– У меня, похоже, желудочный грипп, – рассеянно ответил Флинн, продолжая раздумывать о своем разговоре со Сьеррой.

– Но сейчас, я вижу, тебе полегчало, – заметила Хван и открыла стенной шкаф, чтобы подобрать себе что-нибудь более или менее подходящее для вечернего застолья. Все женщины на яхте выглядели на редкость ухоженными и безупречно одетыми, и Хван не хотелось выделяться. Ее выбор, однако, был довольно ограниченным, поскольку она привыкла путешествовать налегке и к тому же не любила наряжаться. По большому счету, ей было наплевать, как она выглядит. Пусть другие меняют наряды хоть каждый день, считала Хван, это не изменит того факта, что она все равно умнее их всех, вместе взятых, а главное – ей не наплевать на то, что происходит в большом мире. Способность переживать за других и сочувствовать чужой боли она считала главным признаком, отличающим нормального человека от бездушного – пусть и очень красивого – манекена.

– Да, полегчало, – подтвердил Флинн и поморщился. Пожалуй, впервые в жизни ему было неприятно, что он вынужден делить с Хван одну комнату. Он по-прежнему очень высоко ценил ее дружбу, но сейчас ему просто необходимо было побыть одному, чтобы все как следует обдумать. Хван – он знал это точно – начнет задавать вопросы и не успокоится, пока не выведает у него все, и Флинну очень хотелось этого избежать. В конце концов, его личные проблемы ее не касались.

– Встретимся наверху, – сказал он и, поднявшись с кресла, направился к двери.

– Знаешь, Флинн, – задумчиво проговорила Хван, продолжая разглядывать висящие в шкафу платья, – тебе следует быть очень осторожным в своих желаниях. Потому что то, чего мы желаем, не всегда бывает нам во благо.

– Спасибо, – сухо поблагодарил он. – Только я что-то не понял, к чему ты это сказала.

– А ты подумай, – сказала она. – Ты достаточно умен. Будет жаль, если ты запутаешься в своих фантазиях.

Ничего не ответив, Флинн вышел из каюты и тут же наткнулся на Тея и его блондинку жену, которые поднимались на «коктейль-палубу», как путешественники называли между собой верхнюю палубу яхты.

– Как ты себя чувствуешь, приятель? – дружелюбно осведомился Тей.

– Все в порядке. Наверное, я напрасно поднял панику: пять минут посидел в туалете, и все прошло.

– Фу, гадость!.. – Эшли наморщила нос и крепче прижалась к мужу. – Помнишь, Тей, как понос застал тебя прямо на поле – на глазах пятидесяти с лишним тысяч зрителей?

– Лучше не вспоминай! Это был настоящий кошмар! – Тей двинулся к спиральному трапу. – И потом, ты ставишь меня в неловкое положение перед Флинном!

– Твою красивую форму пришлось выбрасывать. – Эшли хихикнула. – Даже твоя мама не захотела ее стирать.

– Спасибо, дорогая. – Тей закатил глаза. – Умеешь ты представить мужа с лучшей стороны, ничего не скажешь!

– Это еще не все, что я умею! – Эшли снова захихикала, и Тей в очередной раз подумал, что его жена стала совершенно другим человеком. «Интересно, это здешний воздух на нее так действует или что?» – спросил он себя.

Как бы там ни было, эта новая Эшли нравилась ему куда больше, чем бука и недотрога, какой она была всего лишь пару дней назад.

Бьянка оглядела собравшихся за коктейльным столом гостей. Все были на месте, за исключением сенатора. Его жена, однако, присутствовала, и Бьянка сразу заметила, что сегодня вечером Сьерра выглядит живее и общительнее. Сейчас, например, она о чем-то непринужденно болтала с Клиффом Бакстером и Лори, и Бьянка невольно вздохнула с облегчением. То, что приглашенные так быстро перезнакомились и начали свободно общаться, было хорошим знаком. Значит, дальше будет еще лучше, подумала она и снова вздохнула, на этот раз от удовольствия. Все-таки приятно быть хозяйкой, которая принимает столько знаменитых и важных гостей сразу.

Александр тоже держался на редкость непринужденно и открыто. Он говорил с Теем о футболе и обсуждал какие-то политические вопросы с китаянкой, которую Бьянка про себя окрестила Мисс Приставака. Неужели, думала она, эта маленькая азиатка думает, что понравится Александру, если продемонстрирует ему свою способность более или менее точно запомнить пару вычитанных в газете новостей?

Подошел Люка и отсалютовал ей бокалом, который держал в руке.

– Вы с Александром знаете, как организовать шикарную вечеринку, – заметил он. – Все просто в восторге.

– И ты? – спросила Бьянка.

– А почему ты спрашиваешь? – удивился Люка, отбрасывая со лба выбившийся из прически белокурый локон.

– Потому что я тебя хорошо знаю, – ответила она, пристально глядя на старого знакомого. – И мне кажется, тебя что-то беспокоит. Давай, выкладывай, в чем проблема…

– Не то чтобы беспокоит… – Люка пожал плечами. – Просто я немного скучаю по своему сыну. Терпеть не могу уезжать от него надолго. Ты его давно не видела, но можешь поверить мне на слово: Люка-младший – очаровательный мальчуган. К сожалению, он очень быстро растет, и мне хочется как можно больше бывать с ним, чтобы ничего не упустить.

– Он ведь сейчас с Шакой, правильно?

– Конечно. Шака замечательная mamasita [30]. Самая лучшая. Она ласковая, заботливая, любящая… словом, именно такая, какая надо.

– Гм-м, похоже, ты и по ней скучаешь. Я угадала?.. – Бьянка посмотрела на него, вопросительно склонив голову к плечу.

– Скучаю, – признался Люка, – но не в сексуальном плане. Секс мы оставили довольно быстро. Просто Шака – превосходный товарищ, и нам было очень хорошо вдвоем. Вот этого-то мне и не хватает.

– Зато сейчас у тебя есть Джероми, – заметила Бьянка. – Он очень забавный.

– В этом-то и загвоздка. В Джероми, я имею в виду, – ответил Люка. – Видишь ли…

– Беда на Голубой Улице? – Бьянка глубокомысленно кивнула.

– Ну, я бы не сказал, что это такая уж беда, хотя…

– Хотя?..

– К несчастью, Джероми терпеть не может Шаку, да и на Люку-младшего он почти не обращает внимания. И это буквально сводит меня с ума.

– Это не очень хорошо, Люка.

– Чего уж хорошего. – Певец покачал головой. – Откровенно говоря, я уже почти решил расстаться с Джероми. Я чувствую, что должен жить дальше – жить своей собственной жизнью, а он…

– Жаль. – Бьянка слегка нахмурилась.

– Чего тебе жаль?

– Это ведь совершенно особенный круиз, Люка. И мне не хотелось бы, чтобы ты… или кто-то еще все испортил. Разве ты не можешь расстаться с Джероми, когда все закончится и вы вернетесь к себе во Флориду?

– Ну, наверное… – протянул Люка. – Я попробую.

– Пожалуйста, ради меня!.. – взмолилась Бьянка.

– Ну, если ради тебя, тогда… ладно, – согласился певец. – Но как только мы вернемся на континент…

– Люка, ты самый лучший! – воскликнула она. – Правда!..

Люка лукаво улыбнулся.

– Я стараюсь.

– Ужинать подано, леди и джентльмены. – Гай снова использовал фразу, которую ему так нравилось произносить. По его сигналу гости дружно двинулись к винтовому трапу, чтобы спуститься на среднюю палубу, которая считалась обеденной. Оглядевшись по сторонам, Сьерра заметила, что Хэммонда все еще нет. Интересно, чем он так занят, что готов пропустить не только коктейли, но и ужин? Придумывает новые угрозы? При мысли об этом Сьерра содрогнулась. Ей даже пришлось напомнить себе, что она решила быть сильной и не бояться.

Флинн был вместе со всеми, но Сьерра подумала, что заговаривать с ним сейчас было бы не слишком благоразумно. Она хорошо изучила своего мужа и знала, что Хэммонд умеет быть неуправляемым и непредсказуемым. Кто знает, какая дикость может прийти ему в голову? Кроме того, она считала, что отношения с Хэммондом – это ее личное дело, и не хотела вмешивать сюда Флинна.

К счастью, порядок размещения гостей за столом изменился; на этот раз Сьерра оказалась между Клиффом и Люка. Ее это вполне устраивало.

Хэммонд появился после первой перемены. Не взглянув в сторону жены, он сел на свободное место между Бьянкой и Эшли и заговорил о чем-то с хозяйкой. Сьерра исподтишка внимательно наблюдала за ним, но не заметила ничего особенного. Это казалось невероятным, но Хэммонд, похоже, примирился с мыслью, что она намерена его бросить. Или он просто исчерпал запас своих самых страшных угроз? Что означает его странное спокойствие, предвещает ли оно бурю, или, наоборот, начало новой жизни?