– Только не у тебя, mi amor [8]. – Шака нежно потрепала его по щеке.

– У всех, говорю тебе!.. – не сдавался Люка, пытаясь хоть немного утешить бывшую жену, хотя он и подозревал, что кризис совершенно ни при чем. Во всяком случае, во время его турне по странам Латинской Америки билеты на концерты разлетались как горячие пирожки. Его собственный импресарио даже сказал, что продажи еще никогда не были столь высоки, так что, скорее всего, дело было в другом. Похоже, звезда Шаки начинала клониться к закату, как ни неприятно было Люке это признавать. А хуже всего то, что он понятия не имел, что тут можно сделать, чем помочь.

– А где еще одно мое tesoro? [9] – подбоченившись, спросила Шака. – Куда ты его дел? Дай-ка мне поскорее обнять моего сыночка, моего любимого Люку-младшего!

– Его сейчас нет, – пояснил Люка. – Он с друзьями пошел играть в футбол.

– Жаль, – покачала головой Шака. – А позвать его никак нельзя?

– Я бы не стал этого делать, – поспешно возразил Люка. – Парню уже девять, и если ты появишься на футбольном поле и начнешь его целовать… Словом, это может поставить его в неловкое положение.

– В неловкое положение?! – фыркнула Шака. – Как это?! Ведь я – его мать!

– Не переживай. – Люка положил руку ей на плечо. – Дети растут, и с этим ничего не поделаешь. К тому же он скоро вернется, и вечером мы поужинаем все вместе. Хочешь – здесь, а хочешь – пойдем в ресторан… – Он очень старался успокоить Шаку и удержать от немедленного похода на стадион. Ее привычка демонстрировать сыну любовь и нежность невзирая на обстоятельства действительно могла смутить мальчика.

– Si? – уточнила Шака, приподнимая искусно подведенную бровь. – Втроем? А где этот твой Мистер Жо… Жореми?

– Если ты имеешь в виду Джероми, то он в Лондоне и прилетит только завтра.

– Me vuelves loco! [10]– вздохнула Шака. – Вокруг бродит столько красивых мальчиков – ты мог бы выбрать любого, но ты почему-то держишься за этого старого… старика!

– Ты просто его не знаешь, – спокойно возразил Люка. – Вот если бы мы проводили вместе больше времени и чаще общались, ты бы поняла, какой Джероми замечательный!

– Вряд ли, любовь моя, – возразила Шака, решительно тряхнув кудрями. – Твой Джероми меня недолюбливает. Мне, честно говоря, он тоже не нравится.

– Не понимаю, почему вы двое никак не можете поладить?

– Потому, что Джероми – не тот человек, который тебе нужен. – Она выдержала многозначительную паузу. – Вот погоди, сам увидишь. И поймешь.

Люка пожал плечами.

– Мне нечего понимать. Я и так знаю о нем все, что мне нужно.

Шака улыбнулась, потом чуть подалась вперед и слегка коснулась сквозь плавки его «хозяйства».

– Мне бы не хотелось, чтобы ты растратил себя впустую, carino. Ты еще слишком молод и слишком красив… И, боюсь, – на свою беду.

– Ты думаешь? – Люка ухмыльнулся.

– Ах, tesoro mнo [11], я-то знаю, – проворковала Шака. – И ты тоже знаешь, что я редко ошибаюсь.

Достигнув оргазма, Джероми Мильтон-Голд издал хриплый стон наслаждения. Впрочем, едва закончив, он грубо оттолкнул от себя голову юноши, который продолжал ласкать губами и языком его обмякший пенис.

Юноша – лет восемнадцати, если не меньше – поинтересовался, не хочет ли Джероми теперь отсосать у него.

– Нет, – отрезал Джероми с таким негодованием, словно сама мысль о чем-то подобном была ему отвратительна. – Забирай свои деньги и проваливай.

– Но я подумал…

– Я плачу тебе не за то, чтобы ты думал, паршивец эдакий! – сердито перебил Джероми. – Проваливай, ты больше не нужен.

– Сволочь! – вполголоса пробормотал парень. К несчастью, Джероми его услышал.

– Что ты сказал? – переспросил он и с угрозой прищурился.

Не отвечая, юноша схватил со столика деньги и бросился к выходу.

Сначала Джероми хотел его догнать и проучить как следует, но потом подумал: а стоит ли? Парень мог оказаться боксером или каратистом, а Джероми не хотелось появиться в Майами с подбитым глазом.

Ах, если бы только он мог совладать со своим увлечением случайными партнерами!

Увы, это вряд ли было осуществимо. Кроме того, после длинного вечера в компании Эшли и ее нудного супруга (хотя как мужчина он, бесспорно, был очень сексапильным) ему требовалась своего рода разрядка, компенсация. А о чем Люка не знает, того, считай, и не было…

Джероми отлично умел заглушить в себе голос совести, изобретая для этого самые разные доводы, которые, впрочем, могли бы показаться убедительными разве что ему самому. Сейчас, например, Джероми припомнил, что никогда не обещал Люке быть верным ему одному, поэтому, если в отсутствие партнера он изредка позволял себе мальчика-другого, это вовсе не означало, что он превращается в проститутку. Напротив, Джероми считал, что таким образом он поддерживает молодые дарования, которые остро нуждаются в деньгах. Ведь если мальчиками, от чьих объявлений буквально ломится Интернет, никто не будет пользоваться, они в конце концов уйдут из бизнеса, и тогда плохо придется всей гомосексуальной тусовке, верно? Главное, не привязываться к мальчикам по вызову, не устанавливать с ними никаких отношений, относиться к ним спокойно и отстраненно, как к обслуживающему персоналу. Он так и делает, а значит, перед Люкой он ни в чем не виноват. Ну, перепихнулся с молоденьким «карандашиком», ну и что? Нужно же ему как-то снять напряжение и расслабиться? Зато завтра утром он сядет на рейс в Майами и спустя несколько часов снова упадет в объятия своего звездного дружка.

Джероми, впрочем, очень надеялся, что, когда он окажется во флоридском особняке Люки, там не будет его бывшей жены Шаки с ее громким голосом, висящими до пупа сиськами и огромным жирным задом. Сам он считал Шаку просто пародией на женщину и заявлял, что Люке пора окончательно с ней расстаться, но, к сожалению, друг не желал его слушать.

При одной мысли о том, что его юный и изящный партнер когда-то был близок с этой грудастой коровой, Джероми начинало в буквальном смысле слова тошнить. Он старался об этом не думать, однако по временам просто не мог удержаться, чтобы не представить себе, как эта жирная сука взгромождается на Люку, как прижимается к его великолепному телу своими огромными баллонами, как раздвигает для него ноги или берет в рот его безупречной формы пенис. Эти картины вставали перед его мысленным взором во всех омерзительных деталях и были непереносимы.

Чего Джероми не понимал, так это почему Люка продолжает поддерживать теплые отношения со своей бывшей женой, почему не вычеркнет ее из своей жизни раз и навсегда. Правда, у них был общий сын, Люке-младший, но, с точки зрения Джероми, это не могло быть таким уж серьезным препятствием. Пока мальчик был совсем маленьким, ему, возможно, нужна была мать, но теперь-то?.. Люке-младшему было уже лет девять или около того, он уже многое понимал, а Джероми был уверен, что женщина – любая женщина, а не только Шака – ничему хорошему мальчика научить не сможет.

Нет, подумал он, нужно что-то срочно предпринимать, чтобы Шака перестала вмешиваться в жизнь его любовника. Вот только как это сделать? Ведь особняк певицы в Майами был всего в пяти минутах ходьбы от особняка бывшего мужа и переезжать оттуда она не собиралась. Ситуация сложилась крайне неудачная, но как ее исправить, Джероми не знал.

Впрочем, кое-какая возможность у него была. Когда они будут путешествовать на яхте этого русского медведя Касьяненко, он должен убедить Люку продать особняк в Майами и перебраться куда-нибудь на Западное побережье – подальше от Мисс Шоколадные Сиськи, как Джероми называл про себя бывшую жену любовника. Он, впрочем, не был уверен, что Шака не достанет Люку и в Калифорнии, но, с другой стороны, на Лос-Анджелесе свет клином не сошелся. Есть в мире и другие города и места, где не стыдно жить даже такой знаменитости, как Люка. К примеру, они могли бы приобрести старинный викторианский особняк в Бельгрейвии – престижнейшем лондонском районе. Уж Джероми перестроил бы их новый дом как следует, превратил бы его в настоящий рай для двоих, лишь бы его молодой любовник поскорее забыл про свою латиноамериканскую мокрощелку.