Димитрий расположился в кресле напротив Ирраиля, проигнорировав рабочий стол. Говорил он быстро и уверенно, давя на больные точки. Мастер же слушал его и чувствовал, как закипает от озвученной ереси.

— Побойся Вселенной, Димитрий, — наконец не вытерпел он, — во что ты пытаешься меня втянуть? На дворе глубокая ночь. Я собрался наспех и ожидал чего угодно, но только не претендента на незаконные эксперименты!

Димитрий оглянулся на плотно зашторенное окно кабинета, а потом наклонился к другу:

— Я просто прошу как человека, — прошептал он Ирраилю, — сделай с ним хоть что-то, чтобы его геном больше не могли узнать или сравнить.

— Как человек человеку я тебе говорю откровенное и окончательное «нет», — мастер был зол и все же пытался сдерживать интонации, терпеливо объясняя. — Такие вещи не делаются второпях на ночь глядя, пойми. Тем более этому мальцу как минимум пять, модификация сожрет его память в ноль. А учить пятилетнего ребенка с нуля намного тяжелее, чем младенца. Скорость восприятия не та. Нет.

— Слушай… пусть так, — Димитрий вздохнул, — если его найдут, просто отправят в переработку, понимаешь? Только, потому что жив.

— Нет, не понимаю. Тебе какое дело, кто он вообще?

Ирраиль хмурился, а Димитрий мялся.

— Один из внуков императора, — наконец прошептал он, почти беззвучно. Но Ирраиль услышал и нахмурился еще сильнее.

— Один из? Смеешься? У императора лишь один внук… это все знают.

— Это официально… А неофициально у императора Сатоира только дочерей более десяти. Сыновей в два раза больше. И почти у каждого свои дети. — Он на миг умолк. — Я не прошу верить, ты просто посмотри…

Ирраиль не поверил, но согласился взглянуть. Наверное, в душе он уже тогда был изобреталем… Потому что ребенок просто вскружил ему голову, не как человек… как материал, годный к использованию…>>

Палата была маленькой даже по меркам Ио. Хотя и одиночная, она все равно оставалась неудобной. Каталку нормально не подкатишь, да и капельница едва умещается между кроватью и каменной стеной. Именно поэтому старый мастер оставил свою инвалидную коляску в коридоре за дверью, а вместе с ней и Голиафа, и прилипшего к их компании «неуча». Молодой врач, как всегда, вещал о каких-то непонятных вещах и сыпал новыми терминами. Ирраиль отмахнулся и захлопнул перед его носом дверь палаты.

Окон здесь не было. Электрическая лампа круглой тарелкой прилипла к потолку. Никакой мебели. Вместо кровати постамент, выдолбленный умниками прямо из камня, поверх него простой матрас, набитый прессованной шелухой. К постаменту были прикреплены ремни из суперпрочного материала. Последние фиксировали тело пациента, не давая тому шелохнуться. Правда, умники обхватили этими ремешками еще и руки. Польза от этого была мнимая. Старик Ирраиль уже наперед знал, что ремни этот ГМО разорвет без особых усилий. Более того, при желании использует их вместо оружия.

Рядом с кроватью на стене висел монитор, он же отображал большую часть жизненных показателей. Под ним пульт управления, такой же жидкокристаллический, но зато реагирующий на прикосновение.

Оценив мерно вздымающуюся грудную клетку пациента, раздающуюся до неестественных объёмов, Ирраиль поджал губы и отвел взгляд к монитору. Пальцы запорхали над пультом, и на экране тут же развернулись результаты генетического анализа. Старику хватило беглого взгляда. Нырнув в глубь кода, он лишь усмехнулся. Вложенные в него способности оказались неожиданно знакомыми. Когда смотрел на него вчера, по видеозаписи, не чувствовал этого. А теперь, столкнувшись напрямую, все стразу понял. Узнал и манеру заживления тканей, и ее скорость… и даже скачки температуры на поверхности кожи, вызывающие точечные ожоги, а за ними такую же точечную регенерацию. ГМО Тарис Лаен оказался тем самым ребенком, которого он модифицировал когда-то по просьбе Димитрия. Наплевав на этику, запреты и прочие вещи. Активировав его спящие возможности, перерисовав генетическую картину его родства с императорской семьей до полного неузнавания. Последнее, что той ночью сделал Ирраиль, — это извлек его чип с личным кодом. Они с Димитрием решили поместить его в пустое тело… Вот только бюро расследований слишком быстро его нашло… А дальше случилось то, что случилось: конфискация имущества, запрет медицинской практики и досрочное прекращение лицензии. Два года в Эйпонской тюрьме. Потом Ирраиля просто отпустили, не оставив гроша за душой. Одно хорошо, он мог выбрать, где поселиться. И даже выбрал, а потом понял, что возобновить практику без покровителя невозможно. Запрет есть запрет, и не каждое должностное лицо закроет на него глаза по доброте душевной.

Пришлось искать… Или это его нашли? Сейчас, возвращаясь к тем событиям, он не мог вспомнить многого. Словно кто-то хорошенько покопался в его памяти и подчистил важное. Это обескураживало.

Один из датчиков запищал. Ирраиль нахмурился, изучая показатель, а потом чертыхнулся, поняв, в чем дело. Осторожно повернул голову в сторону модифицированного и вздрогнул, встретив его взгляд.

Повисло неудобное молчание, которое разбавляло лишь его шумное дыхание да тихий писк системы оповещения. Парень не шевелился и даже не моргал, давая в полной мере рассмотреть свои неестественно синие глаза. Ирраиль же забыл, как дышать. Это не глаза Вито, наивные и детские. Не пустые глаза чистых тел, зачатых в пробирке и до нужного момента не мыслящих вообще. Перед ним был осознающий себя человек. С морем эмоций внутри. Ужасная ирония, даже эти глаза он, мастер, когда-то изменял.

Тарис вздрогнул и на миг прикрыл веки, а Ирраиль наконец выдохнул, прогоняя нахлынувшие воспоминания.

— Как вы себя чувствуете, господин Лаен? — поинтересовался он.

— Скован, — настороженно прошептал Тарис, не отрывая взгляда и не шевелясь… — Это слегка смущает, господин…

Ирраиль же вздрогнул, впервые услышав его голос. А потом вспомнил, что сам изменил его связки, переписав их код. Вроде мелочь, но на генетическую картину влияет сильно, как и увеличенный на генном уровне объем легочной ткани. Он многое тогда видоизменил…

— Мастер Ирраиль, — подсказал старик, развернулся всем корпусом и подошел ближе. — Я сейчас просто спрошу, а ты ответишь, хорошо? Без нервов, слез и соплей. В идеале, да или нет. Понял?

— Да, — осторожно кивнул Тарис и шумно выдохнул, внимательно следя за движениями старика.

— Ноги чувствуешь? — сразу начал Ирраиль, склонившись и ощупав сквозь ткань тощие бедра, а за ними и икры.

— Да, — Тарис продолжал за ним наблюдать. А мастер продолжал думать над тем, что еще из изменений проявилось: длина пальцев, удвоенная печень, лишняя почка, утолщенные кровеносные сосуды, больше клапанов… Мелочь… люди живут с таким, даже не подозревая о своих мутациях.

— Стопами шевелить можешь? Боль есть?

— Да… нет, — односложно ответил Лаен, продемонстрировав то самое шевеление, и даже не поморщился.

Старик остался доволен.

— Прекрасно, но… на этом все. Вставать не рекомендую. Ни при каких обстоятельствах. Захочешь по-маленькому, либо в судно, либо топай на руках в туалет. Я зайду позже.

Парень смутился, скользнув взглядом по сковывающим его тело и руки ремням. Ирраиль и сам почувствовал неловкость, нахмурился и повернулся к нему спиной, намереваясь выйти из палаты. И вздрогнул, когда на его запястье ощутимо сжались пальцы модифицированного, крепкие, словно стальные тиски. Резко тормознул и медленно повернул голову. Тарис продолжал лежать и держать его, неведомым образом вытащив из-под ремня руку.

— Расскажите мне… Мастер Ирраиль… то, что вспомнили, — тихо попросил он, опять встретившись с ним взглядом.

Старик покосился на собственное запястье, сжатое длинными пальцами модифицированного, а потом поднял глаза на парня.

— Нечего рассказывать, — тяжело вздохнул он и покачал головой. — Я просто мастер без лицензии. А ты просто ГМО, или уродец… Думай о себе так, как тебе удобно. И тебе лучше отпустить меня, если не хочешь проблем.