскивая оттуда фей-камень. Он с такой силой ударил им меня по лбу, что раздался хлопок от соприкосновения. И пусть тупая боль и магический камень, вытягивающий из меня ману, несколько успокоили меня, но я все еще была в ярости.

— Слушай сюда, — сказала я. — Ты многому научил меня, как мой опекун. Ты заботился обо мне и на многое шел ради меня, не так ли? Ты делал для меня зелья и магические инструменты. Из всех дворян Эренфеста, будь то Сильвестр, Флоренсия или даже мой жених — Вилфрид, ты заботился обо мне больше, чем любой из них. Разве это не очевидно, что я думаю о тебе, как о члене своей семьи? Почему ты не можешь понять этого простого факта?

Фердинанд в изумлении уставился на меня, даже не замечая того, что сейчас я говорю совсем не так, как полагается дворянке.

— Ч-член семьи? — это было единственными словами, которые он успел выдавить из себя.

— Да, член семьи. Ты полный идиот, когда вопрос доходит до того, что думают о тебе другие люди, да?

— Может быть, я и не обращал внимания, но я отказывают слушать лекции о проницательности от самой глупой девушки, которую я когда либо встречал, — злобно ответил Фердинанд, отводя взгляд и прикрывая губы рукой. Это был первый раз, когда я видела его с таким выражением лица, поэтому я решила, что нужно продолжать атаку.

— В любом случае ты дорог мне. Чтобы спасти тебя, я не против украсть Грутрисшейт и стать Зентом.

— Ты что говоришь, идиотка?! — рявкнул Фердинанд, широко распахивая глаза. Эта идея показалась мне идеальной. Я смогу сколько угодно читать Грутрисшейт, спасти Фердинанда, а потом просто вернуть книгу королю. И все в выигрыше.

— Простолюдинка, дочь стражника, стала приемной дочерью ауба для того, чтобы спасти свою семью, — сказала я. — По сравнению с этим то, что кандидат в эрцгерцоги нашел Грутрисшейт и стал Зентом, уже не кажется настолько невозможным. И пока я использую свое новое положение для защиты Эренфеста и всего Юргеншмитда, я не нарушу обещание, которая дала моему отцу. Так что не вижу никаких проблем.

— Здесь есть бесчисленное количество проблем! — продолжил кричать Фердинанд. — У тебя действительно должно быть проблемы с головой! — он стал очень эмоциональным, и это было хорошим знаком. Мне просто нужно продолжать двигаться в том же направлении, пока он не даст обещание, которое я смогу использовать против него.

— Я посвящаю свою жизнь тому, чтобы иметь возможность спокойно насладиться книгами. Это смысл всей моей жизни.

— Я помню, что ты говорила тоже самое, когда спасала сирот…

— Вот именно. Я не хочу, чтобы вокруг меня происходило что-то плохое, в то время как я пытаюсь хорошо проводить время. Я хочу сказать, что мне нужно, чтобы ты тоже был счастлив, Фердинанд. Я не смогу расслабиться, если ты будешь заставлять меня беспокоиться. Поэтому мне нужно, чтобы ты регулярно связывался со мной, даже после своего брака. Просто, чтобы ты знал. Если в течении значительного времени я не получу от тебя ни единой весточки, то я начну прилагать все силы ради того, чтобы спасти тебя.

Фердинанд теперь смотрел на меня с искренним беспокойством во взгляде.

— Я уже много раз видел, как ты сходишь с ума из-за тех, кого считаешь своей семьей. Ты хочешь сказать, что впадешь в такую же ярость и ради меня?

— Да. Разве ты не понял с самого начала, что я намерена тебя шантажировать этим?

— Ситуация не может быть хуже этой. Я не могу представить ни одного человека, у которого бы вышло остановить твои попытки по спасению меня.

Это было правдой. Ни Сильвестр, ни Карстедт, ни Эльвира не смогут остановить меня, если я впаду в ярость… хотя, скорее всего, именно они бы сказали мне, что я должна спасти Фердинанда.

— Даже не знаю, что я сделаю, если ты будешь несчастен, Фердинанд. У тебя по сути есть только два варианта: либо ты найдешь способ стать счастливым и быть счастливым всегда, либо ты будешь честен и попросишь меня о помощи, когда она будет тебе нужна. Ты должен выбрать одно из двух.

— Этот шантаж столь же неизбежен, сколь и неожидан, — усмехнувшись сказал Фердинанд. Он снова и снова повторял, что хуже уже быть не может… но в конце концов пообещал, что будет регулярно писать мне.