— Ты снова решил вмешаться не в свое дело, — пока я разглядывала окрестности, разговор между отцом и сыном накалился. Лемм злился, и мне даже смотреть на него не надо было, чтобы это понять.

— Это мое дело. Это дело моей семьи, в конце концов, — невозмутимо отозвался канцлер.

— Это моя жизнь, отец. И у тебя нет права решать, что и как в ней должно происходить!

— Пока вы будете раздумывать и решать, пройдет время. Я сделал так, как лучше для семьи, для нашего рода. И не тебе сейчас возмущаться, сын. Да вы оба поблагодарить меня должны, что я все так хорошо устроил. Теперь ни одна шавка не посмеет даже чихнуть в сторону моего внука! Кристиан — наследник рода на законных основаниях. Я все сказал!

Я по-прежнему малодушно стояла к ним спиной. Было… странно. Не обидно, но как-то, словно все равно.

Сзади раздались шаги, что-то стукнуло, затем зашуршали какие-то бумаги.

— Вот, держите. И да, поздравляю вас, правда, эти поздравления опоздали на шесть с половиной лет. Не стоит благодарности.

Заинтригованная последними словами, я обернулась. Лемм, взъерошенный, возбужденный, читал какие-то бумаги. И да, я откуда-то точно знала, что в них. Просто… просто было бы глупостью считать, что канцлер королевства Рангорского пустит такое важное дело, как женитьба единственного наследника на самотек.

— Вы же утверждали, что Совет согласился внести изменения в закон о гражданских взаимоотношениях. И ритуал, проведенный Леммом семь лет назад, будет признан действительным. Так зачем тогда все это?

Канцлер резко обернулся и посмотрел на меня. Выжидающе посмотрел. Он определенно ожидал скандала или упреков или… не знаю, может, думал, что я в сердцах начну швыряться молниями или боевыми заклятиями.

— Согласился, — кивнул он. — И переговоры по этому вопросу все еще проводятся. Только вот новый законопроект вступит в силу не раньше следующего года. А мы и так уже потеряли шесть лет. И никаких документальных подтверждений вашего брака не существовало, так что даже в случае признания, Кристиан все равно считался бы незаконнорожденным. Я исправил вашу ошибку. На этом все. Примите мои поздравления и позвольте откланяться, меня ждут в королевском дворце. Всего доброго! — и он, насмешливо поклонившись мне, величественно выплыл из собственного кабинета.

— Прости, — Лемм приблизился и протянул мне бумаги. — Я не знал, что он так поступит. Признаюсь, этот вопрос мы с ним оговаривали, но… я думал, что все произойдет несколько не так и…

Я молча протянула руку, отобрала у Лемма бумаги и вчиталась. Мда… как выяснилось, почти семь лет назад в Главном храме Райены, лорд Леммард Брокк, маркиз Драгшир взял в жены, госпожу Айрин Лайрон и тому есть не только документальное свидетельство, но и подписи самого лорда канцлера, герцога Нэшвилл и еще двоих лордов, имена которых мне были совершенно незнакомы. Вторым документом, являлось официальное свидетельство о рождении лорда Кристиана Брокка, виконта Мэрида. Родителями являлись лорд Леммард Брокк и леди Айрин Брокк.

Я держала в руках бумаги и понимала, что все, назад пути уже нет. У меня просто нет иного выхода, как согласиться. Канцлер сделал все возможное, чтобы привязать меня и Криса к их семье. А еще он сам того не подозревая вывел меня из-под удара. Я не давала согласия на этот брак, не стояла рядом с Леммом перед алтарем в храме, не нарушала условий печати. И судя по бумагам, которые сейчас были у меня в руках, мы поженились за полгода до того ритуала.

Только вот… сам того не зная, Брок-старший подвесил клинок над моей головой. Моей и Криса.

— Оперативно, — только и произнесла я, отдавая Лемму бумаги. — Ему хватило всего несколько дней для того, чтобы состряпать настолько качественную подделку.

— В том-то все и дело, — Лемм взъерошил волосы обеими руками, — это не подделка. Любая экспертиза докажет, что бумаги подлинные.

— Свидетели. Всегда можно перекупить или пригрозить…

— Не в данном случае, — Лемм выдохнул и присел на широкий подоконник. Теперь мы находились с ним лицом к лицу. — Оба лорда, которые выступали нашими свидетелями в настоящий момент мертвы. Они ничего никому не смогут сказать. Единственным, кроме нас, живым свидетелем является отец, а… его слово приравнивается к королевскому и априори не может быть оспорено. Только члены королевской семьи имеют право выразить свое недоверие и то, нужны будут доказательства.

Я кивнула. Что ж, канцлер проявил себя, как и всегда. Он решил и он сделал так, как решил. Ничье больше мнение в расчет просто не принималось.

— Ты понимаешь, что это нельзя обнародовать? — тихо спросила я у Лемма.

— Думаешь, наш поводырь придет к тем же выводам, что и Эван? — в глазах Лемма скользнула тревога. Он, так же как и я понимал, чем для всех нас чревато публичное оглашение нашего с ним…хм… уже шестилетнего брака.

— Эван же понял. Я не хочу рисковать Крисом, Лемм. Я согласилась на этот дом, — он фыркнул, явно вспоминая все наши с ним жаркие споры по дороге. — Я приняла все ваши условия, но… сейчас не время кричать на все королевство о том, что у меня есть сын. Мы не знаем, кто наш враг, и можем лишь догадываться, на что он способен.

— Я понимаю. Крис в любом случае не покинет поместье. И даже здесь всегда будет находиться под постоянным наблюдением. Я сам переговорю с Мирандой. Поверь, она хороший маг.

— Я тоже хороший маг, Лемм, несмотря на то, что так и не стала ловцом. Но даже я не смогла предположить, что опасность придет от того, кого я знала много лет и считала другом. И Андриш… он служил под моим началом, я знала все его недостатки, видела, как облупленного, но даже предположить не могла, что он способен на то, что учинил. А сейчас…

— В поместье безопасно, — упрямо произнес Лемм. — Я усилю охрану по периметру…

— Да что толку в охране, когда наш враг владеет ментальной магией! — воскликнула я и, резко развернувшись, уселась на подоконник рядом с Леммом. — К тому же он в состоянии воздействовать на группу людей. Ты понимаешь, что это значит? Вся твоя охрана в любой момент может повернуться против нас. И даже я сама… на меня ведь тоже действует ментальная магия.

— Ловцы могут сопротивляться, — качнул головой Лемм. — А тебе я дам амулет. Против прямого направленного удара, он не спасет, но сможет ослабить воздействие и выиграть тебе несколько мгновений.

— А… твоя мать? Как она отнесется к тому, что мы теперь женаты? И Крис…

— Никак, — равнодушно пожал плечами Лемм. — Ее нет в столице. Да и… даже если она и узнает, то ничего не сможет сделать.

— Почему? — я затаила дыхание в ожидании ответа. Даже сердце почти не билось, а все нервы натянулись до предела.

— Она… не в себе, — Лемм невесело усмехнулся и опустил голову, пряча лицо за темными прядями. — Два года назад она заразилась Черной гнилью, Теперь безвыездно живет в Нэшвилле. В себя приходит редко, почти никого не узнает. Надеюсь, ты понимаешь, что этот факт скрывается и не подлежит распространению.

— Мне… жаль, — выдавила из себя и отвернулась.

Черная гниль. Подумать только. Заболевание, которому подвержены только маги. Оно полностью тушит искру, разъедает ауру и медленно сводит с ума. Заболевшие становятся агрессивными, плохо отличают вымысел от реальности. На ранних этапах болезни, когда искра еще не погасла полностью, могут происходить случайные стихийные всплески. В древности, считалось, что Черная гниль — это наказание от богов.

В учебниках писали, что эту заразу занесли к нам демоны, еще во времена Великой Имерии, когда процветала демонология и маги повсеместно проводили ритуалы и призывали потусторонние сущности в наш мир. Вроде бы, распространение Черной гнили и явилось одной из причин Большого раскола, в результате которого исчезли Древние маги, а сама Империя развалилась на несколько отдельных государств. Спасения от Черной гнили не было, как не было и точных сведений о том, как именно болезнь выбирала своих жертв. заразиться этой гадостью можно было только при прямом контакте с носителем. При очень тесном контакте. А вот распознать болезнь на первых стадиях не представлялось возможным.