Жена Хэммонда пользовалась популярностью в широких слоях общества, она была наделена редкой и изысканной красотой; кроме того, Сьерра была просто очень хорошим человеком. Как мог сенатор поступить с ней таким образом? Почему ему вообще захотелось развлечься на стороне, да еще с девятнадцатилетней стажеркой?

Ответов на эти вопросы Эдди не знал, к тому же сейчас они не имели первостепенного значения. Главное – каким-то образом нейтрализовать скандал, прежде чем он станет достоянием гласности. Чего хотят эти Бирны? Извинений? Денег? Того и другого?

Что он может сделать, чтобы помочь этим людям и одновременно не навредить сенатору и Сьерре?

Узнать это можно было только одним способом, и Эдди задал супругам прямой вопрос.

На обратном пути к яхте Флинн мучительно обдумывал, что ему сказать Сьерре, когда они наконец встретятся лицом к лицу, без свидетелей.

«Эй, помнишь меня – единственную любовь своей жизни? Ведь это твои слова, миссис Сьерра Паттерсон. Что же случилось? Почему ты меня предала?»

Или так:

«Как ты могла поступить со мной так жестоко? Неужели ты даже на секунду не задумалась о том, что разбиваешь мне сердце?»

А может, так:

«Что ты делаешь с этим придурком Паттерсоном? Ты слишком хороша для этого мелкого засранца!»

Черт, он не знал, что ей сказать!

Или, может, лучше ничего не говорить?

С острова Флинн уехал, не сказав никому ни слова, если не считать Гая. Он, однако, был уверен, что его вряд ли хватятся: вся компания прекрасно проводила время. Даже Хван, которой, похоже, всерьез понравился Александр. Жаль, что его русский друг по уши влюблен в Бьянку – он и Хван могли бы составить любопытную пару.

Катер несся к яхте, а Флинн все пытался что-нибудь придумать, но в голове по-прежнему царил полнейший сумбур. Мысли упорно не желали цепляться одна за другую и складываться хотя бы в какое-то подобие плана.

Что, если он совершает большую ошибку?

Стоит ли ему вообще разговаривать со Сьеррой?

К чему ворошить прошлое?

С другой стороны, почему бы и нет?..

Клифф недолго наслаждался покоем. Прошел всего час, и на верхней палубе появился Джероми, который положил конец его блаженному уединению.

– А-а… – протянул он, с размаху бросаясь в ближайший шезлонг. – Ты, значит, тоже остался? А я-то думал, я один такой умный. По-видимому, все незаурядные люди мыслят одинаково.

«От скромности этот парень явно не помрет, на это не стоит и надеяться, – подумал Клифф. – Кстати, кто он такой?»

– Да, – сказал он, приветливо улыбаясь. – Вот решил кое-что почитать, пока есть такая возможность.

– Все работа, работа… Нужно же когда-нибудь и отдыхать! – Джероми шутливо погрозил актеру костлявым пальцем.

Клифф слегка нахмурился. «Шпарит как по писаному, – подумал он с неодобрением. – Что за придурок!»

– Все остальные, похоже, нас покинули, – продолжал заливаться соловьем Джероми. Он был счастлив поболтать о том о сем с настоящей кинозвездой. Быть может, Клифф Бакстер даже воспользуется его дизайнерскими услугами. Заполучить такого клиента было бы очень полезно для бизнеса.

– Я бы не сказал, что чтение сценариев такая уж тяжелая работа, – сказал Клифф. – Но без этого не обойтись. Бывает, среди них попадаются очень неплохие.

– Да, чуть не забыл, – спохватился Джероми. – Я – горячий поклонник твоего творчества. Но ты, наверное, и так знаешь, что в стране отцов имя Клиффа Бакстера не менее популярно, чем в Америке.

– В стране отцов? – недоуменно переспросил Клифф, начиная жалеть, что не поехал на экскурсию вместе со всеми.

– Я имею в виду старушку Англию, – величественно пояснил Джероми. – Лично я живу в Лондоне. Насколько мне известно, однажды ты уже почтил нас своим присутствием, верно?

Клифф понял, что не ошибся: этот странный тип был буквально битком набит банальностями, хотя ему самому наверняка казалось, что его речь звучит на редкость изысканно.

– Лондон? Прикольный городишко, – сказал Клифф с нарочитым техасским акцентом. Он просто не мог удержаться от маленькой мести. – Я неплохо там оттянулся. Вообще-то у меня в Лондоне живет двоюродный брат. На Слоан-сквер, знаешь?..

– Конечно, знаю! – с энтузиазмом воскликнул Джероми. – Мой салон находится буквально в двух шагах оттуда.

– Твой салон?

– Мне не хотелось бы показаться нескромным, – заявил Джероми с улыбкой, которая явно противоречила смыслу только что сказанных им слов, – но меня считают одним из самых успешных интерьер-дизайнеров не только в Лондоне, но и во всей Англии. – Незачем, подумал он, объяснять этому тупому америкосу, что Англия гораздо меньше Великобритании.

– В самом деле?

– Разумеется, завистники придерживаются прямо противоположного мнения, но объективная картина именно такова.

– Значит, тебя пригласили в эту поездку Александр и Бьянка?

– Да, – солгал Джероми. – Мы трое – давние и довольно близкие друзья. Кроме того, ты, наверное, знаешь, что знаменитый Люка Перес – мой партнер?.. Он и Бьянка тоже знакомы, наверное, уже тысячу лет. Я бы даже сказал, они как брат и сестра.

– Ага, понятно, – сказал Клифф. Нет, совсем не так он мечтал провести несколько свободных часов до возвращения экскурсантов. Его выручило только появление Мерседес, которая принесла напитки и закуски. Воспользовавшись этим, актер поднялся и как следует потянулся.

– Пора сделать перерыв, – сказал он, направляясь к ведущему вниз спиральному трапу. – Ты прав, сценарии никуда не денутся. Пойду вздремну полчасика. До вечера…

И он исчез. Джероми, сосредоточенно насупив брови, смотрел ему вслед. Кажется, он не сказал ничего такого, так почему же этот тупой американец бросился прочь как ошпаренный? Или эта рыжая стерва нажаловалась своему звездному дружку, что вчера вечером он не уделил ей того внимания, какого она, по ее собственному убеждению, заслуживала?

Черт!

А ведь все так хорошо начиналось!..

– Желаете что-нибудь еще, сэр? – вежливо спросила Мерседес, но Джероми был настолько раздосадован, что только прошипел:

– Да пошла ты!..

С его стороны это была большая ошибка.

Такой ясности всех мыслей и чувств Сьерра не испытывала уже очень давно. Она даже успела отвыкнуть от подобного, и сейчас ей было так хорошо, что она решила: больше никаких лекарств, никаких снотворных и транквилизаторов. Пусть они были вполне легальными, купленными в аптеке по рецепту врача, однако все эти ксанаксы и прочие сильнодействующие средства только притупляли ощущения да искажали картину мира, отчего он начинал казаться местом, несколько более пригодным для комфортного обитания.

Ничего этого Сьерра больше не хотела. Когда-то она была сильной женщиной, волевой, упорной и умела смотреть на окружающее с оптимизмом. Хэммонд превратил ее в робота, в бледную тень прежней Сьерры Сноу, и она смирилась с этим. Довольно долгое время ей казалось, что это один из способов искупить прошлое, но сейчас она понимала – из этого тупика нет выхода.

Оставалось только одно – круто изменить свою жизнь, и она чувствовала, что ей это по силам.

Причина была во Флинне. Внезапная встреча с ним подействовала на нее как холодный душ. Сьерра очнулась и почувствовала желание бороться – бороться за себя и с собой, со своими страхами и своим равнодушием.

Всего за одну ночь она освободилась от всего, что сковывало ее много лет. Свобода ударила в голову, как шампанское, и Сьерре хотелось летать, хотелось петь. Торопливо одевшись, она поспешила на верхнюю палубу, чтобы полюбоваться морскими просторами. День выдался безоблачным и ясным; светило солнце, дул свежий, упругий ветер – то, что надо, чтобы избавиться от заполнившего сердце и голову густого, холодного тумана, в котором она столько времени блуждала.

«Только попробуй угрожать мне теперь, Хэммонд Паттерсон! – думала она. – Я пошлю тебя так далеко, что ты не скоро оттуда вернешься. Ты увидишь, что я умею за себя постоять. Умею и могу. Вот так-то, мистер Муж!»