— Я своими глазами видел радость, которую испытал Экхарт, когда получил доверие лорда Фердинанда после принесения ему присяги, и его отчаяние после того, как его господин ушел в храм, — сказал Корнелиус. — Я не думаю, что смогу кому либо принести такую же клятву после того, что видел.

Верно… Он действительно имел возможность лично и из первых рядов наблюдать за тем, кто принес подобную клятву.

Хартмут кивнул, явно соглашаясь со словами Корнелиуса, но затем он небрежно сказал:

— Я был бы не против принести присягу леди Розмайн, если бы она этого захотела, — эти слова ошеломили всех собравшихся, а он только улыбнулся и добавил. — Но она конечно никогда не просила подобного.

Фердинанд, возможно, нуждался в таком проявлении преданности, ведь он был окружен врагами, и не было никого, кому бы он мог доверять. У меня же был Сильвестр и его семья, а также Карстедт и Эльвира, а еще сам Фердинанд, который присматривал за мой. Даже мои вассалы, с которыми я довольно хорошо ладила.

— Леди Розмайн ни в малейшей степени не нуждается в такой фанатичной верности, и она не понимает ценности такого жеста, — продолжил Хартмут. — Она так же ценит свободу воли других людей до такой степени, что позволяет даже серым жрецам самостоятельно принимать решения. Трудно представить, что она будет рада, когда кто то продемонстрирует полностью противоположное отношение, вручая свою жизнь в руки другого.

Хартмут крайне просто объяснил мой образ мысли другим. Это даже было немного жутко, как хорошо он понимал мои желания и стремления. Но он был прав — я бы не хотела, чтобы кто нибудь принес мне присягу.

— Вилфрид, Шарлотта, а вы бы согласились принять их клятвы? — спросила я, понимая, что на этот раз мы трое было примерно в равном положении.

Вилфрид кивнул с таким видом, словно его ответ был совершенно очевиден.

— Конечно. Это мой долг как их лорда. Я счел бы честью иметь на своей стороне людей, которые настолько лояльны ко мне, что даже готовы принести присягу, — судя по его словам, он был согласен с тем, чтобы принять такую клятву даже от детей из бывшей фракции Вероники.

— Я бы тоже согласилась, — добавила Шарлотта, кивая словам своего брата. — На самом деле я нахожу более странным то, что ты, сестра, против подобного. Ты приняла на свое попечение Филину и так же заботишься о жизнях сирот, как директор приюта. Не проще ли принять верность, которая основана на клятве, чем верность, которая подкреплена только словами?

Как она и сказала, я защищала простолюдинов из Нижнего города и помогала тем, кто живет в приюте. Верно и то, что положение Филины со стороны крайне напоминало человека, который принес присягу. Однако на самом деле она не приносила мне клятвы на имени. Она решила служить мне в качестве вассала, и это уже я по своему собственному желанию сунула нос в ее семейные проблемы. Таким образом я чувствовала себя обязанной заботиться о ней до ее совершеннолетия, пока она не станет независимой, или до тех пор пока она не выйдет замуж.

Тем не менее, я почти не знала никого из детей бывшей фракции Вероники, так как отношения между фракциями не позволяли нам близко общаться друг с другом. Часть меня считала, что их действия вызваны расхождением мнениями с родителями и желанием прилипнуть ко мне, как к более надежной опоре. Я не видела метода, который бы позволил полностью устранить сложности связанные с их приемом в свои вассалы.

Если проводить сравнение, то я была кем-то вроде президента компании, а простолюдины и сироты были моими сотрудниками. Филина тоже была «наемным сотрудником», которая обеспечивала себя на свою зарплату. Даже если эту зарплату и платила я, заодно обеспечивая ее необходимыми условиями для работы. Но в любом случае я не должна была слишком выделять кого то из своих сотрудников или относиться к кому то предвзято.

Между тем, дети бывшей фракции Вероники были как бы работниками из другой, конкурирующей компании. Предлагая мне клятву на имени, они становились словно выше моих сотрудников, и просили меня сразу принять их в число близких мне людей и оказывать всю возможную помощь. Я уверена, что такая просьба требует от них большой решимости, ведь они будут вынуждены разорвать связи со своим прошлым, но я тоже должна буду многим пожертвовать, чтобы принять их к себе.

— Для меня это не так просто…, - сказала я, отвечая на вопрос Шарлотты.

— Я считаю, что клятва является более надежной гарантией верности, чем простая просьба о смене фракции, — заметил Вилфрид. Я только кивнула, но не сколько соглашаясь, сколько уклоняясь от ответа.

Теперь, когда все первокурсники приехали, студенты всех курсов собрались вместе на праздничный ужин, который был куда более изыскан, чем подаваемый раньше. Мы, комитет по улучшению оценок, разделили всех на команды и объявили награду за победу в этом году: рецепт приготовления тарталеток. Блюда я выбирала случайно из того списка, который я не включила в свою, недавно изданную, книгу рецептов.

— Сколько же рецептов у леди Розмайн?! — Воскликнул один из студентов.

— На этот раз мы точно победим, — сказал другой. — Я в этом уверен.

Увидев, как все взбудоражены мыслями об учебе, точно так же как было и в прошлом году, я вздохнула с облегчением. Тяжелая атмосфера, царящая в зале рассеялась, и даже дети из бывшей фракции Вероники прониклись общим ажиотажем.

Хотя я не могла быть уверена в этом полностью, все таки умение скрывать свои истинные эмоции — это основной навык дворян.

На следующий день, когда все быстро разбились согласно своих команд и приступили к занятиям, в общежитие ворвалась Хиршур.

— Леди Розмайн, лорд Вилфрид, церемония посвящения в ученики уже завтра, а я не получила известий о том, что первокурсники Эренфеста уже прибыли, — она начала отчитывать нас резким тоном.

— Кто-нибудь знал, что мы должны уведомить ее? — спросила я, наклонив голову.

— Это не обязательное правило, — вздохнул Корнелиус. — Но в прошлые года дворяне с самым высоким статусом уведомляли профессора Хиршур о том, что все ученики прибыли. Так как это должен быть человек самого высокого статуса, то в этом году мы договорились о кандидатуре лорда Вилфрида Не так ли, Игнац? — взгляд брата сместился на ученика-чиновника, который стоял за спиной Вилфрида.

— Я забыл сообщить об этом лорду Вилфриду. — Игнац смущенно улыбнулся. — Прошу прощения.

— Игнац, ты… — Вилфрид хотел было уже начать его отчитывать, но остановился. — Простите нас, профессор Хиршур. Кажется сегодня это действительно наша вина.

Извинения Вилфрида почему то заставили меня почувствовать какую то неправильность. Конечно, это было важно следовать правилам и нести ответственность за свои ошибки, но Хиршур считала подобную проблему такой важной, и это при том, что она сама постоянно отсутствовала в общежитии не интересуясь нашими делами. Я бросила на женщину задумчивый взгляд, когда она произнесла:

— В следующий раз будьте внимательней.

— Разве самая большая проблема не в том, что нашего коменданта вообще не было в общежитии? — спросила я. — Разве я не права, говоря о том, что все остальные коменданты возвращаются в общежития и остаются там с того момента, когда начинают прибывать первые студенты?

— О, разве вы не знаете, леди Розмайн? Флутрейн и Хейлшмерц лечат по разному, — с улыбкой ответила Хиршур. Этот эвфемизм означал «каждому свое», и исходя из ее слов я могла сделать вывод, что она не собирается менять своих привычек.

Не в силах как то повлиять на нее, я лишь пожала плечами.

— Она действительно похожа на леди Флоренсию…, - вдруг пробормотала Хиршур не сводя глаз с Шарлотты. Затем она прошла в центр комнаты и начала рассказывать первокурсникам о расписании на завтра и о порядках в общежитии. Все было точно как в прошлом году.

— Кроме того, завтра после третьего колокола состоится церемония посвящения, а обед как и всегда совмещен с собранием обществ. — под конец своей оживленной речи Хиршур наконец сообщила более важную информацию. — Уроки начнутся послезавтра. Эренфест теперь занимает десятое место, поэтому будьте внимательны и используйте двери с соответствующей маркировкой. Вы уже достигли больших успехов в учебе, так что я не думаю, что у кого то возникнут проблемы на уроках, но не забывайте сообщать мне о своей успеваемости. Есть вопросы?