Это будущий великий князь Тверской Дмитрий Михайлович по прозвищу Грозные Очи. Ему суждено будет погибнуть в Орде через семь лет после отца — в 1325 году. Но всё это пока впереди, в зыбком тумане грядущего...

Новое прибавление в княжеской семье не заставило себя ждать. «Тое же осени (6807/1299) месяца октября в 11 (в воскресенье. — Н. Б.) князю Михаилу Тферскому родися дщи, и наречено бысть имя ей Феодора» (22, 84). Заметим, что память святой Феодоры Александрийской празднуется 11 сентября, то есть за месяц до рождения княжеской дочери. На этом пространстве в месяцеслове есть немало традиционных для княгинь имён. Но, очевидно, родители и бабушка, княгиня Ксения, выбрали именно это имя. Имя Феодора (как и мужской вариант — Феодор) по-гречески означает «Божий дар». Судя по имени, это была долгожданная дочь. Её рождение в воскресенье — день, посвящённый Богу, — ещё более укрепило родителей в намерении дать дочери соответствующее имя.

Тем более что тверская семья уже имела это имя в своих родословных списках. Крестильное имя Феодор носил основатель тверской династии князь Ярослав (Феодор) Всеволодович, сын Всеволода Большое Гнездо.

И вновь зазвонили тверские колокола, извещая народ о радостной вести. «Тое же осени (6808/1300) месяца октября в 7, на память святых мученик Сергиа и Вакха, в пяток, князю Михаилу Тферскому родися сын, и нарекоша имя ему Александр» (22, 85). Это ещё один князь-мученик тверского происхождения. Ему суждено будет повторить судьбу отца и старшего брата — подняться к вершине власти, взойти на трон великого князя Владимирского и кончить жизнь под ножом ханского палача осенью 1339 года.

«Того же лета (6814/1306) родися Михаилу князю сын Костянтин» (20, 35). Этому потомку Михаила Тверского повезло больше других. Он проживёт около сорока лет, из которых более двадцати будет великим князем Тверским, то есть формальным главой тверского семейства. Однако этому успеху трудно позавидовать. Константин сел на залитый кровью трон после разгрома Тверской земли татарами зимой 1327/28 года. Вплоть до гибели в Орде старшего брата Александра в 1339 году Константин чувствовал себя самозванцем, укравшим чужую власть. Впрочем, он безропотно уступил трон Александру, когда тот в 1336 году вернулся из псковского изгнания. Тверичи презирали Константина за низкопоклонство перед Иваном Калитой. Свои вассальные отношения с Москвой Константин скрепил женитьбой на дочери Юрия Московского. Вероятно, Юрий надеялся, что дети от этого брака со временем принесут Москве тверское наследство. Эти надежды сбылись лишь отчасти. Потомки Константина образовали особую династическую линию тверского дома — князей Дорогобужских. Представители этой линии в XV столетии влились в состав московской правящей элиты.

О рождении четвёртого сына Михаила Тверского Василия летописи умалчивают. Известно лишь, что он уже появился на свет, когда осенью 1318 года перед отъездом в Орду его отец писал завещание. Василий прожил самую долгую среди братьев жизнь и умер в 1368 году. Но его «чашу жизни», пожалуй, можно признать самой горькой. Заняв тверской трон в 1345 году после кончины брата Константина, он столкнулся с враждой многочисленных племянников — сыновей Александра и Константина. Получив по завещанию отца Кашинский удел, Василий Михайлович пытался удержаться на тверском троне при поддержке Москвы. Откровенный коллаборационизм Василия навлёк на него всеобщую ненависть. Фрагменты тверского летописания, сохранившиеся в составе общерусских летописных сводов, полны презрения к этому властолюбивому, но неудачливому и бездарному человеку.

Известно, что победитель вместе с победой получает бремя забот побеждённого. Война Андрея Городецкого с Дмитрием Переяславским закончилась. Дмитрий ушёл туда, где мог уже не бояться никаких козней соперников. Ушли и татары. Ушли, но не исчезли навсегда...

Взойдя на владимирский трон после Дюденевой рати, Андрей Городецкий должен был не только в полном объёме собирать ордынский «выход» (что было вечной проблемой для русских князей), но и виртуозно лавировать между «подводными камнями» ханского двора. Среди ордынской знати зрело недовольство всевластием Ногая. Юный хан Тохта втайне поддерживал эти настроения. Ногай, увлёкшись политическими проектами на западе, постепенно терял контроль над ситуацией в ханской ставке. Однако до времени никто не хотел выносить сор из избы. Лишь в 1298 году дело дошло до открытого противостояния, исход которого был непредсказуем. Как полководец Ногай не блистал победами. Однако в военном искусстве он был гораздо более опытным, чем Тохта. Он умел выжидать и наносить противнику внезапные удары. В результате Тохта начал терпеть одно поражение за другим. В целом же силы сторон были примерно равны. К концу 90-х годов ХIII века «Золотая Орда фактически раскололась надвое, и Ногай получил всю полноту власти к западу от Дона, включая Балканы, Северное Причерноморье, Крым и южнорусские степи» (101, 77).

В такой ситуации оба соперника не хотели вмешиваться в споры русских князей, при этом ожидая от них своевременных платежей и личного участия в степных воинах. Впрочем, вскоре стали очевидны совершенно разные мобилизационные возможности русских княжеств и степных улусов. В первый поход против Ногая Тохта вывел около 300 тысяч человек (101, 77). Русские княжеские дружины насчитывали в лучшем случае несколько тысяч всадников.

После смерти Дмитрия Переяславского его доброхоты — Михаил Тверской и Даниил Московский, а также Иван Переяславский, — по-видимому, унаследовали от него «проногаевскую» ориентацию. Однако в этой зыбкой ситуации наилучшей политикой они всё же считали осторожную уклончивость. К этому склоняла князей и неопределённая ситуация в степях и в Сарае. «Токта и Ногай обладали примерно равными силами и потому в течение какого-то времени не решались напасть друг на друга, боясь, что на каждого из них в это время может напасть какой-нибудь внешний враг» (101, 77).

Но в 1300 году Ногай был убит в сражении с войском Тохты. Примечательно, что Ногая взял в плен и убил русский воин (101, 79). К сожалению, никаких подробностей этой истории не известно.

С гибелью Ногая ситуация в правящих верхах Золотой Орды стала проясняться. Тохта становился единовластным правителем запада и востока. Правда, войну с Тохтой продолжили сыновья Ногая Джука и Тури. И только с их гибелью в 1302 году наступил долгожданный мир.

В такой шаткой ситуации и пришлось править русскими землями новому великому князю Владимирскому Андрею Александровичу. Этим нелёгким делом он занимался с 1294 года до самой своей кончины в 1304 году. Для правильного понимания его поведенческой стратегии важно учитывать всё то же важнейшее обстоятельство. Ситуация в Северо-Восточной Руси зеркально отражала положение дел в Орде. И там и здесь в 1294—1298 годах преобладали выжидательная осторожность, поиск союзников и бесконечные расчёты «своих» и «чужих». Наградой для степных бойцов служил ханский трон, а для их русских вассалов — великое княжение Владимирское и исторически связанное с ним Переяславское княжество.

Когда затянувшееся двоевластие в степях завершилось грандиозным сражением и полным торжеством одной из сторон, победители стали искать мира и порядка.

Этот исторический контур эпохи чётко прослеживается в кратких летописных известиях, связанных с междукняжескими отношениями.

Летописание конца XIII столетия напоминает почти пересохший ручей. Похоже, что увлечённые бесконечной усобицей князья махнули рукой на любые культурные начинания. Ни Андрей Городецкий, ни Дмитрий Переяславский не удосужились завести собственных летописцев. Кажется, их совсем не интересовало то, какими их увидят потомки. И только в Ростове, где всё ещё теплилась древняя культурная традиция, работал какой-то безымянный книжник (94, 201). Он словно по обязанности, холодной рукой отмечал главные события княжеской усобицы и некоторые эпизоды из жизни ростовского княжеского семейства. В его отношении к жизни чувствуются какая-то глубокая усталость и отвращение. Подобно библейскому Екклесиасту он всё видел и уже ничему не удивлялся...