— Я думаю, он прав, миссис Ундервуд, — сказал Джерек неуверенно. — И причина, по которой я пришел к вам, была той, что вы не подвержены эффекту Морфейла. По крайней мере, в машине времени у нас есть шанс попасть в любой век по нашему выбору.

— Вспомните, как Джерек избежал повешения, — убеждал ее Лорд Джеггед. Он уже открыл круглую дверь машины времени. — Это был эффект Морфейла. Его смерть могла вызвать парадокс. Я знал об этом и способствовал тому, что казалось вам, миссис Ундервуд, его уничтожением. Вот доказательство моей доброжелательности — он жив!

С неохотой она пошла к машине времени.

— Я смогу вернуться?

— Почти наверняка. Но, я надеюсь, что вы не захотите, когда выслушаете меня.

— Вы едете с нами?

— Моя собственная машина времени в четверти мили отсюда. Я не могу оставить ее в вашем веке. Это очень усовершенствованная модель. Она не регистрируется даже приборами Браннарта. Я последую за вами. Обещаю, миссис Ундервуд, что не обману вас и открою все, что знаю, когда мы вернемся в Конец Времени.

— Прекрасно.

— Здесь не очень удобно, — предупредил Джерек, помогая войти в люк. — Вы должны задержать дыхание на мгновение, — они втиснулись в камеру. Он протянул даже дыхательную маску. — Наденьте ее на голову, вот так… — он улыбнулся, уловив ее приглушенные жалобы. — Не бойтесь, миссис Ундервуд. Наши великие странствия приближаются к концу. Скоро мы вернемся на нашу милую виллу с розами, обвивающими дверь, тапочками и ватерклозетами, — остальная часть его излияний утонула в дыхательной маске, которую он натянул на голову. Цилиндр стал заполняться молочно-белым газом, и Джереку захотелось облачиться в резиновый костюм, чтобы одежда не пропиталась этим веществом. В глазах миссис Ундервуд появилось выражение негодующего отвращения.

Шлюз быстро наполнился, и их понесло течением в основную камеру. Здесь некоторые приборы попеременно мигали зеленым и красным светом. Они плыли, неспособные контролировать свои движения, в густой жидкости. Когда его тело медленно повернулось, Джерек увидел, что глаза миссис Ундервуд закрыты. Начали мигать зеленые и желтые огоньки. Жидкость становилась все темнее.

Цифры, которые он не мог прочитать, начали мелькать на экране. Запульсировал белый свет, и Джерек понял, что машина сейчас стартует в будущее. Он расслабился, предчувствие скорого возвращения захлестнуло его.

Желтый свет обжигал глаза, кружилась голова, боль пронзила его члены, но он удержался от крика, боясь испугать миссис Ундервуд. Жидкость приобрела кровавый оттенок. Джерек лишился чувств.

Когда он очнулся, первым ощущением его была радость, что путешествие закончилось. Джерек повернулся, чтобы посмотреть, пришла ли в себя его любимая.

Но вдруг все началось сначала. Зеленые огоньки уступили место красным, голубым и желтым. Запульсировал белый свет, боль усилилась, жидкость опять стала кровавой.

И снова он потерял сознание.

Он очнулся и увидел бледное лицо миссис Ундервуд. Он попытался дотронуться до нее рукой, и, как будто этого действия оказалось достаточно, чтобы процесс начался снова. Зеленые и красные цвета уступили место голубым и желтым. Ослепляющая белизна, боль, потеря сознания. Он снова очнулся. Машина содрогалась, и откуда-то доносился скрежещущий вой.

На этот раз он закричал помимо своей воли и подумал, что миссис Ундервуд тоже кричит. Белый свет пульсировал. Вдруг стало совершенно темно. Затем мигнул зеленый огонек и пропал. Мигнул красный огонек и пропал. Вспыхнули голубой и желтый.

И тогда Джерек Карнелиан понял, что страхи Лорда Джеггеда оправдались. Время воспротивилось столь откровенному вмешательству людей и сейчас беспощадно карало злосчастных мучеников, швыряя их в Прошлое и Будущее. Они стали жертвами эффекта Морфейла, будто и не входили никогда в машину времени. Время метило тех, кто пытался завоевать его.

Прежде, чем потерять сознание в очередной раз, Джерек утешил себя тем, что они вместе.

— Мистер Карнелиан! Проснитесь, пожалуйста! Я вас умоляю!

— Я не сплю, — простонал Джерек, не открывая глаз.

Его кожа была приятно теплой. Ноздри улавливали восхитительный аромат. Стояла тишина.

— Тогда откройте глаза, — потребовала она. — Мне нужен ваш совет.

Он подчинился и открыл глаза.

— Какая глубокая голубизна. Мы вернулись, в конце концов. Должен признать, я почти отчаялся, когда машина забарахлила. Как мы выбрались наружу?

— Я вытащила вас, и правильно сделала, — она показала жестом на машину времени, которая совсем развалилась.

Миссис Ундервуд стряхивала песок со своего потрепанного бархатного платья.

— Какая-то дрянь, — ворчала Амелия. — Когда она высыхает, одежда становится жесткой.

Он сел, улыбаясь.

— Не стоит волноваться по пустякам. Кольца Власти при мне, и сейчас у вас будет новая одежда. Интересно, кто придумал этот потрясающий пейзаж?

Ландшафт простирался на мили: заросли папортниковых растений разных размеров, от маленьких, покрывающих землю ковром, до очень больших, вышиной с тополь. Недалеко от пляжа, на котором они оказались, раскинулось спокойное море.

— Замечательная репродукция, — согласилась она. — Правдоподобней, чем все, что обычно делают ваши современники.

— Вы знаете оригинал?

— Я изучала такие вещи прежде. Мой отец принадлежал к современной школе. Он не отвергал Дарвина.

— Дарвин любил его? — мысли Джерека вернулись к излюбленной теме.

— Дарвин был ученым, мистер Карнелиан, — в голосе ее слышалось раздражение.

— Так это он придумал все это?

— Нет, нет, тот мир не имеет ничего общего с ним. Фактически, просто риторическое выражение.

— Что такое «риторическое выражение»?

— Я объясню это позже. Просто этот ландшафт напоминает землю в очень ранней стадии ее геологического развития. Тропический климат, наличие типичных папортников и растений. Это, вероятно, Ордовикский период Палеозоя, возможно, и Силурийский. Если это полная репродукция, то море, которое вы видите, должно кишеть съедобными моллюсками. В этом периоде нет больших зверей. Все возможное для поддержания жизни, и ничего, что бы угрожало ей.

— Не могу представить, кто создал это, — гадал Джерек, — если только не Леди Безголосая. Она в свое время строила серию ранних миров, Египет ей особенно удался.

— Этот мир процветал за миллионы лет до Египта, — впала в лирическое настроение миссис Ундервуд. — До появления человека и даже динозавров оставались миллионы лет. О, это рай! Вы видите, здесь ничего не напоминает о той жизни, которую мы знаем.

— Да, такой жизни не было очень долго, — подтвердил Джерек. — Только та, которую мы создали для себя сами.

— Вы не понимаете меня, мистер Карнелиан.

— Простите, я постараюсь. Мечтаю продолжить мое моральное образование как можно скорее. Есть много вещей, которым вы можете обучить меня.

— Да, это мой долг, — с упоением сказала Амелия. — Иначе нет оправдания моему появлению в этих краях, — она улыбнулась себе. — В конце концов, я вышла из семьи миссионеров.

— Новое платье? — спросил он.

— Если вас не затруднит.

Он коснулся Кольца с изумрудом. Ничего не произошло.

Он прикоснулся к алмазу, потом к аметисту. Ничего не случилось. Джерек был озадачен.

— Кольца Власти никогда не подводили меня прежде, — сказал он.

Миссис Ундервуд кашлянула.

— Становится жарко. Давайте скроемся в тени папортников.

Он согласился. По дороге Джерек испробовал все свои Кольца Власти снова, с удивлением качая головой.

— Странно, возможно, когда машина времени забарахлила…

— Машина времени работала с перебоями?

— Да, она двигалась хаотично взад и вперед во Времени. Я совершенно отчаялся вернуться сюда.

— Куда сюда?

— О, дорогая.

— Итак, — рассуждала она, усаживаясь на рыжий камень и рассматривая мили и мили силурийских папортников, — мы могли попасть в Прошлое, не так ли, мистер Карнелиан?