Дэйла хотела валяться на лугу, среди полевых трав, и смотреть на бабочек, что как рыбы в воде чувствовали себя и на ветру, и под ярким солнцем… Которые порхали, словно яркие тропические птицы, от цветка к цветку.

Дэйле хотелось увидеть этих ярких созданий… Или рыб… А ещё побродить по кромке Красного моря. Послушать прибой и повалятся на лугу среди пышных ароматных трав. Ей не так много хотелось. Это были обычные, недостижимые желания. Самые нелепые и несбыточные мечты. Среднестатистические грёзы.

И вот тёплая слегка пенная вода омывает её сбитые об острые ракушники стопы, вымывает песок из-под них. Женщина смотрит на то, как её пальцы медленно погружаются в него, становятся с каждой волной все глубже. Рядом плачут белые птицы. Над головой плывут облака, и ветер ласкает кожу, треплет рыжие волосы.

Стянув с головы парик, женщина бросила его под ноги и теперь наблюдала за тем, как он, рыжей несуразной медузой отходит и возвращается вместе с волной… И не тонет.

“Сколько надо париков, чтобы отравить море?” — мысль ввергла ее в ступор. Подумаешь, бросила в воду один парик, разве он может отравить?

“Сколько… надо… париков?..”

Красные от искусственных волос волны, продолжали биться о берег, оставляя на камне тонкие рыжие полиамидовые пряди. Дэйла продолжала стоять и взирать на эти волокна, цепляющиеся за её стопы, и все не могла понять, отчего же море перед ней стало называться Красным…

Неужели, только из-за волос???

Наваждение… просто чужое влияние.

Обычная ложь.

Дэлл закричала. Голос смел морскую волну. Заставил волны расступиться, обнажить сухое, усеянное рыбьими костяками дно… Она увидела и этих мертвых рыб… и это бездушное дно… и человеческие глаза, смотрящие на неё с него. Самые обычные, живые, красивые… Не то что её искусственная камера и красная лампочка вместо зрачка...»

Прорвавшись сквозь ментальный удар, Дэлл, не раздумывая, ударила искусственной рукой, проходясь по чужому телу, опрокидывая нападавшего на землю.

Мужчина. Кэйт Свон. Уродец.

Человек спал, а значит, был ей недоступен. Очередной телепатический удар взорвал сознание болью. Это уже не были поднятые с глубин сознания мечты. Теперь на поверхность поднимались страхи. Закричав, Дэйла мысленно ударила в ответ, во все стороны, которые только могла достать. Она чувствовала, как противник встрепенулся, а после бросился на нее, хватаясь пальцами за полы ее плотного пиджака… и пытаясь опрокинуть на пол.

Женщина.

Противница оказалась почти одного с ней роста, такая же лысая и прыткая. По силе абсолютно равная. Абсолютно натуральная, без протезов и искусственных имплантов.

«Марта Лэйн», — хватило один раз скрестить с ней взгляд, чтобы понять, кто именно перед ней.

Соревноваться с ней в ментализме было глупо. Дэлл и не собиралась. Похоже, Лэйн была того же мнения. Нож, блеснувший в её руке, стал тому доказательством. Тонкие пальцы держали его легко и естественно, а на лице не было и капли сомнения.

— Сука, — оскалилась Дэйла.

Марта не ответила, просто вмиг растворилась перед её глазами. Стёрлась из восприятия, а после ударила наотмашь ножом.

Острое лезвие со скрежетом прошлось по искусственному суставу, вспарывая рукав старого пиджака, зацепляя резиновые трубки инпланта.

Лэйн раз за разом целенаправленно атаковала ее сознание ментальными ударами, уже не думая ни о сохранности её психики, ни о целостности её памяти. Дэйлу нельзя было подпустить к себе, она физически мощнее. Марта уже знала об этом, чувствовала и её тело, и её протезы, заменяющие добрую половину костей. А потому безжалостно посылала ей всю боль, которую ощущала когда-либо. Пропускала через нее все переломы, огнестрелы, раны, бесконечные эксперименты… Множила их и отягощала. Ее противницу корчило, сгибало, но эта сволочь все равно упрямо стояла на ногах. Словно все это не имело для нее никакого значения. А потом Дэлл с остервенением слала все назад, заставляя Марту отступать шаг за шагом. Каждый день в стенах Кальтэноя, каждый эксперимент, каждое увечье, эта стерва безжалостно вытягивала все это на поверхность из таких глубин, про которые Лэйн и сама думать забыла. Её мутило от этого, даже тошнило. Очередная болезненная вспышка в сознании резко согнула ее настоящей судорогой. А следом прошёл удар в живот, который одним махом разорвал все мускулы и внутренности, отбрасывая на стену. Ноги подкосились, тело скрутило болью. Дэйла же, шатаясь и едва удерживая равновесие, снова ударила искусственной рукой, прорывая живую плоть стальными пальцами, вытаскивая из ее нутра живой комок…

Марта Лэйн пошатнулась… Кэйт Свон тут же очнулся, вырываясь из искусственного сна. Наконец он смог подняться на ноги, осоловело, почти слепо блуждая взглядом по сторонам. Перед его глазами плыло от воплощения мечты. Взгляд зацепился за Марту, осевшую на пол, остекленевшие глаза и забрызганное кровью лицо, расползающуюся под ней черную лужу. Дэйла стояла над ней, к нему спиной, тяжело дышала и нервно сжимала и разжимала стальные пальцы. От увиденного разум Свона затянуло кровавой пеленой. Кинувшись на пошатывающуюся противницу, он схватил ее за ворот и со всей мочи ударил о стену. Стеклянный глаз Дэйлы треснул, обнажая объектив камеры. Осколки впились в лицо. Женщина сдавлено охнула, хватая окровавленным ртом воздух, а после безрезультатно пытаясь отнять чужие ладони от своего горла. Хрипела, дёргала ногами и пыталась освободиться, но тщетно… Кэйт попросту свернул ей шею.

Отпустив её резко ослабевшее тело на землю, бывший следователь, не осознавая себя, побрел вдоль коридора к выходу в жилую часть города. Остановился у самого края, рассматривая пустынный парк. Залитые немым ужасом глаза безучастно скользили по высоким деревьям и утреннему небу. Очерчивали налитые черным предгрозовые облака, и непривычно тяжёлый диск солнца.

Небо нависало над ним и баюкало, наливалось ярким бездонным синим в пушистых просветах между черных облаков. Он не знал, как долго стоял. В голове был полный сумбур и понимание, что он только что собственноручно убил человека. Женщину. Свернул шею и бросил на землю, в пыль…

Шуршание гравия за спиной заставило вздрогнуть. Кэйт обернулся.

— Ты зря ждал… уродец, — зло процедил Маркус Соболевски, выходя из коридора и с ненавистью смотря в его лицо. Маска была отключена, открывая обезображенное ожогами лицо, лихорадочно блестящие синие глаза. На сорочке виднелись кровавые пятна, на брюках пыль, словно он только что стоял на коленях.

Кэйт криво усмехнулся, рассматривая его, улавливая то, чего не мог увидеть раньше.

— Вы похожи… С Тарисом, — констатировал он, без интереса рассматривая наведенную на него черную трубку.

Маркус оскалился. Он стрелял, покуда в обойме его револьвера не закончились патроны.

Этот имперец ничего не знал о Теодоре…

Всего в тридцати метрах отсюда, у самого перехода в законсервированный ярус Леополиса, лежало тело Дэйлы. Ее искусственный глаз и лицо были разбиты, а на сломанной шее проступали следы от пальцев Свона. Еще дальше, в огромной луже собственной крови, лежала некогда бессмертная сволочь, Марта Лэйн.

Каких-то гребаных сто метров. Каких-то жутких, быстрых и непонятных десять минут…

Маркус нервно рассмеялся. Хохот сотрясал его тело, раскрывая настоящее безумство, творящееся в воспаленном мозгу.

* * *

Ответ на вопрос, куда подевалась Марта Лэйн, и правда ли от нее остался лишь мизинец, нашелся сам. Куда быстрее, чем ожидалось. Нандин Абэ с унынием рассматривал место преступления и цепочку кровавых следов. Его карманный фонарик привычно левитировал над головой, освещая нишу ровным холодным светом. Выхватывая каждую щелку, каждый след и каждое пятно.

Однозначно здесь было трое человек. О последнем свидетельствовала полустертая цепочка следов, уводящая из ниши в город.