— Я с этим боровом одна не останусь, — отшатнулась от него та как ошпаренная. — С меня и военных хватит…

— Сержант, она не хочет, — морда толстого расплылась в улыбке.

— Это её право, — развел тот руками. — Не хочет, как хочет, других у нас нет…

Дверь в квартиру Коршуна, как это ни прискорбно, тоже была взломана. Не так сильно, но все же… Обстановка здесь, конечно, была поскромнее, чем в предыдущей квартирке, но зато все остальное, очень даже было похоже. Тот же развал и те же расплющенные окурки на полу и еще…запах кирзовых сапог и сапожного крема с портянками… Коршун поморщился, давно он потных ног не нюхал.

— А говорили, что у вас никого не было, — сержант подошел к открытому окну и выглянул наружу, увидел блондинку и помахал ей рукой. Та только в ответ фыркнула и тут же скрылась из виду. — Судя по «бычкам», военные у вас все же были или вы и дальше будите это отрицать?

— Нет, — Коршун полез в карман за сигаретами, — не буду.

— Тогда рассказывайте…

— Что?

— Все, что знаете.

— Все, что я знаю, вы видите перед собой.

— Но вы заявляли, что только что вышли из своей квартиры, и никого в ней не было.

— Так и было.

— Со слов же пострадавшей, военные ворвались к ней больше двух часов назад.

— Не знаю…

— Вы все это время были дома?

— Я вышел из дома около девяти…точно не помню.

— А сейчас почти двенадцать, — сержант усмехнулся себе в усы. — Почти три часа нестыковки, капитан. Где вы были все эти три часа.

— Двенадцать? — удивился Коршун. — Надо же…Наверное, у меня часы сломались, когда я провалился в шахту лифта.

— Куда?

— Я упал в шахту нашего лифта, сержант. Вернее, туда свалилась только моя сумка, а я смог чудом зацепиться и выбраться. Не верите, можете проверить, телефон мой разбитый и сейчас там валяется.

— А дальше?

— Дальше ко мне привязалась эта сумасшедшая. Еще дальше?

— Если не трудно…

— Затем привязались вы, — Коршун потихоньку стал терять терпение. — Вы что не видите, что находитесь в разграбленной и разгромленной квартире или повашему это я сам себе все устроил?

— Не исключено, — сержант кашлянул. — Пока, что я знаю, что та жена нового русского не соврала, что видела у вас в квартире военных.

— И это все? — Коршун поморщился. — А вы спросите у неё, может она вспомнит, что они, эти военные, у неё искали, может, вспомнит?

— Стуков? — сержант включил переговорное устройство.

— Я.

— Спроси у дамочки, может эти ребятки хотели что найти в её квартире, а она им не показывала.

— Ладно, — включенная рация зашумела. — Говорит, что искали какого-то то ли ястреба, то ли коршуна, а когда не нашли, то принялись за неё.

— Кого? — не понял сержант.

— Меня, — вставил Коршун. — Фамилия у меня такая, Коршун

— А-а, ну да, конечно, — сержант кивнул. — А вы знаете, кто это мог быть?

— Бандиты, кто же еще? — Коршун пожал плечами. — Или вы так не думаете?

Вместо ответа коп снова связался по рации со своим помощником:

— Стуков, ты долго еще?

— Заявление пишет.

— Значит так, отправляешь её на освидетельствование…

— Куда?

— Куда… — сержант тяжело вздохнул. — Пусть задокументирует официально наличие мужской спермы в своем влагалище, адрес назвать?

— Я знаю.

— Да вот еще, что, — сержант почесал за ухом, — предупреди её об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.

— Это насчет спермы?

— На счет этого парня, что мы задержали, он, похоже, здесь ни причем, ну и спермы тоже.

— Понял.

— Тогда действуй, раз понял, — сержант отключился. — Все, капитан, вы свободны. Сейчас только протокол осмотра составим и все…

— Не надо, — Коршун подошел к изуродованной стенке и извлек из-под разбитого стекла маленькую фотографию женщины, когда-то, очень давно его бросившей. Подул на нее и положил в сумку к пистолету, которая, кстати, все это время продолжала висеть у него на плече, совсем не привлекая внимания полиции. — Или делайте это, но уже без меня. В моей двери, слава Богу, два замка, один при взломе остался целым, так что когда будите уходить, просто нажмите кнопку. Мне на работу надо…

— Нет, капитан, так не пойдет. У тебя своя служба, у нас своя… Долго мы тебя не задержим, десять минут и все… Не хватало, что бы ты потом еще на нас весь этот разбой повесил, — сержант достал бланк и принялся его аккуратно заполнять своим каллиграфическим почерком. — А ты пока пиши заявление, здесь уголовным делом попахивает…

«Вот тебе и сняли засаду, — Коршун принялся за писанину. — Вчера сняли, а сегодня опять поставили… Второй раз за утро возвращаюсь в свою квартиру и второй раз попадаю черт знает куда, сначала в девятнадцатый век, а затем в век нынешний, только двумя часами позже… Интересно, куда делось больше двух часов времени? На моих то до сих пор только десять часов стрелки показывают».

— Все, — сказал коп и поднялся. — Подпишите и вы свободны.

— И у меня все, — Коршун тоже поднялся. — Встречный ветер вам в грудь и большой красный парус в руки.

Сержант не ответил, сработала выработанная годами служба защиты организма: «Эффект отрицательный, не обращать внимания, от эмоций воздержаться!»

— И куда же он мог пропасть, Бурмаков? — полковник из-под бровей смотрел на своего подчиненного. — Испарился…

— Так точно, — майор стиснул зубы.

— С седьмого то этажа?

— Товарищ полковник, — Бурмаков подался чуть вперед, — из подъезда он не выходил, но и в квартире его тоже не оказалось. Вернее, он сначала вышел, а затем снова вернулся. Я сам отчетливо слышал, как он хлопал дверью.

— Слышал или видел?

— Слышал.

— Это была соседская дверь, майор, — Смирнов поднялся с кресла и вышел из-за стола. — Вы к ним заглядывали?

— Да, — набычился майор. — Нам повезло, все соседи были дома.

— И что?

— Он исчез из своей квартиры, это я гарантирую. У нас есть свидетельница, которая его видела в своем окне буквально за минуту до нашего прихода.

— Майор, — Смирнов вплотную приблизился к офицеру, — мне плевать на то, кто там его видел, как и на то, что кто-то там слышал из кустов пока там штаны натягивал и ширинку застегивал, как он хлопал дверью. Мне нужен Коршун, понял? И где ты его будешь сейчас доставать, меня совершенно не интересует. Переверни весь город, но что бы этот выродок был схвачен. Понял?

— Так точно.

— И еще, — полковник вернулся к столу. — Тоже самое касается и Сорокина.

— Он же народный…

— Еще есть вопросы?

— Никак нет…

— Выполняйте, — полковник устало вернулся в кресло. — Сегодня, крайний срок к вечеру эти двое должны быть у меня, живыми или…

Звонок телефона не дал ему закончить.

— Слушаю, — поднял он трубку, — Смирнов… Кто, Коршун? Подожди минутку, — и он, зажав микрофон ладонью, замахал рукой, останавливая майора. — Ты где? Возле дома?! Что ты там делаешь, почему не на службе? Квартиру разбомбили, кто? Не знаешь, а ты где был в это время? Где ты был, в каком таком шестьдесят девятом году? Да…да…хорошо. Когда будешь? Хорошо, через сорок минут жду тебя у себя, — полковник вернул трубку на место и уставился на своего подчиненного. — Слышал?

Майор кивнул.

— И я слышал, — Смирнов снова поднялся и потянулся за сигаретой. — Явление Христа народу… Говорит, что на пару часов сегодня утром задержался в шестьдесят девятом году, а когда вернулся, узнал, что какие то уроды разбомбили его квартиру. Похоже, что у парня совсем крыша поехала.

— Похоже, — губа майора скривилась во все понимающей ухмылке.

— Что скалишься? — полковник зыркнул на майора. — Группу захвата ко мне, срочно. Через сорок минут этот отморозок будет у меня. Он, видите ли, едет на работу…

— Есть…

Майор ушел, а полковник остался. Страшный день и бессонная ночь остались позади. Чувствовал он себя неважно, но спать не хотелось, нервы… Жена в морге, дочь… Александр Васильевич взял со стола рамочку с фотографией и аккуратно протер стекло носовым платком. Такие любимые и родные девчонки и…такие теперь далекие. «Эх, Ленка, Ленка… — вздохнул он. — Как же мы теперь без тебя жить то будем?» Потом пошли мысли о дочери, одна мрачнее другой… Но здесь хоть была надежда, что она жива. «Сутки прошли, а как целая жизнь, — он вернул фотографию на место. — Целая жизнь и есть…»