— Лучше вызвать кэб, — предложила она.

— Садитесь быстрее. Где управление?

Со вздохом Амелия села на оставшееся свободное сидение.

— Поедем на Регент-стрит, она, к счастью, недалеко, на другой стороне Пиккадили. По крайней мере, это докажет вам раз и навсегда, что…

Ее голос стал неслышен, как только они очутились в гуще уличного движения, находя путь между трамваями и омнибусами, между лошадьми и автомобилями, заставляя и тех и других внезапно останавливаться посреди дороги, тяжело дыша или сотрясаясь при этом. Джерек ожидал, что вся окружающая сцена может исчезнуть в любой момент и не обращал внимания на столпотворение вокруг. Он с большим трудом сохранял равновесие на странной машине времени.

— Это произойдет вот-вот! — кричал он ей на ухо. — С минуты на минуту, — и сильнее жал на педали.

Все, что произошло затем — это то, что машина с бешеной скоростью пересекла Трафальгарскую площадь, пролетела мимо Самого рынка и очутилась на Лейцерстерской площади, где Джерек потерял управление и свалился с тандема, к изрядному удовольствию толпы уличных мальчишек, слоняющихся у дверей Императорского Театра Варьете.

— Машина, кажется, неисправна, — истолковал он неудачу.

Миссис Ундервуд напомнила, что предупреждала об этом.

После увлекательной прогулки на велосипеде ее платье порвалось в том месте, где попало в цепь. И все-таки, на время им удалось ускользнуть от полиции.

— Быстрее, — приказала она, — и молите Господа Бога, чтобы в кафе «Роял» оказался хоть кто-нибудь из ваших знакомых.

Наконец, они подбежали к кафе, в котором Джерек был почти сутки назад. Миссис Ундервуд толкнула дверь, но та не поддалась.

— О, Господи! — сказала она с отчаянием. — Кафе закрыто.

— Разве? — спросил Джерек и, прижав лицо к стеклу, разглядел людей внутри. На все его знаки они лишь качали головами и показывали на часы.

— Закрыто, — вздохнула миссис Ундервуд и рассмеялась каким-то жутким безжизненным смехом. — Ну что же! С нами покончено!

— Эй! — окликнул кто-то.

Они повернулись, готовые бежать, но это была не полиция. В потоке уличного движения они различили двухколесный кэб, позади кабины сидел извозчик с бесстрастным лицом.

— Привет, — раздался голос из кэба.

— Мистер Гаррис, — воскликнул Джерек, узнав человека. — Мы надеялись, что вы будете в кафе «Роял».

— Забирайтесь, — прошипел Гаррис. — Быстрее.

Миссис Ундервуд, не теряя времени, приняла его предложение, и вскоре все трое были втиснуты в кэб и тряслись мимо Цирка к Лейцерстерской площади.

— Вы тот самый молодой человек. Мы с вами встречались вчера, — узнал Джерека Гаррис. — Я так и думал. Какая неудача.

— Удача для нас, мистер Гаррис, — поправила миссис Ундервуд. — Но неприятности для вас, если узнают о вашем участии.

— О, я находил выход из худших ситуаций, — сказал он, легко рассмеявшись. — Кроме того, я прежде всего журналист, и нам, охотникам за новостями, дозволены определенные отклонения от правил при добыче по-настоящему хороших историй. Я помогаю вам не только из альтруизма, как вы можете догадаться. Я читал сегодняшние газеты. Они сообщают, что вы — Ярмарочный убийца, воскресли из мертвых, чтобы соединиться с вашей… гм… любовницей! — глаза мистера Гарриса заблестели. — Что вы на это скажете? Вы определенно похожи на Убийцу, я видел рисунок в одной из газет, когда проходил суд. А вы, юная леди, были свидетельницей защиты на суде, не так ли?

Она с подозрением посмотрела на мистера Гарриса. Джереку показалось, что ей не понравился грубоватый тон добродушного редактора «Субботнего Обозрения». Гаррис тоже увидел, что она колеблется, и поднял Руку.

— Вы можете ничего не отвечать!! У вас нет, в конце концов, оснований доверять мне, — тростью он открыл крышку люка в кэбе. — Я передумал, кэбмен. Отвези нас на площадь Блумсбери! — крышка захлопнулась, когда Гаррис убрал трость. Повернувшись к беглецам, он продолжил. — Я отвезу вас в безопасное место.

— Почему вы помогаете нам, мистер Гаррис?

— Во-первых, я хочу получить права на вашу историю, мадам. Во-вторых, мне хотелось бы прояснить некоторые загадочные обстоятельства «Ярмарочного дела». Я хотел бы получить эту информацию из первых Рук.

— Вы сможете привлечь Закон на нашу сторону? — надежда пересилила ее осторожность.

— У меня много друзей, — пообещал мистер Гаррис, поглаживая тростью свой подбородок, — в этой сфере. Я в близких отношениях с несколькими судьями Верховного Суда, членами Королевского Совета, маститыми юристами. Думаю, меня можно назвать влиятельным человеком, мадам.

— Тогда у нас есть шанс, — сказала миссис Ундервуд.

Поместив миссис Ундервуд и Джерека Карнелиана в свои апартаменты на Блумсбери, мистер Гаррис ушел, сказав, что скоро вернется, и что они могут располагаться поудобнее. Миссис Ундервуд нашла комнаты мистера Гарриса излишне фривольными, но Джерек был покорен портретами привлекательных молодых людей, толстыми бархатными шторами, и пушистыми турецкими коврами. В глаза бросалась масса фарфоровых статуэток, нефритовых и янтарных побрякушек. Просмотрев книги, Джерек нашел много элегантных рисунков в манере, которую он раньше не встречал, и показал их миссис Ундервуд, надеясь, что они развлекут ее, но вместо этого она резко захлопнула книгу, отказавшись объяснить, почему не хочет смотреть на картинки. Надежды на то, что она поможет провести время, читая надписи в книге, рухнули, и он нашел другие книги с желтыми бумажными обложками, без картинок. Протянув одну из них Амелии, он спросил:

— Может, почитаете эту?

Взглянув на книгу, женщина недовольно фыркнула:

— Она на французском.

— Книга вам тоже не нравится?

— Книга на французском языке, — она заглянула в спальню и увидела широкую постель с дорогими покрывалами. — Все эти комнаты — вертеп разврата. Хотя мистер Гаррис помог нам, я не одобряю его образ жизни. У меня не возникает ни малейших сомнений в отношении его развлечений.

— Чем вам не нравится дом, где живет мистер Гаррис?

— Живет? О, да. Без сомнения, полной жизнью. Но я подозреваю, что это не то место, где он принимает респектабельных друзей. — Амелия подошла к окну и раскрыла его. — Если они у него есть, — с сомнением добавила она. — Интересно, сколько нам придется сидеть здесь?

— Пока мистер Гаррис не поговорит с теми людьми, которых он знает и не запишет нашу историю, — ответил Джерек, повторяя то, что мистер Гаррис говорил им. — Я чувствую себя в полной безопасности в этой квартире, а вы?

— Так и было задумано, чтобы избежать внимания любопытствующей публики, — ответила Амелия и снова фыркнула.

Затем она уставилась в одно из высоких зеркал с позолоченной рамой и попыталась, как делала раньше, поправить свои волосы.

— Вы не устали? — Джерек прошел в спальню. — Мы можем немного полежать.

— Конечно, можем, — раздался резкий ответ. — Подозреваю, что здесь чаще лежат, чем стоят. Всюду модное искусство, лиловые плюмажи и благовония. Здесь мистер Гаррис принимает своих актрис.

— А, — ничего не понял Джерек, уловив, однако, что с комнатами не все в порядке. Он хотел бы, чтобы миссис Ундервуд побыстрее закончила его «моральное образование», тогда он тоже смог бы наслаждаться фырканьем и поджиманием губ, так как не было сомнений, что она получала определенное удовольствие от такого рода деятельности.

На щеках Амелии играл румянец, глаза блестели.

— Актрисы? — переспросил Джерек.

— Так называемые.

— Еды здесь нет, — заметил он, — но зато много бутылок. Не хотите что-нибудь выпить?

— Нет, благодарю вас, мистер Карнелиан. Разве что минеральной воды.

— Вы лучше посмотрите сами. Я не смогу выбрать то, что нужно.

Она, поколебавшись, вошла в спальню и осмотрела обширную коллекцию в маленьком буфете около стены.

— Мистер Гаррис, кажется, питает отвращение к минеральной воде. — В это время раздался стук во входную дверь, и Амелия насторожилась. — Кто это может быть?