— Это заняло у вас довольно много времени, — сказал он. — Я знаю, что вы вполне способны контролировать свою ману, поэтому я беспокоился, что что-то случилось, — похоже, он, как и Вильфрид, был убежден, что я без каких-либо затруднений должна была сдать экзамен по магии.

Я медленно покачала головой.

— Из-за моих браслетов-усилителей я не могу должным образом контролировать свою ману. — возможно, правильнее было бы сказать, что я еще просто не привыкла к своим новым возможностям в этой области после того, как юрэ́вэ расплавил мои маносгустки, но браслеты уж точно не помогали в этом, а мешали.

— Ах, я и не предполагал, что они будут так мешаться… Наверное, я не придал этому особого значения, поскольку ваши движения столь естественны. Вы говорили с профессором Хиршур о том, как можно решить это затруднение?

— Она сказала, что я просто должна привыкнуть, — ответила я, печально опустив плечи. Выражение лица Корнелиуса из выполняющего свой долг рыцаря-стражника сменилось на заботливого старшего брата, и он утешающе легонько похлопал меня по спине.

— Понятно, давайте вернемся в общежитие.

Итак, мы вернулись в общежитие Эренфеста через дверь с номером тринадцать. Как только мы оказались внутри, к нам подбежала Ангелика, её голубые глаза были полны слез.

— Леди Розмайн, пожалуйста, поручите мне снова охранять вас. Теперь, когда вы здесь, в Академии, у меня есть гораздо больше возможностей защитить вас, но я совсем ничего не делаю из моих прямых обязанностей стража.

На взгляд любого человека, близко не знакомого с нею, она выглядела юной красавицей, настолько увлеченной исполнением своих обязанностей, что была доведена до слез, но меня так просто было не провести. На самом деле эти её слова переводились как «раз леди Розмайн теперь в Академии, я хочу продолжать служить ее рыцарем-стражем, чтобы меньше учиться». Пока все усердно учились, Ангелика думала только о том, как бы увильнуть от учебы.

Я посмотрела на Корнелиуса, который в ответ встретил мой взгляд своими темно-коричневыми глазами и кивнул. На его лице было ясно написано: “Прикончи её.”

— Я тоже с нетерпением жду того дня, когда ты снова сможешь охранять меня. В таком случае, Ангелика, я приказываю тебе как можно быстрее сдать письменные экзамены. И выходит, что именно это твоя самая непосредственная обязанность.

— Леди Розмайн…

— Ты слышала её, Ангелика. Это был приказ, а рыцари должны ставить приказы превыше всего, помнишь? — сказал Корнелиус, мгновенно прерывая её. — Нам пора учиться. Прости, Леонора, но не могла бы ты занять мое место?

Он потащил Ангелику прочь, и в мгновение ока Леонора встала рядом со мной, приняв на себя обязанность рыцаря-стража. Я создала своего ездового зверя, забралась внутрь и направилась в свою комнату, чтобы переодеться. Когда я поднималась по лестнице, до меня донеслись стенания Ангелики, а когда я оглянулась, то заметила, что Леонора уже смотрит в сторону источника шума.

— Вы с Корнелиусом очень близки с Ангеликой, не так ли? — спросила она. — Сначала мне показалось, что вы излишне суровы с ней, но на самом деле вы просто очень хотите, чтобы она не провалила экзамены и не была исключена.

— В конце концов, Ангелика мой рыцарь-страж. Я никогда не позволю ей потерпеть неудачу, пока я здесь с ней в Академии, — сказала я, гордо выпятив грудь.

Леонора продолжала смотреть вниз с чрезвычайно завистливым видом, затем опустила глаза.

— Верны ли слухи о том, что Ангелика выйдет замуж за одного из сыновей лорда Карстедта? В конце концов, она любимая ученица лорда Бонифация, и все так о ней заботятся…

— Я впервые слышу об этом…

Ангелика может выйти замуж за одного из моих братьев? Это просто безумие. Я даже представить себе этого не могу.

— Неважно, сколько у нее маны, Ангелика все равно происходит из средней знати. Даже если бы дедушка разрешил, чтобы она вышла замуж за одного из его потомков, она наверняка оказалась бы замужем за одним из его внуков, рожденных от второй или третьей жены, наподобие Трауготта. Кроме того, она и сама больше подходит на роль второй или третьей жены.

Конечно, никто не смог бы воспротивиться союзу Ангелики с одним из трех сыновей Карстедта, если бы Бонифаций поддержал его, но с точки зрения статуса женитьба на сыне самого рыцаря-командора оказалось бы неподъемным бременем для средней дворянки.

Ангелика также была печально известна своим практически полным отсутствием способности мыслить наперед и склонностью действовать чисто инстинктивно. Две очень нежелательные черты для первой жены.

— Вторая или третья жена, Леди Розмайн? Как вы думаете, какими качествами тогда должна обладать первая жена?

— Не забывай, что все мои три брата рыцари-стражи рода эрцгерцогов. Идеальная первая жена для них это та, кто может поддерживать своего мужа, чья жизнь и благополучие накрепко связаны с эрцгерцогской семьей, кто сможет управлять имением во время его регулярных отлучек, налаживать и поддерживать связи с другими аристократами на благо дома. Примером подобного может служить моя Мать, и я искренне надеюсь, что когда-нибудь стану такой же способной, как и она.

Эльвира не только внимательно выслушала своего мужа, когда он приехал с какой-то незнакомой девочкой, которая, как он утверждал, была его дочерью, но и крестила эту девочку, как своего собственного ребенка, научила её быть настоящей высшей аристократкой и при необходимости обращалась с ней, как с приемной дочерью эрцгерцога. Не каждый способен на такие подвиги.

— Она добивается того, что приносит пользу ей и роду, исполняет свой долг высшей аристократки, как того и ожидает от неё высший свет, сдержанно принимает комплименты и похвалы от окружающих и неудержима, когда дело доходит до дорогих ее сердцу увлечений, — продолжила я. — Она мой образ для подражания, и я говорю это от всего сердца.

— В таком случае я тоже буду считать леди Эльвиру образцом для подражания, — улыбнулась Леонора. Я не могла бы надеятся на лучшее. Как две благородные дамы, мы могли бы работать вместе в надежде когда-нибудь достичь уровня Эльвиры.

***

Я переоделась и направилась в гостиную, где обнаружила, что все погрузились в учебу. Первокурсники были единственными, кто выглядел так, как будто они сражались в отчаянной битве насмерть, но проявляемые ими усилия, похоже, вдохновили и более старшие курсы. Это было очень впечатляющим зрелищем.

Вильфрид, наблюдавший за тем, как все учатся, поднял голову.

— Розмайн, тебе потребовалось много времени, чтобы закончить сегодняшний практический экзамен.

— Верно. Как оказалось магические инструменты усиления мешали мне точно управлять маной. Но это сейчас не важно, как продвигаются дела у других? — спросила я, обходя комнату, чтобы проверить студентов. Филина ответила, что она делает все возможное, в то время как все остальные первокурсники смотрели на шпаргалки, которые я сделала, в которых были указаны их слабые места.

Хм… Если они будут продолжать в том же духе, то, похоже, все они хоть и с трудом, но смогут сдать экзамены с одного раза.

— Кстати, об этом… Вильфрид, мне нужно, чтобы все сдавали и практические экзамены, или достаточно будет только письменных? — спросила я.

Все посмотрели на Вильфрида, который испуганно отшатнулся и с силой замотал из стороны в сторону головой.

— Т-только письменные! Это все, на чем мы решили сосредоточится в этом году, помнишь? И с разрывом между нашими возможностями по мане, нет никакого способа, которым мы можем подготовить их к практическим урокам. Письменных более чем достаточно, — повторил он как можно четче и разборчивее.

Первокурсники с облегчением дружно вздохнули, и, честно говоря, я понимала их чувства. Ведь отсутствие необходимости сосредотачиваться на практических экзаменах прямо сейчас означало, что я смогу скорее попасть в библиотеку.

— Если все будут готовы сдать письменные экзамены, то я смогу попасть в библиотеку всего через несколько дней. Давайте все вместе усердно работать и делать все возможное, чтобы все прошло гладко.