Но, в отличие от любого другого человека (такова уж моя роль как родича записанных нот)… Как следует из ранних дневников Янна, он в тот период считал написанные им драмы своими детьми — и, возможно, воспринял такое ощущение от любимого им писателя Цезаря Флайшена (Угрино и Инграбания, с. 370).

Холод одиночества, страх с его удушающей хваткой убивают священный багрянец этого влекущего вдаль желания. См.: Деревянный корабль, с. 443.

Петер Тигесен, еще много лет назад, написал исследование о некоей постоянной закономерности в моем построении тем… Янн писал об этом, применительно к собственному творчеству, в статье 1948–1949 годов «Мое становление и мои сочинения» (Деревянный корабль, с. 352):

…архаические темы ранних фуг, если взглянуть на них как на целое, очень хорошо позволяют распознать то ядро, из которого выросла по крайней мере часть моих последующих идей. Под «ранними фугами» Янн, видимо, имеет в виду собственные ранние драмы. См. эссе Янна «Мое становление и мои сочинения» (Деревянный корабль, с. 350–361), его драму «Анна Вольтер» (Угрино и Инграбания, с. 149–237) и мою статью о раннем творчестве Янна (там же, с. 410–471), а также мою статью «Иисус стал шпильманом» (Иисус).

Ноты (1–3). Цитаты из ранних композиций Юнгве Яна Треде (1933–2010), усыновленного Янном в 1950 году. Янн вставил в роман эти музыкальные цитаты на завершающей стадии работы, в 1949 году.

…в позднейших темах, из которых я строил более жесткие, полные заговорщицкой одержимости сочинения периода моего одиночества и отчаяния, моей бесполезной теперь любви, моего разрыва с Богом. Речь идет о времени после смерти Готлиба Хармса в 1931 году. См. об этом в статье «Мое становление и мои сочинения» (Деревянный корабль, с. 362).

…во всех мелодиях, когда-либо воспользовавшихся мною. Ср. высказывание Ханса о работе мастеров в драматическом фрагменте «Той книги первый и последний лист» (Угрино и Инграбания, с. 272):

Ноты (1). Цитата из клавирной сонаты Моцарта фа мажор (KV 280).

Ноты (2). Цитата из финала «Дон Жуана» (2-е действие, картина 3-я). Дон Жуан поет: «Эта ночь словно создана для любви и наслажденья» (Vivan le femmine, vivo il buon vino, sostegna e gloria d’umanita, буквально: «Да здравствуют женщины, да здравствует хорошее вино, эти опоры и слава человечества!»).

Когда холодный и гулкий голос, один раз уже сотрясавший воздух кладбища, раздается во второй раз и звучит это властное требование — «Кайся же!», то есть: «Измени свою жизнь!», — гордый музыкант бесстрашно отвечает: «Нет!» Сцена с Командором (2-е действие, картина 5-я). Мотив отказа от покаяния в «Дон Жуане» определенно выражает и главную мысль трилогии «Река без берегов». В драматическом фрагменте «Той книги первый и последний лист» Ханс берет на себя роль защитника творческих людей перед лицом возмущенного их поведением обывателя (Угрино и Инграбания, с. 270–271):

…Моцарт беседовал с фактотумом Йозефом Дайнером, который служил и ему. Йозеф Дайнер (1751–1823) был «домоправителем», фактически просто слугой Моцарта. Приступ в трактире случился с Моцартом 18 ноября 1791 года.

…вышедший из-под пера одного вполне заурядного писателя… Янн пользовался книгой: Bernhard Paumgartner. Mozart. Berlin/Zürich 1940, S, 589 (там упомянуто, что на могиле не было даже деревянного креста).

В конце «Дон Жуана» оставшиеся в живых сварливо поют секстет надгробных проклятий, как будто самим им никогда не приходилось оступаться. Однако звуки оркестра, пронизывающие этот неумолимый земной приговор, возвещают оправдание от всех грехов и заблуждений, налагаемых на нас устройством нашего организма. Тема безусловного посмертного оправдания звучит и в трилогии Янна (см., например: Деревянный корабль, с. 448, 455).

Ноты. Часть оркестрового сопровождения заключительного секстета (2-е действие, картина 5-я), который прежде во многих постановках «Дон Жуана» опускался.