Не смог.

Одно дело видеть в журналах фотографии модно и стильно одетой, всем довольной жены преуспевающего политика, и совсем другое – встретиться лицом к лицу с живой, реальной Сьеррой.

Флинн до сих пор помнил потрясение и растерянность, которые охватили его, когда он узнал, что Сьерра вышла замуж за Хэммонда. Единственная женщина, которую он по-настоящему любил, стала женой его заклятого врага.

Как это могло случиться?

Почему?

Он и в самом деле не понимал.

Потом Флинн припомнил отвратительные фотографии, которые кто-то прислал ему в Англию. На одной из них полураздетая Сьерра была снята именно с Хэммондом. Значит, это началось еще раньше, чем он думал…

Флинн сжег эти фотографии. Уничтожил их.

И вот теперь они со Сьеррой оказались на одной яхте посреди моря Кортеса. Как с ней общаться, Флинн не знал, оставалось только одно – бежать. Но, чтобы вернуться на берег, ему нужно было срочно придумать какой-нибудь благовидный предлог, а ничего путного на ум не приходило.

Пока Флинн размышлял подобным образом, Хван успела принять душ. В одно большое полотенце она завернулась, словно в саронг, вторым полотенцем замотала свои мокрые волосы.

– Хочешь есть? – спросил Флинн.

– Не отказалась бы.

– В таком случае одевайся, и идем завтракать.

– Тебе вовсе не обязательно меня ждать, – возразила Хван.

– Ничего, я подожду, – сказал Флинн, стараясь скрыть свою нервозность. Ему вовсе не улыбалось снова оказаться один на один со Сьеррой, не говоря уже о том, чтобы вести светские беседы с Хэммондом. Вчера они обменялись формальными приветствиями, и все.

То, что Хэммонд вот-вот начнет гонку за высший государственный пост страны, казалось Флинну дурной шуткой. Как, черт побери, такое могло случиться?

– Отвернись, я оденусь, – велела Хван.

Флинн послушно уставился в угол и стал ломать голову, как ему лучше организовать свой побег с яхты.

Едва поднявшись на верхнюю палубу, Хэммонд сразу отыскал глазами Лори и без лишних слов уселся радом с ней.

– Ты выглядишь такой свежей и юной, – сказал он. – Какие планы на сегодня? Будешь загорать?

– Вряд ли. От солнца у меня появляются веснушки, – объяснила она.

– Ну, пара-другая веснушек не повредит такому обаятельному личику, – заявил Хэммонд с жизнерадостным смешком и тут же скосил глаз на ее упругие груди, которые задорно приподнимали тонкую белую футболку. Никакого лифчика Лори не носила, и он разглядел даже ее острые соски.

«Черт побери!.. – подумала Лори. – Да я сейчас просто как в песне «Мужицкий дождь» [25]. Вокруг одни мужики, и все как один – сексуальные и привлекательные, и я среди них – единственная незамужняя женщина, если не считать азиатки, но она мне не соперница. Слишком уж эта Хван серьезная, да и росточком не вышла. Гм-м, сдается мне, здесь можно неплохо провести время! В любом случае немного флирта не повредит – быть может, Клифф увидит, каким я пользуюсь успехом, и передумает меня бросать».

– У меня предложение: пусть леди загорают сегодня без лифчиков, – сказала она, будучи совершенно уверена, что Эшли этот вариант не очень понравится.

– Зачем это? – возразила та, как Лори и рассчитывала.

– А что тут такого? – Лори небрежно пожала плечами. – Мы же не в монастыре.

– Мне кажется, это решение лучше предоставить нашей дорогой хозяйке, – отчеканила Эшли довольно-таки прохладным тоном.

– Не знаю, как это делается у вас в Англии, – сказала Лори, – но Америка – демократическая страна. Предлагаю устроить голосование. И пусть мужчины тоже участвуют – в США дискриминация по половому признаку считается уголовным преступлением. Вы как, сенатор? – Она повернулась к Хэммонду. – В лифчиках или без?

– Мне все равно. Но без лифчиков лучше, – сказал сенатор под общий смех.

– Я всегда загораю топлес, – пошутил Люка.

Прежде чем Лори успела задать тот же вопрос Тею, на палубе появились Александр и Бьянка.

– Сегодня нас ожидает увлекательное путешествие на самый настоящий необитаемый остров, – объявил Александр. – Все, кто хочет участвовать, – а я надеюсь, что это будут именно все, – должны быть готовы к двенадцати часам. Сбор на нижней палубе.

Всего за сутки с небольшим Мерседес сумела узнать достаточно много. Она от природы была очень наблюдательна, к тому же «важные персоны», как правило, не обращали никакого внимания на присутствие какой-то там официантки и продолжали вести себя при ней точно так же, как если бы ее вообще не было. Мерседес оставалось только слушать и запоминать. Трудно было сказать наперед, что может пригодиться Крузу, а пригодиться могло все.

На данный момент диспозиция была следующей: сенатор вовсю флиртовал с рыженькой подружкой кинозвезды. Рыжая заигрывала со всеми подряд. Азиатка – надменная тварь, явно считающая себя самой умной, – не спала со своим спутником. Об этом Мерседес узнала от горничной, а ведь этот парень, журналист, бесспорно, был очень лакомым кусочком – даже сама Мерседес не могла этого не признать. Александр и Бьянка трахались как кролики; к примеру, во время вчерашнего ужина они устроили на корме настоящее секс-шоу, думая, что их никто не видит. Не отставали от них и футболист с женой, хотя эти вели себя скромнее. А вот сенатор не трогал свою холеную супругу, которая большую часть времени глотала какие-то таблетки и, скорее всего, с трудом воспринимала окружающее. Кроме того, оставшись наедине с женой, Хэммонд Паттерсон орал на нее, как на прислугу, но на людях делал вид, будто дороже ее для него в мире никого нет. Парочка «голубеньких» тоже казалась Мерседес странной. Люка Перес был само очарование, даром что гей, но вот его партнер… хитрый лис и себе на уме. Что касалось актера-гринго, то он был таким же, как все звезды, – тупым, ограниченным и самодовольным.

Все это Мерседес уже передала Крузу, чтобы он был в курсе происходящего.

Присматривала Мерседес и за экипажем, состоявшим в основном из австралийцев, однако и с этой стороны она не предвидела никаких осложнений. Вторая официантка, Рени, с которой Мерседес делила каюту, казалась безмозглой услужливой куклой, на которую достаточно просто прикрикнуть, чтобы заставить ее делать все, что тебе нужно. Бармен Ден тоже производил впечатление человека достаточно вялого, озабоченного исключительно размером своих чаевых. Гай порой метал громы и молнии, но Мерседес отчетливо видела, что настоящего мужества у этого парня кот наплакал. Впрочем, что взять с гомика?.. Матросы и механики будут делать то, что прикажет им капитан Диксон, а он тоже не производил впечатления крутого парня, готового рисковать ради пассажиров своей драгоценной шкурой. Как только Круз и его люди окажутся на борту, он, скорее всего, пойдет на все, лишь бы сохранить собственную жизнь.

Единственную проблему представлял телохранитель Касьяненко Кирилл. Мерседес не сомневалась, что здоровяк будет защищать своего хозяина до последней капли крови, а ей еще только предстояло придумать, как его нейтрализовать. Пару раз она уже поднималась под каким-то предлогом в капитанскую рубку и каждый раз прихватывала для Кирилла поднос со всякими вкусностями с судовой кухни, но он неизменно отказывался от угощения. Практически все время телохранитель Касьяненко сидел на посту безопасности перед панелью мониторов, на которые были выведены изображения с нескольких камер видеонаблюдения, и почти не двигался. Завести с ним легкий разговор Мерседес так и не удалось, на ее откровенные заигрывания он также не отреагировал.

Сначала подобная реакция, точнее ее отсутствие, даже поставила Мерседес в тупик. Какого черта, думала она, мужик он или не мужик? На педика вроде не похож, а значит, при виде нее у него в штанах должно хоть что-нибудь шевелиться! Увы, Кирилл оставался равнодушен к ее чарам, и Мерседес терялась в догадках, как подобрать ключик к этому русскому. Сделать это совершенно необходимо. Кирилл был единственным человеком на борту, способным оказать серьезное сопротивление пиратам.