Ирраиль слушал его умозаключения молча. Поднятая тема отвлекала от поставленной задачи. Теперь стоило самому успокоится, чтобы не натворить дел.

— Вы остановились, — прошептал Кэйт, — вам знакома эта тема?

— Нет…

— Почему у вас отобрали лицензию, или правильнее спросить, когда вы потеряли право на нее? — Свон вообще утратил тормоза. — Вы ведь мастер высшего уровня, знающий как снимать ошейник. И знающий Маркуса… Может вы знаете не только Маркуса?

Старик раздраженно откинул инструмент в стакан. После чего подцепил ошейник пальцами и без предупреждения дёрнул на себя. Кэйт от неожиданности захрепел, задыхаясь.

— Терпи… — процедил Ирраиль, нащупывая механизм с внутренней стороны ошейника, — сейчас сниму.

И действительно спустя секунду послышался щелчок.

— Всё ты верно говоришь, парень, но не своевременно, — скривился он, отбрасывая распахнувшийся двумя половинками ободок на стол.

Свон все ещё жадно хватал воздух ртом. Глаза были широко распахнуты от удивления и понимания произошедшего.

— Вы же не все датчики вынули, — сглотнул он, потирая шею.

Ирраиль смерил его тяжелым взглядом, а потом устало опустился в кресло напротив.

— Их нельзя снимать все, есть схема наложения и она абсолютно не идентична принципам их изьятия.

— Спасибо…

Старик лишь покачал головой, прекращая ненужную тему и возвращаясь к предыдущему разговору.

— Не хотел бы я с тобой говорить, бывший следователь Кэйт Свон… Увы обстоятельства сложились иначе. Вито, хватит подглядывать, иди сюда, тебе тоже будет полезно послушать…

В соседней комнате сразу что-то опрокинулось и раскрасневшийся парень, неуверенно ступил внутрь и застыл у двери.

Тем временем старый мастер начал говорить то, в чем боялся признаться уже многие годы:

— Всё намного сложнее, когда стоишь у самих корней власти. Для поддержания существующего порядка нужна твёрдость характера и крепкая рука, безжалостность и четкое понимание целей…

— Вы говорите о чем то конкретном?

Ирраиль едва заметно кивнул и продолжил:

— Тот мальчик, Теодор Соболевски, той ночью был не в себе, Кэйт, — тихо начал он. Голос его был сиплым, взгляд цепким. — Словно в его голове бились две личности. Я мог бы говорить об ее раздвоении, но невозможно чтобы одна из них была старше от другой на десятки лет. То есть это теоретически может случится, но у такой личности не будет заявленного опыта, а у мальчика этот опыт был. В нем действительно поселился иной разум. И я даже знаю, как они это сделали с ним. Просто привычная нам технология использовалась по старому принципу…

— В смысле?

— Понимаешь ли… Эти методы используются и сейчас, для записи личности на чистую болванку… Вот только мы моделируем её с помощью утвержденных наборов воспоминаний. Варьируя их соотношение, расставляя акценты, мы получаем определенный результат в рамках дозволенных психотипов.

— Под болванкой вы имеете в виду человеческий мозг?

— Да-а… Живой мозг, — протянул он, вскинув брови и не замечая как при этом вздрогнул Вито. — Это сейчас так. А когда-то в тела перезаписывали полностью чужую память, что по сути было равнозначно переселению человеческой личности из одной телесной оболочки в иную.

— То есть они нарушили принципы использования технологии? По сути украли у человека тело? Но это нонсенс, ведь тело можно вырастить… — Получив в ответ утвердительный кивок от мастера, Кэйт нахмурился… — Почему вы говорили про крепкую власть?

— Потому, что тот кто был записан в мальчика, определенно стоял у самой верхушки империи, — прошептал Ирраиль. — Его следовало уничтожить. И его уничтожили бы, но то был ребёнок. Нельзя убивать ребенка, это аморально. Поэтому я решился на его модификацию. В столь поздем возрасте процедура стирает опыт и сформировавшуюся личность. Обнуляет знания. Но в условиях двойственности его интеллекта, это было идеальным решением, изменить геном и стереть все начисто… Это позволило и спрятать мальчика и дать ему возможность создать собственную личность заново.

— То есть… по- сути вы спасли Теодора Соболевски?

— Оболочку, — поправил его старик, — его жизнь, но не Теодора. Теодор Соболевски — мёртв, его личность не существует.

* * *

Над головой плыли облака. Подсвеченные солнцем бока слегка зернились чёрным, словно там наверху сломался проектор, или экран, или что там было для столь объёмного изображения?

Тарис на миг прикрыл глаза, а потом снял розовые очки. Небо над головой превратилось в бесформенное нечто. Бесконечные этажи подземного города с почти не приглядывающимся потолком.

— Не понравилось? — понимающе прокомментировал Райго. Он развалился на лавочке неподалеку и похоже успел познакомиться с местной девчонкой.

— Глупо, — прошептал Лаен и спрятал руки в карманы комбинезона, так и не озаботившись вернуть очки на место. — Не могу понять, зачем она ходила сюда.

— Девчонка, — многозначительно протянул его друг, обнимая новую знакомую. Девушка глупо хлопала ресницами и застенчиво улыбалась. А еще она абсолютно ни о чем не думала кроме нового знакомого. Райго же мысленно шептал ей сладкие речи и обещал небо.

Гипноз был на лицо. Лаена это раздражало. Таким же образом в понедельник Иссиа затянул в эту всю историю Нану Вагнер. Тарису было отчасти и радостно что он с ней подружился но все же больше жаль, что при таких обстоятельствах. Нана не была виновата в произошедшем. Она не хотела быть рядом с ним, не хотела отвечать за его действия в Академии. И все же она и поверила, и доверилась, и даже попыталась защитить. Каждое её воспоминание о прошедшей ночи отпечаталось в нем, стоило ей вернуться с той злополучной прогулки. Она отдала ему даже образ искусственного неба.

А ещё Нана отдала страх и решимость, в тот миг как их разделил силовой барьер. И очнувшись между обездвиженных роботов, в нише, Тарис бы все еще переполнен этими её чувствами.

Он не мог позволить ей отдуваться за троих.

Незнакомка рядом с Райго продолжала странно улыбаться и молчать. Лаен даже подумал, что она не замечает его.

— Как тебя зовут? — поинтересовался он, девушка подняла на него взгляд, словно впервые увидела и, оглянувшись на Райго, ответила.

— Милки Вэй, — улыбнулась она и протянула свою миниатюрную ладошку для рукопожатия. Следом за этим понеслись мысли Райго. О выгоде, о деньгах, о важности не попасться системе. Тарис промолчал. Отвернулся и пошёл к выходу из парка. Похоже, Райго планировал что эта девчонка заплатит за их проживание в городе, еду и многое другое. Лаен был против, но не мог не согласится с доводом, что Нану отследили с помощью платёжных систем. Она платила за еду, воду и даже за розовые очки, которые были лишь очередной сладкой пилюлей для страждущих.

"Дались ей эти розовые очки… "

— Выведешь нас из города Милки? — тем временем поинтересовался Иссиа, уводя одурманенную девчонку за собой из парка. Девушка закивала.

— Вот и ладно, — улыбнулся Райго, — дай пять, подруга.

Она растерянно взглянула на него, а потом неуверенно хлопнула ладонью по его пятерне.

— Возьмете меня с собой? Я так хочу увидеть живое солнце…

— Возьмем, — прошептал Тарис, невольно сравнивая ее с Наной. Абсолютно ничего похожего. Просто иная. Обязательно для кого-то идеальная… — но сначала погуляем по городу. Мне надо найти одно воспоминание… Ты поможешь?

Девушка кивнула, или это Райго заставил её кивнуть?

— Конечно, — одурманенной улыбнулась она.

Райго промолчал, хотя Тарис видел — ему эта идея не нравится. Дай ему волю, уже бы вылез из города через какую-то заброшенную вентиляционную систему.

Тарис Лайн так не мог. Он хотел найти след Наны, хотел понять, можно ли к ней добраться и каким путем? В конце концов ему претило что она попадёт куда нибудь в Кальтэной или Эйпон… Нана заслуживала хоромов а не тюрьмы, как минимум принца… К которому, увы Тарис не имел ни какого отношения.

* * *

— Нана Вагнер… — прошептал Фердинанд, рассматривая чучело, которое к нему привели. Волосы были растрепаны, одежда грязная и в следах запекшейся крови. — Дочь главы клана Вагнер выглядит хуже самой бедной представительницы рабочего класса. Нандин, в чем дело, вы не смогли ее помыть? Почему не проконтролировал?