— Как это? — Коршун был явно заинтригован её таким заявлением.

— А так, — Рита стряхнула пепел прямо на облезлый, почему-то выкрашенный в голубой, из-под которого местами проглядывал уже коричневый цвет, пол. — Этот грузовик, вообще, не куда не ехал. Он стоял на обочине, а шофер спал в кабине, когда в него влетел этот лимузин премьерский.

— А ты там как оказалась?

— Тачку ловила без денег.

— Поймала?

— Если бы поймала, видел бы ты меня… На метро поехала.

— Ты что-то про аварию рассказывала, — напомнил Коршун.

— Он чуть меня не сбил, если бы не грузовик…

— Повезло.

— Мне последнее время, вообще, везет, — Рита сунула окурок в пепельницу. — Подлетаю я к врезавшейся машине, а там…

— Море трупов и ни одного премьера…

— Почти, — согласилась она. — Только трупов там не было, там, вообще, никого не было…

— Не понял?

— А что тут понимать? — усмехнулась она. — Мне все равно верить нельзя…

— Говори.

— Машина была совсем пустая, я имею в виду, что в ней, вообще, никого не было, ни только премьера, но даже и его погибшего шофера, если верить, конечно, правде, что он погиб. Телевизионщики появились чуть позже, засняли аварию и смылись, а Мерседес тут же погрузили на платформу и увезли.

— Не хочешь же ты сказать, что эта машина самостоятельно неслась по городу никем не управляемая.

— Почему же? — девушка обошла кресло, в котором сидел Коршун и уселась в соседнее, такое же старое и дряхлое, как и первое. — Именно это я и хотела сказать.

— А зачем тогда премьера сюда вставили, — Коршун все еще никак не хотел её верить, — ему то зачем это надо было?

— У него и спроси, — Рита потянулась. — Народ же должен знать своих героев в лицо.

— Действительно, — согласился он. — А то его мало так по ящику показывают…

Потом в этом самом ящике стали показывать Коршуна, вернее, его фотопортрет увеличенный и рассказывать теперь уже про его подвиги. Рита так и прилипла к экрану, про неё там тоже рассказывали. Когда новости закончились, в комнате повисла тишина. Музыка, правда, еще играла, но её уже никто из присутствующих не слышал.

— Этот скот хотел меня изнасиловать, — подала она, наконец, голос в свою защиту.

— А ремни, как ты смогла освободиться от них? — спросил Коршун.

— Не знаю, порвались…

— Так просто…

— Жить захотелось, но… — девушка вдруг улыбнулась, — со мной понятно, крыша поехала и все такое, а вот ты как до такой жизни докатился, сколько баб ты вчера прирезал, а? Тебя, что жена бросила?

— Видишь ли, — начал он издалека, — я совсем этого не помню. Такие зверские убийства, а у меня в голове белое поле…

— Ага, как же…

— Должен быть мотив, — продолжил он свою мысль, а его нет.

— Психам мотив не нужен, — рассмеялась она, — по себе знаю… Бритвой по горлу и в колодец… Я думаю, что это у тебя гены предков проснулись и заговорили. Но ты не расстраивайся, для меня это только плюс, такая теперь охрана, только вот немножко жутковато… Я, если честно, первый раз так близко с маньяком сталкиваюсь, нос к носу, да еще в отдельной квартире.

— На себя посмотри.

— А ты не путай божий дар с яичницей, — отрезала она. — Я действовала осознанно и все, в отличие от некоторых, помню, что со мной было в метро и что…после.

— И оранжевых человечков с пирамидами покойников тоже?

— Странно, что ты их не видел.

— Не говори.

— А какое ты кино смотрел, когда решил, что твоя новая подружка больше жить не хочет? — вдруг спросила Рита.

— Зачем тебе?

— Что бы самой там не оказаться, вдруг ты тоже захочешь меня пригласить?

— Не помню, — разозлился Коршун, что-то про зверей.

— Называется как?

— Озимандия, кажется…

— Как? — она повернулась к нему всем телом, да так и застыла в ожидании ответа.

— Озимандия, а что? — Коршун тоже удивился, что она удивилась.

— Такие большие красные буквы, будто кровью написанные? — Рита вспомнила сползающее в море название яхты, уходящей в открытое море.

— Точно, — Коршун насторожился. — А ты откуда знаешь, если фильма не видела?

— Видела…

— Где?

— Какая разница, видела и все.

— На афише?

— На яхте.

— Где?

— Я ведь чуть сегодня не умерла, меня откачали, — решила она все же объясниться. — Так вот, когда я находилась между небом и землей, то пребывала я ни где-нибудь, а именно на той яхте с таким идиотским именем… Так что, я это название очень хорошо запомнила, на всю оставшуюся жизнь, можно сказать, запомнила…

— Странно…

— Еще бы, — съязвила она, — двум, совершенно психически уравновешенным кретинам, мерещится одно и то же, после чего…начинают гибнуть люди. Два психа нашли общий знаменатель, теперь можно и расслабиться…

— Постой, — перебил её Коршун, — давай-ка все с самого начала, где и когда ты родилась и когда в первый раз спустилась в метро?

Рита улыбнулась.

— Нет уж, рассказывай сначала ты, а я буду отсеивать похожие сюжеты.

— Хорошо, — Коршун не стал спорить, — давай начнем с меня…

Следующие полчаса ушли на вспоминание и уточнение всех тех случившихся с ними случайностей, которые и привели их в это обиталище клопов и тараканов. Сделанный после всего здесь рассказанного и услышанного вывод, был один… Сошлись на том, что все, крути не крути, началось именно с МЕТРО. Он спустился вниз, она спустилась вниз… И сразу же после этого, как с ним так и вокруг них, стали твориться странные вещи.

— А мне не сообщили, что кроме моей сестры погибло еще четыре девушки, — вспомнила Рита.

— Государство их взяло сразу же под свою защиту, — сообщил он ей секретную информацию. — Теперь им больше ничего не грозит.

— Действительно…

«Устанавливайте в своих подъездах камеры видеонаблюдения, — это в их разговор снова вмешалась реклама с телевизора. — За совсем умеренную цену мы вам обеспечим прекрасную жизнь и спокойную старость». Дальше шел ролик, где была показана сама камера, размером меньше сложенного из трех пальцев кукиша и разбитое на четыре картинки изображение на мониторе: двор, подъезд, лестница, площадка перед самой дверью, ну и, конечно, туповатая, искаженная оптикой рожа бандита, заглядывающая через глазок прямо в вашу душу.

— Весь мир как на ладони, — проговорил Коршун и задумался.

— Они хотят следить за нами везде, — добавила Рита.

— Что? — очнулся он.

— Хотят, чтобы весь мир был просвечиваемым, вот что! — психанула она и снова потянулась за сигаретой.

— Кто это, они?

— Да ладно, — Рита вскочила с кресла и нервно заходила по комнате, — они и всё… По телевизору премьер есть, а в жизни его нет. Кто хоть раз видел всех этих телегероев в лицо, ты видел, я видела, кто видел? А ведь они живут все рядом с нами и даже в одном городе. Каждый день их ухитряются показывать по телеку, то они здесь, то они там, то в теннис играют, то в… Американский Президент встретился с русским… Где встретился то, не в телевизоре ли? Мне двадцать лет, моему отцу пятьдесят, он их тоже не видел. Раньше их хоть на мавзолее показывали, а теперь только дороги перегораживают, что бы все знали и не забывали, что они существуют. А на самом деле их никого нет, и кто нами рулит, неизвестно!

— Ты просто устала, — не согласился Коршун.

— Конечно, устала, как же… А ты позвони в свой кинотеатр, да узнай, какое там сегодня кино идет, а вчера какое крутили? Твоей Озимандией там и не пахнет, вот так-то…

— Чего? — не поверил он.

— А то! — Рита так взвинтилась, что еще чуть и штопор в окно ей был обеспечен. — Я там работаю, вот что! Подрабатываю на каникулах, попкорном приторговываю… А вчера должна была ехать на природу, но сорвалось, да и Лика не поехала, вот я и подменила сменщицу, той к гинекологу приперло… Так вот, сообщаю тебе, что там идут «Люди в черном два», это раз, а как ты там оказался и какой ты там фильм смотрел, только тебе, наверное, и известно, это два! Неудивительно, что ты ничего не помнишь, как, вообще, можно помнить то, чего никогда не было… Вот черт, — она схватила пульт и нажала на кнопку. — Я, кажется, твою кассету стерла?