– Уже довольно давно, – подтвердил Люка. – Просто мы некоторое время не виделись… Пока остальные отдыхали с дороги, мы сидели у бассейна и вспоминали старое доброе время.

При этих словах Лори невольно выпрямилась, чувствуя, как ее охватывает волна восторга. Теперь она не просто безвестная «девушка» всемирно известного Клиффа Бакстера, она – личность, которая кое-что значит и сама по себе. «Милый, милый Люка!..» – подумала она с признательностью.

Клифф хотел сказать что-то еще, но не успел. Эшли Шервин, решительно тряхнув светлыми локонами, приблизилась к нему с противоположной стороны и, ухватив под локоть, увлекла куда-то в сторону.

– Огромное спасибо, – шепнула Лори на ухо Люке. В ответ певец потрепал ее по руке и так же негромко ответил:

– Не за что, крошка. Я все отлично понимаю – сам был таким. Когда я женился на Шаке, меня не знала ни одна собака. Я был просто смазливым парнишкой из вокальной группы, на которого никто не обращал внимания, если я появлялся где-то без своей знаменитой жены.

– Тогда ты действительно все понимаешь. – Лори с облегчением вздохнула. По крайней мере, хотя бы один человек ей сочувствует!

– Конечно, понимаю, – подтвердил Люка. – Не беспокойся, bonita [23], я тебя не выдам. Отдыхай и ни о чем не думай, ведь ты теперь одна из нас. Наслаждайся…

– Чем это ты предлагаешь ей наслаждаться? – спросила Бьянка, неслышно подходя сзади.

– Да всем! – ответил Люка, обводя рукой пылающий закатными красками горизонт. – Посмотри, какой вид!

– Мы очень старались всем угодить, – сказала Бьянка с широкой, как у Чеширского кота, улыбкой. «Это действительно очень красиво, – подумала она, оглядываясь по сторонам. – И мне это нравится, нравится, нравится, черт побери!»

За год знакомства Александр еще никогда ее не разочаровывал. У него были и вкус, и стиль, и теперь Бьянка предвкушала целую неделю безоблачного счастья.

В это же самое время внизу, в одной из предназначенных для гостей кают, Хэммонд Паттерсон вымещал на Сьерре свою злобу и раздражение.

– Что происходит?! – орал он. – Какого хрена здесь делает этот неудачник?!

Сьерра молчала. Она хорошо знала, что сейчас лучше ничего не отвечать, и только слушала, как ее муж на все лады честит Флинна Хадсона.

– Он даже не знаменитость – просто жалкий репортеришка! Наемный писака! Кто его пригласил? Почему?!. И почему ты не запросила у Касьяненко список гостей? – Хэммонд ненадолго замолчал, но только затем, чтобы перевести дух. – Знаешь, что я тебе скажу, дорогая? Ты – никчемная, бесполезная, тупая тварь. Ты просто хотела, чтобы этот подонок, с которым ты когда-то трахалась, тоже оказался на яхте вместе с тобой. Не понимаю, как я мог на тебе жениться после того, как он хватал тебя своими похотливыми ручонками и втыкал в тебя свой член? – Он снова сделал небольшую паузу, чтобы набрать побольше воздуха. – Не забывай, что я фактически спас тебя от позора. Когда я женился на тебе, ты была уже порченым товаром, но я дал тебе имя, положение – все, о чем большинство женщин может только мечтать. И так ты мне отплатила?!

Сделав над собой усилие, Сьерра подняла голову и посмотрела на мужа. Его лицо побагровело от ярости, глаза выпучились, в уголках губ блестела слюна. Хэммонд был похож на буйного сумасшедшего – ведь только сумасшедший мог всерьез обвинять ее в том, что Флинн тоже оказался на яхте.

Но она снова промолчала. Сьерра очень старалась не думать о том, как Флинн ее предал и тем самым разбил ей сердце. Это было слишком болезненное воспоминание.

Флинн перестал ей звонить. Просто взял и перестал. Сьерра долго не могла понять, в чем дело, пока не получила по почте пухлый заказной конверт. Внутри лежало шесть довольно откровенных фотографий, на которых Флинн развлекал шесть разных женщин.

Сначала Сьерра не поверила собственным глазам. Она даже зажмурилась в надежде, что это сон или галлюцинация, однако, когда Сьерра снова открыла глаза, доказательства измены Флинна никуда не исчезли. Они по-прежнему лежали перед ней на столе, и ей ничего не оставалось, кроме как поверить в самое страшное.

В конверте лежала и отпечатанная на принтере записка.

«Твой бойфренд не так хорош, как ты думала. Прозрей же наконец!»

А еще неделю спустя Сьерра с ужасом поняла, что беременна. Она настолько растерялась и чувствовала себя такой одинокой и несчастной, что рассказала обо всем Хэммонду Паттерсону, который начал нарезать вокруг нее круги чуть не с того самого дня, когда Флинн уехал в Англию. Хэммонд, правда, утверждал, что приятель просил его заботиться о ней, пока сам он будет в отъезде, но Сьерра поначалу не очень-то ему поверила. Она хорошо знала, что Флинн и Поросенок – далеко не лучшие друзья. Но после того как она получила по почте конверт с фотографиями, Хэммонд показался ей той скалой, на которую она могла бы опереться. Он поддерживал и утешал ее, и даже предложил оплатить аборт, заявив, что в ее положении это единственно правильный выход. Сьерра с негодованием отказалась, но через пару дней он пригласил ее на какую-то вечеринку. Уже далеко за полночь основательно пьяный Хэммонд повез ее домой в своем новеньком «феррари», который буквально на днях подарила ему мать. По пути Хэммонд стал приставать к Сьерре; одной рукой он держался за руль, а другой пытался схватить ее за грудь или просунуть ей между ног.

В первое мгновение Сьерра опешила. До этого момента она считала Хэммонда просто другом, поэтому его атака застала ее врасплох. Она просила его успокоиться, потом оттолкнула, но Хэммонд не отступал.

Ни он, ни она не заметили, как «феррари» вылетел на встречную полосу. Ни он, ни она не видели, как из-за угла вывернула другая машина. Удар!!. Автомобиль Хэммонда перевернулся, и Сьерру выбросило из салона на асфальт.

Она заработала перелом тазовых костей и потеряла ребенка.

Хэммонд не получил ни царапинки, пострадало только его эго.

Вскоре после этого по университетскому городку поползли слухи, согласно которым Сьерра была беременна от Хэммонда. Сам он не пытался их опровергнуть, напротив, делал вид, будто это правда. Какое-то время спустя слухи достигли ушей Флинна, который по-прежнему оставался в Англии, и это стало последней соломинкой, сломавшей спину верблюда.

Он постарался забыть Сьерру как можно скорее.

Когда Флинн вернулся наконец в Лос-Анджелес, она уже окончила колледж и уехала в Нью-Йорк к родителям.

С тех пор они не встречались.

Хэммонд никак не мог успокоиться. Он еще долго кипятился и брызгал слюной по поводу того, что ненавистный Флинн оказался среди гостей, поэтому на верхнюю палубу они со Сьеррой поднялись, когда коктейль-вечеринка уже заканчивалась.

Для Сьерры так и осталось тайной, почему ее муж так разошелся, ведь когда-то они с Флинном приятельствовали и даже жили в одной комнате. И разве не его Флинн просил заботиться о ней, когда уезжал в Англию? Быть может, Хэммонд разозлился из-за того, что его бывший друг так скверно с ней обошелся? Но если так, почему он вымещает свою злость на ней?

Ответов на эти вопросы Сьерра не знала. Ей было ясно только одно: у нее куда больше оснований сердиться на Флинна, чем у ее мужа.

Когда они все же присоединились к группе гостей на верхней палубе, Сьерра сделала все, чтобы свести к минимуму любое общение с бывшим любовником. Играя роль верной жены, она держалась рядом с Хэммондом и пыталась не замечать боли, которая железным обручем сжимала ее грудь. В сторону Флинна она старалась даже не смотреть – это было выше ее сил, да ей и не особенно хотелось это делать. Ведь это он разбил ей сердце на тысячу кровоточащих кусочков, и она никогда, никогда его не простит!

После аварии и потери ребенка Сьерра некоторое время путешествовала по Европе, навещая родственников, потом вернулась к родителям в Нью-Йорк и отдалась социальной работе, опекая несовершеннолетних жертв насилия, в том числе – сексуального. Это была нелегкая работа, в первую очередь с психологической точки зрения, но она приносила Сьерре глубокое удовлетворение. Она делала важное дело, она была кому-то нужна!