— Возможно, что это теракт, посредством которого идет целенаправленное нагнетание массового психоза в сознании граждан. Перед нами, товарищи офицеры, сейчас стоит задача скорее даже не расследования, а предотвращения подобных случаев в дальнейшем. Город необходимо оградить от подобного, нельзя допустить паники. СМИ уже оповещены об ответственности за разжигание массового психоза, на станциях увеличено количество полицейских… Делается все возможное в этих условиях. К сожалению, часть информации просочилось в интернет, и Москва постепенно стала наполняться слухами. Напряженность растет. Очень многие стали свидетелями происшедших событий. Из моих источников, по городу уже гуляет цифра 19 вместо 5-и. Девятнадцать самоубийств за два дня и все женщины. По слухам в метро орудует маньяк и даже не один. Количество молодых женщин в метро к вечеру значительно сократилось, зато в городе увеличилось количество пробок. Все кто мог, уже пересели на автомобили. От нас теперь зависит спокойствие в городе, товарищи офицеры. Я ответил на ваш вопрос, товарищ майор?

— В какой то мере…

— А как вы себе это представляете, обеспечить это спокойствие, — подал голос Смирнов, — закрыть метро или на каждой станции выстроить вдоль всего перрона живую цепочку из бойцов?

«Однако… — Коршун покосился в сторону полковника, — такого мы еще не проходили».

— Когда мы поймем почему? — Мальцев достал из кармана галифе носовой платок и промокнул им вспотевший лоб. — Мотивы, так сказать, двигающие ими…

— Киты иногда пачками тоже на берег выбрасываются, — Смирнов поднялся с места. — Почему? Сегодня ночь, завтра день и вопрос должен быть решен. И метро останавливать, господа, никто тоже не будет. Творятся странные вещи и нам надо с этими странными вещами поскорее покончить. Вот я вас и спрашиваю, есть ли какие версии происшедшего и конкретные предложения.

«Снабдить каждый поезд вперед бегущим, и пусть он бежит впереди паровоза и разгоняет всех этих сумасшедших», — капитан улыбнулся, представив себя на месте счастливчика.

— Я смешно рассказываю, капитан Коршун?

— Никак нет, товарищ полковник…

— У вас есть конкретные предложения?

— Никак нет, тов…

— Садитесь. Ну, так я слушаю, товарищи офицеры. Ваши предложения…

— Пока есть две версии, — это снова с места поднялся подполковник Мальцев. — Первая, что они и, правда, как только что предположил старший лейтенант Лапин, являются членами религиозной секты и таким вот образом пытаются против чего-то протестовать или…таким вот образом пытаются привлечь внимание общественности к каким-то своим проблемам. Может быть, просто, одурманенные какой ни будь новой мессией, каким ни будь бывшим сантехником, возомнившим себя бог знает кем и…

— А вторая? — поторопил его Смирнов.

— Вторая версия такая, что все погибшие стали участницами какого-то секретного эксперимента, проводимого в подземке, такого секретного, что даже ФСБ о нем ничего не знает. Мне лично, — подполковник снял с носа стильные, без оправы очки и стал их тщательно протирать платком, — мне лично более вероятным представляется второй вариант развития событий.

— Объясните.

Вспышка, пустой, покрытый инеем вагон, яркий дневной свет и совершенно белое женское лицо с пустыми, ледяными глазами… Коршун снова почувствовал, как её холодная рука коснулась его щеки. «Эксперимент… — Коршуна передернуло. — Может быть, я тоже стал его участником? Нет, исключено, иначе был бы уже под паровозом… А с другой стороны… Распылили психотропные препараты в метро и теперь наблюдают за результатами: девочки на рельсы, а мальчики… Похоже, что на мальчиков этот газ не действует, если это газ, конечно. Интересно…»

— …все это наводит на не очень веселые мысли, — закончил говорить Мальцев.

«Все прослушал, черт. Что он там плел на счет двадцать пятого кадра?»

— Хорошо, — Смирнов подошел к своему креслу и остановился, — все свободны. Со своими идеями и предложениями жду вас к одиннадцати часам вечера. А сейчас идите…

Офицеры поднялись с мест и стали по одному выходить из кабинета. «На все про все чуть больше часа, — прикинул Коршун. — Не густо…»

— Капитан Коршун, задержитесь на минутку.

«Штирлиц, а вас я попрошу остаться», — вздохнул капитан, понимая, что все самое веселенькое еще только начинается.

Тихая музыка, полумрак и сизый дым. Освещенная стойка с витриной разносортных бутылок, сверкающие бокалы и сияющая на их фоне физиономия бармена Макса, разливающего содержимое этих бутылок по стекляшкам.

Кудрявцев подошел к стойке, как раз, когда он уже заканчивал обслуживать последнего клиента. Подождав, пока он освободиться, старший лейтенант протянул ему под нос свои корочки и попросил уделить ему пару минут.

— Конечно, — улыбнулся Макс. — Всегда к вашим услугам товарищ старший офицер.

— Лейтенант, — поправил его Кудрявцев.

— Нет вопросов, — бармен развел руки. — Лейтенант, тоже офицер. Рядовой забытого полка потерянной дивизии Максимов вас внимательно слушает. Номера частей в целях секретности, — прошептал он, наклонившись к самому его уху, — называть не будем, может, их еще и найдут. Только условие, что-то, чего не знаю, говорить не буду и стучать на товарищей тоже. Вам как, покрепче или побольше… Да не стесняйтесь, заказывайте… Все за счет заведения!

— Меня интересует Лика, — сказал Кудрявцев, — Лика Смирнова, а не твой треп. Если я захочу тебя послушать, ты сам ко мне приедешь.

— Нет слов, а кто это?

Рывок и воротник белоснежной рубашки бармена вместе с черной бабочкой оказался зажат в кулаке офицера, а его выбритый подбородок тем временем прижат к полированной глади стойки.

— Мне повторить еще раз?

— Какие проблемы, — подвыпивший юнец полез защищать своего друга. — Ты чего здесь руками размахался, отпусти Макса, придурок.

— Не лезь, — оборвал Макс своего защитника, выпрямляясь и поправляя бабочку. — Это мое дело.

— Как хочешь, — не стал тот настаивать. — Только когда с ним разберешься, организуй нам еще бутылочку водочки.

— Хорошо, иди…

— Ну, так я слушаю, — напомнил о себе Кудрявцев.

— А что с ней?

— Ничего.

— Я её здесь давно уже не видел, — соврал он. — Наверное, другое место нашла, где зависать. У нас, согласитесь, не самое престижное место в столице.

— Да?

— Да.

— Собирайся.

— Куда? — насторожился бармен.

— На Лубянку, куда еще…

— Зачем? — побледнел Макс.

— Там тихо и мысли в голове по-другому складываются.

— Они у меня и здесь нормально складываются, твои мысли.

— Не вижу.

— Чего она вам всем понадобилась то сегодня?

— Кому это всем? — насторожился офицер.

— Да всем, — отмахнулся Макс. — Вам вот, да этим бандитам с корочками помощников депутата какого-то…

— Какого?

Птичья какая то фамилия, не помню я, толи Скворцов, толи… черт его знает. Тоже вот так сунули под нос ксиву, и давай пытать, где, да когда? А что с ней случилось то, что её все сегодня разыскивают, чего она натворила?

— Пропала

— И все?! — парень, явно, не поверил, но переспрашивать не стал.

— И все. Давай, выкладывай, все, что знаешь. Да не бойся ты, меня отец её послал выяснить, где она сейчас зависает и притащить её домой.

— А депутат Синичкин, тоже её папа?

— Дядя…

— Ладно, — Макс сдался. — Вчера она здесь висела с каким то пацаном.

— Как звали?

— Не слышал, но она его все время Эвриком называла.

— Может Эриком?

— Нет. Вот именно Эвриком и еще всем подружкам своим представляла его, как немца… Набрались они к концу добре. Этот Эврик, вообще, был никакой.

— В котором часу они ушли?

— Где-то в начале второго…

— Дня?

— Ночи, конечно же, — ухмыльнулся Макс. — Взяли тачку и…

— Номер помнишь?

— А я её, что видел? Я, вообще то, бармен, а не швейцар на улице. Вот, что она заказывала, я помню. Одну бутылку коньяка, одну…

— Хватит, — остановил его Кудрявцев, — а с кем она сидела, ты говорил, что она его представляла каким то своим подружкам.