Ко второму с половиной колоколу, ученики начали спускаться вниз, чтобы выходить к большому залу, где им предстояла подготовка к церемонии совершеннолетия и праздничным мероприятиям. Планировалось, что те выпускники, которые несут службу в качестве вассалов будут выходить к третьему колоколу. Поскольку я не была одной из выпускниц, я должна была прийти в зал вместе со своими опекунами, что было несколько ненормальной ситуацией.

— Фердинанд здесь, миледи.

Я обернулась, следя за взлядом Рихарды и увидела Фердинанда, который как раз входил в гостинную. Он был одет в новый желтый плащ, который заменял его порванный.

— Розмайн, протяни руки, — сказал он. Сегодня он казался мне особо хмурым, как я сначала подумала это из-за недосыпа, но похоже он просто был в плохом настроении. Лампрехт удивился приходу Фердинанда больше всех, все таки он не привык видеть его в разных настроениях, как те из моих вассалов, которые постоянно посещали храм.

Я сделала как он и просил, и в этот момент Фердинанд защелкнул на моих запястьях защитные браслеты. Затем он достал свой штаппе и превратив его в ручку, начал проводить тонкую настройку магических кругов, заключенных в инструменты. Я почувствовала, как моя мана постепенно перетекает в них.

— Хм. Пожалуй сойдет, — сказал он. — Итак, ты решила на какую часть церемонии пойдешь?

— На утреннюю. Я хочу увидеть танец с мечами и кружение веры.

— Кружение веры, да…? — пробормотал Фердинанд, скрещивая руки на груди, и его и без того хмурый вид, стал к тому же еще и задумчивым.

Незадолго до третьего колокола в гостиную вернулись выпускники, которые закончили свои приготовления. Корнелиус был одет в наряд для танцев с мечами, а Хартмут, который будет играть на церемонии, был одет в тот же самый наряд, что он собирался носить и на вручении дипломов.

— Ты сейчас пойдешь за Клариссой, да, Хартмут? — спросила я.

— Да. Мы собираемся встретиться в комнате для чаепитий Дункельфельгера, так как туда могут войти и ученики из других герцогств.

Те, кто сопровождает кого-то из своего герцогства, просто встречали свою пару в общей гостиной или в холле, но в случаях пар из разных герцогств, юноша шел за своей девушкой в комнату для чаепитий ее общежития.

— Ее сердце должно быть колотится в груди, в ожидании прибытия своего мужчины. Я почти жалею, что сама не испытала подобного… — вздохнула Эльвира, которая несмотря на ранний час была крайне энергичной. Она была очень взволнована присутствием на выпускной церемонии, которая была финалом для многих рассказов из “Историй любви Королевской Академии”

— И что? Ты была недовольна, покидая общежитие вместе со мной? — спросил свою супругу Карстедт.

— Ох, нет, нет. Наоборот. Видишь ли, в такие моменты сердце трепещет от тревоги… — тут есть место страху, что твой партнер не придет, что ваш брак не состоится, или что ваша история закончится сразу после сопровождения. Эльвира объясняла, что все эти волнения делают грядущую встречу еще слаще. — А наши рассказы становятся так интересны именно из-за всех этих переживаний и возможных угроз… но в моей повседневной жизни я больше предпочитаю жить в мире и покое.

Матушка, кажется ты себя обманываешь. Я имею в виду, что открытие собственного печатного бизнеса и изготовление книг, которые нужно скрывать от Фердинанда, это совсем не мирное дело. Если вы спросите мое мнение, то такая жизнь больше похоже на триллер, чем на нежную повседневную историю

Возможно слово “мирный” действительно имеет какое другое знание, когда о нем говорят дворяне. Я решила, что на всякий случай уточню этот вопрос у Фердинанда.

— Сейчас мы отправимся в зал, — сказал Фердинанд, когда пришло время выходить. — Выпускники, выйдите из общежития и постройтесь.

Я шла в сопровождении своей охраны. Карстедт, Эльвира, Лампрехт и Ангелика уже сами по себе были довольно заметной группой, но с Рихардой, Фердинандом и его вассалами, которые также сопровождали нас, мы и вовсе превратились в настоящую толпу.

Я чувствую как все смотрят на меня. И эти взгляды жалят. Они так сильно жалят!

Фердинанд, обратил внимание, что если мы будем подстраиваться под мой шаг, то наш путь будет мучительно медленным. Поэтому Карстедт поднял меня, чтобы на руках донести до места назначения.

— Отец, ты же знаешь, что я могу ходить самостоятельно.

— Мы не хотим, чтобы ты потеряла сознание, — ответил он. — Просто расслабься.

Мне пришлось согласиться с этим фальшивым спектаклем о моей слабости, во время посещения церемонии. Официальная версия звучала так: я долго умоляла своих опекунов позволить мне присутствовать на церемонии вручения дипломов, не смотря на мое плохое самочувствие, и в итоге отец наконец сдался перед мольбами любимой дочурки и позволил. Конечно это звучало довольно трогательно, но мне не нравилось находиться в центре всеобщего внимания.

В зале уже собралась огромная толпа. Судя по всему это было несколько учебных классов, которые объединили в один убрав разделяющие их стены. Теперь это помещение напоминало Колизей, с многоярусными сидениями. В нижней части не было парт и стульев для учеников, как это было в учебное время. Теперь там была круглая сцена для кружения и танцев с мечами из белого камня. В самом конце был вход в часовню, куда я уже однажды заходила, во время поиска собственной божественной воли. Сверху все это напоминало полукруг, где плоская сторона являлась проходом в часовню.

— Это не та аудитория, которую я помню, — сказала я, ошеломленно оглядываясь по сторонам. Я бы никогда не подумала, что внутренние помещения Академии могут так измениться.

— Круто правда? Благодаря такому расположению сидений куда удобнее наблюдать за танцем меча и кружением веры.

— Поскольку сегодня я пришла сюда как младшая сестра Корнелиуса, а не как кандидатка в эрцгерцоги, то я сидела рядом с опекунами. Наши места были довольно далеко от эрцгерцогской четы, но как высшим дворянам, нам все еще были предоставлены одни из лучших мест. Фердинанд сел справа от меня, а Ангелика слева, Карштедт и Эльвира сидели в ряду спереди, а Лампрехт и Рихарда позади меня. Другими словами, я была окружена со всех сторон и бежать мне было некуда.

— Розмайн, возьми это, — сказал Фердинанд протягивая мне раскрытую ладонь.

— Волшебный инструмент, блокирующий звук?

— Да. Ради твоей безопасности. Я не верю, что ты сможешь молчать.

Фердинанд велел мне ни на мгновение не выпускать инструмент из рук, на случай, если вдруг я начну бессмысленно выкрикивать что-то в пространство. Я не собиралась шуметь, но тем не менее подчинилась.

Через несколько секунд, после того как пробил третий колокол, выпускники стройными рядами вошли в аудиторию и выстроились на сцене. После них в зал вошли королевская семья и Верховный Епископ из Столичного храма, который занял свое место перед статуями божеств.

Сама церемония казалась очень похожей на церемонию совершеннолетия, к которой я привыкла, разве что куда более масштабной. Были зачитаны фрагменты из Святого писания касающиеся взросления, а после дано благословение. Молитва была той же самой, которую в таких случаях читала я, но ее чтение заняло куда больше времени, ведь ученики родились в разные сезоны года и нужно было упомянуть их все.

— Я вижу, что нет никаких сияний, точно так же, как когда церемонии проводил Безеванц… — заметила я. Конечно, я все еще держала в руках блокирующий звуки инструмент, так что единственным, кто меня слышал был Фердинанд.

— Возможно у тебя и достаточно маны для того, чтобы благословить всех, кто собрался здесь сегодня, но ты — абсолютное исключение.

Благословение новых взрослых подошло к концу, а это означало, что пришло время предложить богам музыку и танцы. Как выражение благодарности за защиту, которую они предоставят им. Все спустились со сцены, а после на нее вернулись те, кто собирались музицировать, держа в руках свои инструменты. Я умела играть только на харшпиле, но сейчас я видела множество других инструментов — от флейт до барабанов. Некоторые поднялись с пустыми руками, и я предположила, что они собираются петь.